Ну же, давай! Пальцы не слушались, кончик кожаного ремешка никак не получалось выхватить из тугого клубка.
— Эдгарс! — мужской голос раздался со стороны ворот.
Я замер, так и оставшись сидеть на корточках, возле могучей лошадиной груди.
— Что ты делаешь?
Подбежавший ко мне мужчина оказался тем самым охранником, что впустил меня внутрь. Взгляд ясный, но остатки усталости продолжали держать его за ноги, заставляя прихрамывать. Он был безоружен. Не получив от меня ответа, он снова спросил:
— Что ты делаешь?
— Не видишь? Пытаюсь развязать узел. Мне срочно надо выдвигаться в дорогу!
— Но… Но…
Его сомнения лишний раз подтвердили мои догадки. О моей выходке никто не знал.
— Так и будешь смотреть за беспомощными потугами старика? Помоги мне освободить лошадь.
— Но Борис запретил выпускать кого-либо за пределы деревни.
— Ты должен знать, что распоряжения Бориса на меня не действуют! У меня особая миссия. Сейчас…
Я хотел достать из сумки документы, подтверждающие острую важность моей миссии, но ощупав себя, я понял, что никакой сумки на мне и нет. Досадно!
— Я не могу вас выпустить…
— Нет можешь! — взревел я.
Он начинал меня бесить. Надоедливая муха, только и может кружить рядом с ухом, выводя меня из себя своим нудным жужжанием.
— Дарин! — раздалось со стороны ворот. — Я могу тебе доверить хоть одно простецкое дело⁈
Мы обернулись на голос. От ворот в нашу сторону шагал второй стражник. Минутой ранее он явно прибывал в глубоком сне, из которого мы вероломно его вырвали. Опухшее лицо только-только просыпалось, глаза блеснули узкой чёрточкой сквозь одутловатые, с трудом разлепившиеся веки. Он громко харкнул на землю. Поочерёдно, громкими выдохами прочистил нос себе на ботинки. И вот это невоспитанное существо встало возле нас, схватившись за удила стоявшей перед ним лошади.
— Дарин, из-за тебя я проснулся! И если не засну сейчас…
Начинается нытьё!
— Мне необходимо срочно уехать! — гаркнул я. — Вы препятствуете срочной миссии!
Заспанный охранник даже не глянул на меня. Он продолжал с ненавистью пялиться на Дарина, желая причинить тому только боль.
— Дарин, в твоей гнилой башке черви поселились? Ты хочешь подставить меня⁈
— Но Борис приказал…
— Борис с меня шкуру снимет! Эдгарс не тот человек, которому закрывают дверь у носа! Он прост так не будет скакать из одной деревне в другую!
Он перевёл на меня взгляд. Внимательно осмотрел, заострив внимание на мятой одежде и пятнах крови.
— На вас напали?
— Нет… Я… я упал! Торопился. У меня срочное задание от Бориса. Мне надо уезжать как можно быстрее.
— Дарин, немедленно развяжи его лошадь и помоги Эдгарсу отправиться в дорогу! И если еще хоть раз ты оторвёшь меня от сна по пустяку, я… Я!
Он погрозил пальцем испуганному парнишке, но одурманенный сном мозг так и не смог родить ужасное свершение, что может роком обрушиться на плечи бедолаги.
Дарин исполнил всё в лучшем виде. Развязал узел, вывел нас с лошадью за ворота. Даже поддержал меня за жопу, когда я усаживался в седло. Хороший парень, но боюсь, что отхватит хороших пиздюлей, когда вскроется моя пропажа.
Я попрощался с парнишкой, и сразу же сорвался с места, оставив за собой густое облако зернистой пыли, которое подхватил тёплый ветерок и развеял над огромным полем, где в густой траве продолжали сидеть кучки воинов в ожидании нападения «труперсов». А может они терпеливо дожидались команды своего командира, после которой мало кому суждено выжить. Как знать…
Я мчался без оглядки. Вытягивал из скакуна всё до последней капли, моля его не останавливаться, а гнать, гнать и гнать! Мы не имели права на остановку. Мы не могли себе позволить и секунды, чтобы хлебнуть воды или перевести дух. Мои мысли выступили в роли мучителей моего разума, рисуя в голове картину стремительно нагоняющего меня табуна лошадей во главе с Борисом. Я представлял, как он вот-вот закричит мне в спину. Прикажет остановиться. Но в те секунды, когда копыта лошади синхронно отрывались от земли и не грохотали словно барабаны, я слышал лес. Пение птиц, шуршание листвы, где-то совсем рядом, в сотне деревьев от меня шумела река. Никаких посторонних звуков, никаких криков. Здесь были только мы.
Засветло я вернулся в деревню. Солнце только-только коснулось мягких верхушек деревьев, а воздух уже начал охлаждаться.
Меня и тут никто не ждал. Я пронёсся по безлюдной улице, не встретив ни одного зеваки. Безлюдью сопутствует тишина, но это правило тут не работало. Неистовый вой животных доносился с каждого двора. Это казалось каким-то безумием, словно весь местный скот сошёл с ума, или подцепил страшный вирус, сжигающий бедных животных изнутри.
Я остановился возле дома Юриса. Мой конь тоже как-то странно начал себя вести. Отказался пересекать ворота, фыркал, мотая головой. Так и норовит вырваться из рук. Юрис услышал меня, когда я из последних сил пытался удержать скакуна, крепко намотав на ладони поводья. Не лучшая идея, но не мог я вот так взять и отпустить скакуна на все четыре стороны!
Юрис подскочил к нам вовремя. Схватил поводья чуть выше моих рук и приказал мне их отпустить. Сил у мужика было в разы больше, он с лёгкостью примирил коня, заставив его зайти на участок. Привязав лошадь к дереву, Юрис сразу же бросился ко мне.
— Эдгарс! Ну наконец-то! Мы уже все сходим с ума! В округе творится какая-то бесовщина!
Глава 10
Видок у Юриса мягко сказать хуёвый. Мужик явно не спал всю ночь; вздувшиеся красные глаза и опухшее лицо говорили сами за себя. Когда мы идём к его дому, со стороны его маленькой фермы раздаются уставший вой коровы и повизгивания свиньи. Животные и сами не прочь лечь на боковую, но в их головах явно царило безумие, засевшее так глубоко, что только проломив мечом череп можно будет облегчить их жизни.
Я не думаю, что тому виною — погода. Или плохое питание. Виновник происходящего ждал меня в одной из комнат хаты Юриса.
Мы зашли в дом.
За столом дремала Жена Юриса. На голове — пара подушек, прижатые руками. Даже толстенные стены кухни не в состоянии защитить от изнуряющего воя. Но дикий вой — это полбеды. Из-за двери, что ведёт в комнату Инги, доносятся женские крики. Она орёт во всю глотку, пол дребезжит от глухих ударов, как будто кровать взмывает к потолку и тут же обрушивается на толстенные доски. Любопытно, сколько бы еще Юрис мучал свою семью, прежде чем пустить скот под нож? Или решился бы придушить Ингу?
— Эдгарс, сделай хоть что-нибудь! — умоляет Юрис.
— Сейчас-сейчас!
Юрис отпёр дверь и встал в сторонку, приглашая меня войти первым.
Инга выглядела куда лучше. Бледность спала. И что особенно меня порадовало — силы вернулись в это юное тело. Привязанная к кровати, она изгибалась как кошка, купающаяся в лучах солнца. Одеяло валялось на полу, трусы и повязка на груди были влажными от пота.
И мухи. Всюду жужжали мухи. Насекомые ползали по влажному телу, сидели на стенах, на кровати. Кружили возле окна. Присмотревшись, я увидел на посеревшей от крови повязки, что плотно опоясывала плечо Инги, еще с десяток мух. Их лапки прилипли к застывшей сукровицы, и всё, что могли насекомые — беспомощно раскрывать крылья и громко жужжать Инге в ухо.
Хороший знак. Очень хороший…
Раненое плечо Ингу явно не беспокоило, она выкручивала руки, словно гимнаст на брусьях. Увидев меня в дверях, она на секунду замерла. Глаза полного безумия вцепились в моё лицо, а когда я чуть улыбнулся, громкий стон резанул слух.
— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! — завопила Инга.
Я шагнул к ней, но, когда Юрис зашёл в комнату вслед за мной, пришлось его тормознуть.
— Юрис, покинь комнату.
— Зачем? Тебе нужна помощь!
— Нет, я справлюсь один. Вдвоём мы пугаем её.
— Но Эдгарс…
— Юрис, я понимаю твою обеспокоенность. Давай так, если я один не справлюсь — позову тебя. Обещаю!
