Никаких оснований сдерживать своих женщин у меня не было, поэтому на немой вопрос Вэйльки я ответил таким же немым согласием. И девочки, оглядевшись по сторонам, тут же нашли первую жертву — одного из прикормленных хейзеррцами благородных, которого еще не успел убрать дядя Витт:
— Слушай, Майра, как ни посмотрю на меч Дино ар Трейма, так удивляюсь: зачем на нем столько всяких камней?
— Камни — это лишний вес. Лишний вес — это утяжеление. А утяжеления носят для чего? Для того чтобы укрепить хилое тельце!
— Да нет, утяжелений там хватает и так! — подала голос Лана. — Вон, то, которое свисает спереди, тянет ведра на три, не меньше!
— То, которое спереди — не утяжеление, а сочувствие, воплощенное в реальность! — вмешалась в разговор Тина. — Понимаете, у ар Трейма непраздна одна из меньшиц. И он как бы намекает, что готов разделить с ней даже эту тяжкую ношу!
— То есть, изображает беременность? О-о-о, как это благородно!!! — восхитилась Найта под хохот окружающих. — Кстати, а на что тогда намекают утяжеления, которые свисают сзади?
Ответ, который выдала Майра, я не расслышал, так как его заглушил громогласный хохот толпы. Тем временем мои женщины переключились на вторую жертву из того же списка — четвертого сына главы рода Роустон, арра Леонта:
— Чем веселиться, лучше бы пожалели арра Роустона! — посоветовала подругам Вэйлька. — Видите, как широко он ставит ноги, бедняга?
— Бурная ночь с женой? — «догадалась» Найта.
— Ага — с вечера и аж на половину кольца!
— Пффф, а наш развлекался до рассвета. И не с одной, а со всеми сразу! — фыркнула Стеша.
— Ну, так наш-то тренируется круглые сутки, а арра Леонта подпустили к телу первый раз за полгода.
— Что так плохо-то?
— А толку от него, такого…
В этот момент в мой локоть вцепилась Дора:
— Добрый вечер, Нейл! Очень рада тебя видеть. Заехала к вам, но поздновато — Оден сказал, что вы выехали из дома незадолго до моего приезда.
— Добрый вечер! — улыбнулся я. — Я не знал, что вы к нам собирались, а то бы подождал.
— Ничего, мелочи! — отмахнулась она. — А твои, как обычно, веселятся?
— Угу.
— Про ранение ар Сиерса уже рассказали?
Я утвердительно кивнул:
— Был у него с утра. Вроде, ничего, держится.
— И с Магнусом общался?
— Ага.
— Что ж, тогда буду жаловаться на твою семейку… — притворно вздохнула она. — За три десятины твоего отсутствия эти красотки из дому практически не вылезали. Тренировались чуть ли не круглые сутки, а во время утренних пробежек вытворяли такое, что меня до сих пор потряхивает!
— Странный род, странные интересы… — напомнил я.
Эмоции женщины полыхнули тем самым неуемным любопытством, о котором меня предупреждала Стеша. Но озвучила она совсем другую мысль:
— На самом деле я даже рада. Ведь если бы они мотались по балам и приемам, нарвались бы на ту парочку торренцев. И чем бы эта встреча закончилась, знает одна Пресветлая.
Высказать свое мнение по этому вопросу я не успел, ибо герольд объявил о появлении Шандоров, и я был вынужден повернуться лицом к трону, чтобы продемонстрировать уважение к самодержцу, величественно шествующему по возвышению. Потом проводил взглядом и Террейла. А когда к своему креслу поплыла Маниша, плеснул в своих женщин ощущением веселого восхищения, ибо новое платье «от поэта иглы и ножниц» добавляло ей куда больше величия, чем корона, королевские регалии и венценосный супруг, вместе взятые. И при этом ничуть не убавляло женственности!
Пока взгляды всех гостей были сосредоточены на королеве, она смотрела куда-то в противоположный конец зала и «не видела никого и ничего». Зато, сев на свое место, сразу же повернулась к Уголку и одарила нас, Эвисов, ослепительной улыбкой. При этом в ее эмоциях, кроме искренней благодарности, чувствовалось обещание воздать добром за добро.
Я едва заметно склонил голову, показывая, что в восторге от ее нового наряда, а затем был вынужден перевести взгляд на короля, начавшего произносить приветственную речь. И предложения с третьего-четвертого невольно заслушался, ибо Зейн ставил не сына, а нас с ним! То есть, целенаправленно создавал ощущение, что поездка на Полуденную Окраину — это часть некоего плана, реализация которого поручена нам с Террейлом. И при этом неявно подчеркивал, что Эвисы — один из немногих родов Маллора, которому они, Шандоры, доверяют, как самим себе!
Что интересно, озвучив цель нашей поездки в самом начале речи, он последовательно прошелся по «выявленным недостаткам», высказав претензии как главе Разбойного стражи, так и Чумной Крысе. Причем не голословно, а перечислив вполне конкретные недочеты, большая часть которых была взята не из моего доклада. Воинов Пограничного приказа, кстати, похвалил. А когда описал тот бардак, который мы застали в Олунге, и рассказал, чем закончились наши разбирательства, вдруг сделал небольшую паузу, оглядел затихший зал о-о-очень тяжелым взглядом и с хрустом сжал кулаки:
— Подобные проверки будут проводиться и дальше. И убереги вас Пресветлая от чего-либо подобного — следующий род, который окажется замазан в такой же грязи, будет вычеркнут из Бархатной Книги Маллора ЦЕЛИКОМ, а Золотая Книга рода будет уничтожена!
Гости содрогнулись, ибо такое наказание не применялось уже лет триста с лишним. А Зейн, дав им проникнуться тяжестью возможного воздаяния, продолжил в том же духе:
— Когда-то, еще до Обретения Воли, считалось, что единственной целью существования благородных является служение короне и королевству. Увы, с тех пор, видимо, прошло слишком много времени, так как многие благородные стали не служить, а изображать службу! Оглянитесь вокруг — в Маллоре нет ни одного клочка земли, у которого не было бы хозяина. Тем не менее, на доске объявлений у Разбойного приказа чуть ли не ежедневно появляются все новые и новые розыскные листки. Что, у хозяев тех дорог, на которых месяцами лютуют лихие людишки, перевелись егеря, способные выследить шайки вчерашних крестьян, или воины, способные справиться с теми, кто умеет орудовать лишь топором, вилами или цепом⁈ Почему, проехавшись к Полуденной Окраине по Дитренскому, а обратно по Олунгскому трактам, Эвисы и мой сын вырезали более шести десятков разбойников, а вы и ваши вассалы месяцами «не находите» ни одного⁈ Зачем вам мечи? Для красоты⁈
Зал зароптал. И сразу же заткнулся, когда Зейн вперил взгляд в Жеребца, выглядевшего одним из самых недовольных:
— Скажи, Дитмар, сколько раз за этот год ты ездил в родовой манор?
— Дважды, ваше величество!
— Сколько дней уходило на дорогу в один конец?
— Четыре.
— А сколько разбойников ты зарубил за эти шестнадцать дней?
Ар Шелл побагровел, поиграл желваками, но был вынужден признать, что он с ними не встречался.
— Лоннер ар Эвис?
— Я, ваше величество!
— Сколько разбойников отправил к предкам ты?
— Только в этом походе или в этом году? И шартов за разбойников считать или нет?
— Пусть будет только в этом походе, но с шартами! — махнул рукой Зейн.
— Тогда одиннадцать.
— Тамор ар Эвис?
— Девять, ваше величество!
— А твой брат?
— Десять.
— Да что говорить об Эвисах, если даже мой сын, которого они постоянно оберегали и не позволяли рисковать, положил восьмерых⁈ — снова оглядев вассалов тяжелым взглядом, криво усмехнулся король. — А ведь если бы каждый из тех, кто пришел в этот зал, убил всего по пять лихих людишек, то на дорогах нашего королевства стало бы тихо и спокойно, как в дворцовых винных погребах!
— Жестковато, однако! — подала голос Амси. — Как бы вассалы не возмутились…
— Те, у кого есть мозги, сделают выводы. А безмозглых можно не бояться… — усмехнулся Сардж.
В это время король решил прервать затянувшуюся паузу:
— Безусловно, вы можете сказать, что большая часть вины за вольготную жизнь татей лежит на служащих Разбойного приказа. И будете правы. Но не во всем. Задумайтесь: мы родились на этой земле, на ней же и умрем. Так, может, стоит относиться к ней с любовью и вниманием?
