— Аресса Найтира по прозвищу Метель! — с настоящей гордостью и в голосе, и в эмоциях представил Дарующую принц. — Одна из трех инеевых кобылиц, которых объездил Нейл Повелитель Ненастья!
— Она самая! — подтвердила моя Тень. — И раз мой муж сказал, что Тимо Клеща вы можете не бояться, значит, так оно и есть…
…Несмотря на полученное обещание, в середине следующего дня девушки подъезжали к Олунгу, сотрясаемые нервной дрожью. Увидев на воротах мытаря и десяток воинов в цветах Глонтов, опустили взгляды, вжали головы в плечи и постарались сделаться как можно незаметнее. Чем, естественно, привлекли к себе внимание доброй половины вояк.
— О-о-о, какие девчушки! — заулыбалась щербатая орясина с не единожды перебитым носом и порванной нижней губой, потом заметила, что «девчушки», собственно, не одни, и грозно нахмурила брови: — Хто такие? Куда претесь?
Сангор, оказавшийся к нему ближе всех, неторопливо выпростал левую ногу из стремени, от всей души вбил каблук сапога в челюсть недоумка, а затем уставился в глаза дернувшемуся десятнику взглядом, ненамного более теплым, чем у Найты:
— Вы так приветствуете всех гостей города, или исключительно Нейла ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья⁈
Не знаю, что именно обо мне слышал этот десятник, но его эмоции полыхнули диким ужасом:
— М-мы… мы так не при— … приветствуем вааще никого, арр! Это он-а, придурок Михан, сам! И за енто бу— … будет наказан… батогами!!!
Сангор задумчиво оглядел бездыханное тело десятника, затем его подчиненных, нехотя убрал десницу с рукояти меча и недовольно поморщился:
— Что ж, вам повезло. Что дальше?
— Э-э-э, а скока вас… ну-у-у, всего? — подал голос мытарь.
— Арр Нейл, его супруга, восемь воинов сопровождения и сорок девиц.
Мытарь закатил глаза, видимо, попытавшись сосчитать, сколько с нас причитается, но получил локтем в бок от десятника и ойкнул. А сам десятник гостеприимно повел рукой в сторону захаба и «ослепительно» улыбнулся щербатым ртом:
— Добро пожаловать в Олунг! Можете проезжать!
— Ничосе! — потрясенно выдохнула «торренка» уже по ту сторону стены, наткнулась на насмешливый взгляд Террейла и несмело улыбнулась.
Найти мальчишку, жаждущего проводить нас к Разбойному приказу, оказалось несложно: стоило Сангору подкинуть на ладони пару-тройку медных монет, как рядом с ним возникла целая стайка поджарых, жилистых, явно недоедающих, но очень целеустремленных подростков. Услышав, что именно нас интересует, старший, как ни странно, оказавшийся самым мелким, отправил с нами сразу пару «подчиненных». Одного в качестве проводника, а второго приставил к нам на все время пребывания в «его» городе.
Мысленно повеселившись серьезности его подхода к зарабатыванию денег на приезжих, я коротко кивнул «главе», показывая, что подтверждаю негласный договор, и поехал следом за проводниками. А уже минут через десять оказался перед самым крупным зданием Олунга, в котором, как нам рассказали словоохотливые мальчишки, располагалось сразу все городское присутствие: на первом этаже — Разбойный приказ, на втором — Ночной, на третьем — логово Клеща, а на четвертом — Почтовый, голубятня и гильдия наемников. Впрочем, о том, что в этом здании постоянно кипит жизнь, можно было догадаться и без подсказок. У здоровенной коновязи было привязано десятка три лошадей; справа от центрального входа стояло аж восемь небольших, но не таких уж и дешевых карет; а на площади, в центре которой, кстати, располагалось Лобное место, шарахалось вряд ли меньше пятой части населения города.
Появление нашей кавалькады не могло не вызвать интереса — не успели мы подъехать к коновязи, как к нам подошел мужчина лет эдак сорока и как-то уж очень нагло и бесцеремонно поинтересовался именами и целью прибытия. Ни ливреи, ни одежды в цветах владельца манора на нем не было, а представляться он почему-то счел необязательным, поэтому мы проехали мимо. И, видимо, чем-то его уязвили, так как этот недоумок имел глупость оскорбить Сангора, двигавшегося первым:
— Эй, ты, носатый, а ну-ка живо слазь с лошади, беги ко мне и отвечай на вопросы!
Не могу сказать, что нос этого моего вассала был значительно больше носа, скажем, Фиддина или Дитта, но десятник обиделся не на шутку: спешился, кинул поводья Террейлу, подошел к охамевшему олунгцу и взмахнул ножом. Потом спокойно развернулся, посмотрел на меня и поинтересовался:
— Кого вы бы хотели увидеть первым, арр?
— Начальника местной Псарни[5]. Или того, кто в ней за старшего…
Тем временем вопли обезображенного мужчины и гомон толпы привлекли внимание обитателей присутственного дома, и из центрального входа повалили вооруженные люди. Точнее, шестеро волкодавов, неполный десяток воинов в цветах Олунгов и двое благородных, судя вставкам в одежде, гордо развернутым плечам и задранным подбородкам, приходящихся близкими родственниками арру Глонту.
— Что тут происходит? — заверещал младший, не преодолев и половины расстояния от крыльца до нас.
Второй, постарше, орать не торопился — внимательно оглядел наш отряд, некоторое время пытался сообразить, какой род использует черный с серебром, и вспомнил. Правда, только тогда, когда наткнулся взглядом на Найту. Впрочем, выводы он решил перепроверить. На всякий случай:
— Я — Арвел ар Олунг, глава Разбойного приказа этого манора. С кем имею честь?
— Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья, Найтира ар Эвис по прозвищу Метель, десятник Сангор ар Эвис и воины сопровождения… — представил нас Террейл, очень толково выделив Сангора из общей массы моих вассалов.
Толпа мгновенно затихла. А арр Арвел расцвел в ослепительной улыбке:
— Рад видеть вас в маноре моего сюзерена! Надеюсь, вам у нас понравится. И… вы не объясните, что тут произошло?
— Во-он то безносое быдло сначала оскорбило моего вассала, а затем потребовало, чтобы он спрыгнул с лошади, подбежал к нему и отвечал на его вопросы! — так же мило улыбнулся я. — А еще имело наглость обратиться к нему на «ты»!
— Арр Лелуш иногда бывает несколько резковат… — скрипнув зубами, выдохнул ар Олунг.
Я равнодушно пожал плечами:
— Небезопасная привычка. Откровенно говоря, я сильно удивлен, что он умудрился дожить до таких лет.
— Вы понимаете, тут, на Окраине, нравы немного проще, чем в столице.
— Да и мы не привыкли усложнять: наказали за оскорбление и забыли.
— Ладно, Бездна с ним с Лелушем! — сообразив, что в ситуации с безносым недоумком мы со всех сторон правы, буркнул арр Арвел. — Раз вы, въехав в Олунг, первым делом направились к зданию присутствия, значит, вам тут что-то надо. Может, я смогу вам помочь?
— Сможете! — подтвердил я. — Вчера на рассвете на деревню Долгая Балка напали шарты, вырезали большую часть населения, похватали все самое ценное, забрали четыре с лишним десятка пленниц и умчались в сторону границы.
— Простите за вопрос, арр, но вы ничего не путаете? Дело в том, что позавчера мимо этой деревни проезжала патрульная полусотня и ничего такого не заметила.
— Не путаю. Шарты следовали за этой полусотней от самой границы, чтобы их следы не привлекли внимание разъездов. И обратно отправились по ним же.
— Сколько их было? Хотя бы приблизительно?
— Сорок один клинок… — ответил я. затем кивнул братьям, и парни, спешившись, начали сбрасывать с заводных лошадей переметные сумки со страшным грузом.
— Что там? — нахмурился глава местной Псарни.
— Головы! — бесстрастно ответил я. — Как я и сказал, сорок одна штука.
— То есть, вы хотите сказать, что догнали отряд степняков и вырезали его целиком⁈
Я обжег его ледяной стужей:
— Вы сомневаетесь в моих словах⁈
— Нет, конечно! Как вы могли такое подумать⁈ — отшатнувшись, затараторил мужчина. — Просто шарты, да еще и у себя в степи — противник страшный! Кстати, если кому-то из ваших людей требуется помощь лекаря, то…
— Мои люди не получили ни царапины. Что их там было-то, этих шартов?
