В голове у него стучали кузнечные молоты, кровь кипела в венах, вся комната шла кругом. Волшебница была необыкновенно красива и притягательна в этом невесомом шелковом халатике, который открывал роскошный вид на два полуприкрытых полушария грудей, стройные ножки и оголенные плечи. Поясок подчеркивал осиную талию, крутые бедра так и манили прикоснуться к ним, провести ладонью по атласной коже… Точеная шея, четкая линия скул, взгляд с поволокой — все это сводило Рема с ума, и в голове билась только одна мысль: «Какого черта? Не останавливайся! Бери от жизни всё! Такая женщина! Сама! Чего тебе еще нужно?»
— Что ты делаешь, Сибилла? — вслух повторил Рем, тяжело дыша. — Зачем ты это делаешь? Что вообще происходит в твоей жизни?
— Идиот Аркан! — выкрикнула она, вырвалась из его рук и шмыгнула носом как самая обычная девчонка.
Как Селена буквально пару дней назад! Могущественная волшебница побежала к окну, и отвернулась, спрятала лицо в ладонях и безутешно рыдала, всхлипывала и качала головой в такт своим горестным мыслям.
— Господи Боже, да что не так с этими бабами? Что мне вообще с этим теперь делать? — прошептал одними губами Буревестник, спешно застегиваясь и пытаясь привести себя в порядок.
Это было очень сложно, учитывая весьма действенную эротическую атаку, которой он подвергся. Сейчас бы помогла тяжелая тренировка по фехтованию, или двухчасовой маршбросок в полной боевой выкладке, или… Или — нужно было не останавливаться, довести все, наконец, до логического развития, так, как это бывает между мужчиной и женщиной! В конце концов — они ведь давно нравились друг другу, это стало понятно еще на Севере: по взглядам, жестам, позам, прикосновениям… Но — он всегда останется Арканом, а она, похоже, собирается заниматься магией до самой смерти. Не то, чтобы это было непреодолимым препятствием для короткого романа, но — короткий роман герцога-ортодокса с волшебницей, действительно? По законам жанра после бурного развития эта история кончится, скорее всего, трагически: пожарами, смертями, великим горем для многих и многих людей. И для них обоих — тоже.
А еще Сибилла — стерва каких поискать. Это не говоря уже о том, что у нее был Микке. Была ли она у него — вот это еще один хороший вопрос, а поэтому…
Рем достал из внутреннего кармана камзола плоскую металлическую фляжку, отвинтил крышечку и сделал добрый глоток, а потом подошел к Сибилле, ступая подошвами ботфортов по пушистым коврам, протянул ей напиток и заговорил, чтобы заполнить неловкую паузу:
— На вот, глотни. Забористая штука! Наконец-то удалось пополнить запасы, мои коробейники — такие проходимцы, могут достать даже уголек из преисподней… Этот кабатчик из Смарагды создал настоящий эликсир! Помогает от всех болезней кроме срамных и психических. Выпей, Сибилла. Выпей — а потом можешь швыряться молниями или просто — бить мне пощечины пока не успокоишься. Я потерплю. Главное — скажи уже, наконец, черт бы тебя побрал, что у тебя на душе!
Волшебница глянула на него своими прекрасными заплаканными глазами, дернула из рук фляжку и много, по-мужски, отхлебнула. Лицо ее приобрело странное выражение, кажется, даже слезы моментально высохли и голос прозвучал ни разу не плаксиво:
— Как, говоришь, зовут этого кабатчика? Я бы заказала у него партию… Но это замечательное зелье не отменяет того, что ты идиот и ханжа, Аркан. Ты упустил свой шанс, больше его не представится, так и знай! Мать моя магия, какой идиот… Тебе же хотелось, а? И до сих пор хочется! Я же нравлюсь тебе! — взгляд ее из грустного мигом стал лукавым.
— Мне нравится сигать с обрыва в море, — Аркан на всякий случай немного отодвинулся, потому что горячее бедро магички оказалось в опасной близости от его штанов. — Дух захватывает от чувства полета! Но я не стану прыгать, если внизу волны бьются о скалы, или клацают зубами акулы.
— Я — скала, или — акула? — женщина поправила халат, запахнула его и затянула поясок потуже.
— Ты — Сибилла из аскеронской Башни магов, — усмехнулся Рем. — Никогда не поверю, что могущественная и знающая себе цену волшебница воспылала ко мне чувствами и решила, что я и есть тот единственный, ради которого она согласится пройти Очищение, принять святую ортодоксальную веру и отказаться от магии. Нет, может я и ошибаюсь, конечно, и ты тут тайком изучаешь ортодоксальные догматы и вышиваешь фату для венчания, всякое в жизни случается…
Он явно балагурил, сбавляя накал страстей, но получалось не очень. Тон Сибиллы казался раздраженным:
— Пф! Окунуться в бассейн, преломить хлеб и выпить вина с твоими этими бородатыми мужиками и дебелыми тетками, а потом нарожать тебе кучу детей и таскать всю жизнь тесак на поясе, и разбивать лоб перед лампадой? — улыбка ее была похожа на оскал. — Это немногим лучше чем то, от чего я… Хм!
Она поняла, что едва не сболтнула лишнего и прикусила нижнюю губу. Рем не стал на сей раз комментировать пренебрежительные и, по большому счету, невежественные и поверхностные высказывания об ортодоксальной обрядности, это могло подождать. Он хорошо понял, что именно не договорила волшебница.
— … от чего ты сбежала из дому, — кивнул Аркан. — Мы чуть более похожи, чем мне бы хотелось, верно? Но я — вернулся. А ты…
— А я стала волшебницей. Знаешь, мне всегда хотелось чувствовать себя кем-то чуть более значительным, чем мануфактура по производству будущих тупоголовых рыцарей. Или — затурканных неграмотных баб.
— Ортодоксальные женщины не затурканные. Северянки — не затурканные. Южанки — кажется, тоже.
— Я — не южанка, Буревестник, — повела плечом Сибилла. — Я родилась недалеко от Тимьяна. У меня было не так-то и много вариантов: или в шлюхи, или в циркачки, или в волшебницы. Вариант «замуж» не рассматривался.
— Ну, это само собой, — Аркан аккуратно поправил снова сползшую с плеча женщины материю халатика.
Волшебница стрельнула на него глазами и развернулась к нему лицом, оглядев с ног до головы, как будто примериваясь.
— Хорошо, что у меня обнаружились скрытые таланты, — в ее голосе снова послышалась хорошо знакомая Рему дерзость. — Давай, подожди меня здесь, я надену что-нибудь более целомудренное, раз ты такой идиот. Хочешь поговорить — поговорим. Тебе и вправду стоит знать, что происходит на Севере, герцог Аскеронский! Между прочим это будет касаться не только политики, а еще и твоего дружка Микке и этой подколодной змеи — Анники Корхонен!
«Герцог Аскеронский» она не просто проговорила — выплюнула. Ее слова так и сочились ядом. Еще бы — роскошная красавица в шелковом халате не понимала и понимать не хотела причин, по которым он отдал бразды правления в руки отца. Ей такое решение претило, оно противоречило всему Сибиллиному естеству. Она-то точно бы так не поступила! Хотя теперь, после того как деспот оказался владыкой не одного, а целых трех герцогств, возможно, кое-что для нее могло и прояснится.
Волшебница нарочито элегантной походкой прошествовала через всю комнату и скрылась за маленькой дверцей — там располагалась гардеробная. Рем, проводив взглядом ее гибкий, сильный стан, тяжко вздохнул, уселся на подоконник и снова отпил из фляжки. Превосходно прочищает мозги! Состав этого снадобья он угадать не мог, хотя и сам в свое время работал в питейном заведении. Здесь точно присутствовал алкоголь, травы и сок каких-то фруктов, и что-то еще, неуловимое, терпкое… И определенно, эта партия «зелья кабатчика» была гораздо более забористой и действенной, чем та, которой он лечил горло Гильома дю Кервана, когда только-только вернулся в Аскерон, и сражался с Батистом дю Бесьером. Как там кстати, поживает эта скотина?
— У тебя такое лицо, как будто бы ты проглотил кусок гнилого яблока, — Сибилла вернулась, и глядя на женщину, Рем не рискнул бы сказать, что ее наряд стал «более целомудренным».
Белая блуза с открытыми плечами, свободная алая юбка, крупные золотые серьги и обновленный макияж — это выглядело более чем провокационно. Под невесомой, явно не по осенней погоде, одеждой, легко угадывались манящие очертания. Рем, глядя на нее, нахмурился:
