Борис понимал, чем не собирается рисковать Павел — Башней, людьми. Зато он запросто рисковал собой, и им, Борисом, рисковал, и даже Анной. Но в этом был весь Савельев, и его уже ничто не исправит. Борис вздохнул.
— И нечего вздыхать, — тут же отозвался Павел, отрываясь от своих схем. — А насчёт Мельникова… Тут я тоже не уверен, Борь. Не совсем уверен.
Мельников был второй после Руфимова кандидатурой на роль глаз и ушей в Совете.
— Паш, ну ты же не хуже меня понимаешь. Лучше Мельникова у нас получается всё равно никого нет.
Павел молчал.
— Сам посуди, — Борис усилил натиск. — То, что я здесь, у Анны, для Мельникова никакой не секрет. Это уже хорошо, не будет лишних объяснений и неожиданных реакций. К тому же он знает про генерала.
— Возможно, знает, — поправил Павел.
— Да брось, его же пацан ему всё и рассказал.
Павел поднялся, встал спиной к столу, упершись в него ладонями. Нахмурился.
История про генерала была странной. Когда Павел буквально на второй день, как только более-менее очухался, рассказал Борису, что за убийством предположительно стоят Рябинин и Кравец («твой Кравец» не преминул ткнуть его Савельев), Борис не сильно удивился. Антон, как любой паразит, сам по себе существовать не мог, и ничего странного, если он присосался к кому-то, кто сильней — сам же Паша от его услуг брезгливо отказался, а Рябинин… чёрт его знает, что это за птица. Борис с ним пересекался не часто, но в своё время Ольга, любовница, земля ей пухом, как говорится, делала намеки, что и у генерала Ледовского в команде есть человечек, слабый до денег. Фамилий не называла, но Рябинин этим человеком вполне мог быть — почему нет?
Настораживало Бориса во всей этой истории другое: как, а вернее от кого Паша узнал про этих двух. От Полякова. От мальчишки-ссыкуна, продажного гадёныша, который так и продолжал вертеться тут же, рядом с ними.
— И ты ему веришь, Паша?
— А что мне остаётся, Боря? — и, поймав взгляд Бориса, поправился. — Что нам остаётся…
Павел оторвался от стола, прошёлся по комнате, тяжело ступая, остановился, запрокинул голову, взъерошил светлые волосы.
— А если это он? — Павел резко обернулся. — Если это Мельников? Если именно он нанял убийц? Мы не можем исключить такой вариант. И если это он, то после попытки выйти с ним на связь, жить нам останется считанные часы, а, может, и минуты. Мы и так для всех мертвы.
— Хорошо. А что он от этого выигрывает?
— На моё место метит.
— Паша, понятно, что тот, кто это задумал, метит на твое место. Тоже мне, тайна. Эх, чёрт, знать бы, что сейчас там в Совете, какие расклады… Паш, ну нужен нам кто-то там, понимаешь?
— Понимаю, — согласился Павел. — Но у нас нет права на ошибку. А в Мельникове я сомневаюсь. Как-то уж больно хорошо в последнее время у нас с ним стало складываться. Он же меня терпеть не мог, да и я его тоже. Зарвавшийся сноб, и вдруг… И ещё мальчишка его, который возле Ники теперь вертится.
— Ну ясно, этот потенциальный зять тебя тоже не устраивает, — не удержался Борис. Но Павел насмешки не заметил или сделал вид, что не заметил.
— Сам же говорил, что это единственный рычаг влияния на меня. Моя дочь. Думаешь, один ты такой умный?
— Ну, хорошо, уел, — Борис поморщился и решил зайти с другой стороны. — А бюджет?
— Что, бюджет?
— На хрена ему самому себе бюджет урезать, если это он за всем стоит. Ведь прежде всего этот подложный бюджет ударил именно по его сектору.
— Мы не знаем, в какую игру он играет. Возможно, это часть его плана, — не сдавался Павел.
Они некоторое время помолчали, глядя в упор друг на друга. Умом Борис понимал, что Пашка прав — слишком мало у них информации, чтобы начать свою игру. И слишком высоки ставки. И права на ошибку у них нет. И по всему выходило, что надо ждать. Но Борис уже не мог ждать. Это бесконечное высиживание тут, в тайнике, просто доводило его до белого каления. Нет, Паше-то, конечно, хорошо, он теперь почти счастлив. Ведут себя с Анной, как два влюблённых подростка, каждую ночь на свидания бегают, достали уже. Но как они не понимают. Действовать надо.
— Ну хорошо, не Мельников, — сдал Борис. — Тогда кто? Руфимова, я понял уже, в расчёт не берем. Величко? Ставицкий? Богданов? Хотя какой к чёрту Богданов, о чём это я…
Он усмехнулся, назвав фамилию того, кто сейчас сидел вместо него в Совете и представлял административный сектор. Понятно, что после того, что было, администрацию проредили не слабо, но даже среди тех, кто остался, Паша мог бы и получше найти кандидатуру, уж никак не Богданова, который ни рыба, ни мясо. Поставили бы Соню Васнецову, эта женщина справилась бы намного лучше, и опять же Соня своя. Хотя и жена Мельникова.
Борис покосился на Павла. Тот снова вернулся к столу, к своим бумагам.
— Надо подумать, Боря. Ещё раз подумать. Мы что-то упускаем. Что-то очень важное.
— Да сколько можно думать-то? — не выдержал Борис и выругался сквозь зубы.
Павел пожал плечами.
— Сколько надо, столько и будем думать. Мы сейчас не только собой рискуем. Давай ещё раз. Кто у нас кандидат номер один на заказчика?
— Всё указывает на Рябинина. И убийство генерала, благодаря которому он теперь в Совете…
— Временно в Совете, — поправил его Савельев. — Его ещё не утвердили.
— Откуда ты знаешь? У тебя информация двухнедельной давности. Может, уже и утвердили. Но только не тянет Юра Рябинин на самостоятельного игрока. Потом, если верить этому Полякову, который разговор о покушении на генерала подслушал, — Борис едва заметно поморщился. — Если он тебе всё правильно рассказал, даже в разговоре Рябинина и Кравца первую скрипку играл Кравец. А Антон сто процентов всего лишь исполнитель, поверь мне. Талантливый, мать его, сообразительный, но исполнитель. Значит, за ними двумя кто-то стоит. Вот только кто?
Этот вопрос они задавали себе с завидной регулярностью. Кто? Кто из? Они перебирали в уме всех членов Совета, пытались понять, но информации не хватало. Мучительно не хватало. Бить надо было быстро и наверняка. А наверняка никак не получалось. Что-то всё время ускользало.
Борис задумался. Он был почти уверен, что Мельников тут не при чем. И готов был рискнуть. Но Пашка упёрся. И Борис злился на него. Хотя, конечно, понимал, что в чём-то Савельев был прав — доверять Мельникову на сто процентов было верхом наивности. Не прост был Олег. А кто там, в Совете, прост? Там простых не держали.
Звук открывающейся двери вывел его из задумчивости. Борис резко обернулся и, ещё не успев посмотреть на дверь, по реакции Павла угадал, кто пришёл.
— Аня! — Пашка поднялся и словно зажегся изнутри.
— Не, ребята, это уже перебор, — проворчал Борис, не в силах удержаться, чтобы их не подколоть. — Ночами мне спать не даёте, теперь ещё и днём…
Анна не обратила на его слова внимания, пропустила их мимо ушей. Она с трудом отвела взгляд от Павла, перевела его на Бориса, опять на Павла и только потом сказала:
— У меня в кабинете сидит Ника.
Пашка дёрнулся.
— Как она? — проговорил он.
Анна посмотрела на Павла с лёгким укором.
— А ты как думаешь? — но тут же её глаза потеплели, и она слабо улыбнулась. — Нормально. Лучше, чем я думала. Она — сильная девочка. Вся в тебя.
Борис ждал, Анна явно что-то не договаривала. Наконец, она, видимо, решилась.
— Борь, она хочет поговорить с тобой.
— Что? — Пашка подскочил на месте. — Откуда она…
И тут же всё понял. Как и Борис. Да и что тут было понимать. Честно говоря, Борис ожидал чего-то подобного — этот парень, Шорохов, был похож на гранату с вырванной чекой.
— Я его всё-таки убью, этого недоумка, — простонал Павел, судя по всему, придя к такому же выводу, как и Борис. — Вот же, паршивец! — и посмотрел на Анну. — Что ещё она знает?
— Слава богу, больше ничего. Про Бориса, насколько я поняла, Кирилл ей ещё до покушения сказал.
