— Если она пострадает…
— Я этого не допущу!
— Верю, — кивнул он и крепко пожал мою руку.
За окном грянул гром. Начинался шторм.
* * *
«Ласточкино гнездо» некогда было весьма неплохой гостиницей в не самом бедном районе города, но вот уже много лет выступает в качестве базы в городе для солдат Батори. Не зря же девочку решили держать именно здесь. Охраны тут хватит за глаза… Впрочем, не столь важно, что там было раньше, куда важнее, что будет позже.
Сейчас я наблюдал, как Дима в роли пьяного мужика спотыкается о водосток. Его пальцы, обмотанные грязными бинтами, скользнули по ржавой трубе — и лёд со скрипом пополз внутрь системы, расползаясь по трубам, как ядовитая плесень.
— Всё промёрзнет через десять минут, — произнёс он, когда вернулся к нам.
Пока двое стражников с тупыми лицами нагибались за фруктами, я проскользнул в канализационный люк. Внутри невероятно воняло, но чего не сделаешь ради дела. Да и лёд Димы весьма помог. Лучше уж скользко, чем грязно.
Через сотню шагов появилась решётка, перекрывающая путь к подвалам. Вот только лёд уже сделал своё дело, освободив мне путь, стоило только приложить немного усилий.
Конечно, я бы мог отправить сюда кого-то из своих слуг. И, возможно, он бы смог сделать всё даже лучше. Вот только я обещал, что сделаю всё возможное. А в таком деле лучше не полагаться на других. Тем более, что у меня есть особенности, которые помогут провернуть всё незаметно. Как минимум, возможность чувствовать месторасположение других людей весьма полезна, чтобы избегать неприятностей.
Таким образом я весьма быстро поднялся из подвала на третий этаж. Никто тут не ждал гостей. Ну а лопнувшие из-за льда трубы помогли отвлечь внимание местных постояльцев на их же ванные комнаты.
Передо мной предстал длинный коридор с зелёными дверями, уже давно потерявшим свой лоск.
— М-да, а зелёных дверей тут далеко не одна, — пробурчал себе под нос. — И как теперь искать нужную?
Впрочем, мысль пришла в голову довольно быстро. Сердцебиение взрослых и детей ведь тоже отличается. Так что оставалось лишь найти нужное. Ожидаемо оно оказалось в самом конце коридора. И не одно. Рядом ощущалось ещё двое взрослых. Ну… Пора действовать.
Дверь резко открывается. Перед моим взором предстаёт пара мужиков, азартно режущихся в карты. Вот только скрип двери привлекает их внимание. Головы синхронно поворачиваются ко мне. Но уже слишком поздно. Тонкий свист разрезаемого воздуха. Короткий вздох. Тяжёлые тела, падающие на пол. На двоих врагов в этом мире стало меньше.
От цели меня отделяла ещё одна дверь, вот только она уже была заперта. В замочной скважине — чей-то влажный глаз, прильнувший к щели с другой стороны.
В нос попал запах гари. Разумеется, я оставил небольшой подарочек в подвале. Так что сейчас огонь начинает всё активнее разгораться. Стоит поспешить.
Тут же достаю ключ с пояса одного из охранников и открываю дверь.
Комната оказалась крошечной — кровать со старым матрасом, ночной горшок в углу комнаты, решётка на единственном окне. Девочка лет двенадцати сидела в углу, обхватив колени и с испугом смотря на меня.
— Аня?
— Вы… новый охранник?
— Нет. Я твой выход.
Снаружи завыла сирена. Огонь заметили. Вот только тушить его уже слишком поздно.
— Время уходить.
Я завернул её в плащ и поспешил. На её месте оставил куклу, что после пожара не отличат. Если, конечно, не проведут тщательную проверку, что крайне маловероятно.
— Лестница рухнула! — орали внизу. — Воды нет…
Мы пробирались сквозь поднимающийся дым. Где-то кричали, били стёкла. Какой-то мужик, явно нахватавшийся дыма, схватил меня за ногу:
— Помоги…
Я прикончил его ударом в висок — его череп хрустнул, как яичная скорлупа.
Теперь только оставалось незамеченными выбраться наружу. А учитывая, что я сам заблокировал спуск в подвал, это проблема… Была бы, не будь у меня плана.
Люди бежали через главный выход, спеша побыстрее покинуть здание. Паника всё нарастала. И уж точно никому не было дела до заднего двора дома. Так что оставалось только найти нужное окно и просто выпрыгнуть прямиком с третьего этажа. Разумеется, кровь помогла смягчить удар и спокойно приземлиться. И я тут же рванул вперёд, скрываясь в переулках. Отход прикрывали мои товарищи, заодно следя, чтобы не оказалось неожиданных свидетелей произошедшего. Ну и, разумеется, камеры, что тут были, совершенно случайно сломались ещё ночью. Бывает, да…
Ещё немного, и мы оказались в микроавтобусе, поджидающем нас неподалёку.
— Живы? — спросил сидящий внутри Григор.
— Вполне, — протянул ему свёрток с девочкой. — Нужно позаботиться о ней. Привести в порядок. А затем незаметно отправить к родственникам.
— Сделаем. Не проблема, — кивнул он.
— А ты, Аня, молодец, что не боялась. Не волнуйся. Скоро встретишься с родными. А со временем, уверен, и папа приедет.
— Правда? — с детской непосредственной надеждой спросила она.
— Разумеется. Ведь это он отправил нас спасти тебя, — потрепал её по волосам. — Будь уверена. Теперь у вас всё будет хорошо.
Глава 25
Кабинет Марко Батори был погружён в полумрак, лишь дрожащие языки пламени в массивном камине отбрасывали неровные тени на стены, обитые тёмным дубом. Я неспешно провёл ладонью по резному подлокотнику кресла, ощущая под пальцами шероховатость старинной древесины. Этот кабинет помнил многое — споры, клятвы, предательства. И вот теперь здесь сидел я, последний из Цепешей, лицом к лицу с одним из врагов своего рода. Вот только я не собирался пытаться избавиться от него здесь и сейчас. О нет. Это было бы слишком опрометчиво. Вот только осталось совсем недолго. Своё он уже почти отработал…
— Ты необычно молчалив сегодня, Цепеш, — голос Марко звучал ровно, но в его глубине угадывалось напряжение.
Его длинные пальцы с тонкими аристократическими суставами ловко управлялись с хрустальным графином, наливая янтарную жидкость в два бокала. Свет пламени играл в гранях стекла, создавая на столе причудливые блики.
— Просто вспоминаю, — наконец ответил я, переводя взгляд на портреты предков Батори, висевшие на стене. — Мой прадед сидел в этом же кабинете зимой тысяча восемьсот девяносто третьего года. Тогда тоже обсуждали сотрудничество.
Пальцы Марко слегка сжали ножку бокала. Я заметил это едва уловимое движение — первый признак напряжения.
— И чем это закончилось? — спросил он, делая вид, что просто поддерживает беседу.
— Как и всегда, — я сделал ещё один глоток, наслаждаясь послевкусием. — Через неделю после той встречи Цепеши многое потеряли. Странное совпадение, не правда ли?
В его тёмных глазах мелькнуло что-то — то ли раздражение, то ли холодное любопытство человека, который не ожидал такого поворота.
— Ты необычайно хорошо знаешь историю своего рода, — заметил он, стараясь сохранить спокойный тон.
— Не только своего, — уголки моих губ непроизвольно дрогнули. — В девяносто втором году твой отец заплатил немалые деньги швейцарским антикварам за часть наших фамильных архивов, что нам не удалось вывезти. Интересно, что он надеялся там найти?
Тишина, повисшая между нами, была настолько плотной, что, казалось, можно потрогать руками. Лишь потрескивание дров в камине нарушало это напряжённое молчание. Я видел, как тень от его профиля дрожала на стене, повторяя едва заметное подёргивание скулы.
— Хватит игр, — наконец произнёс Марко, ставя бокал на стол с чуть более сильным, чем нужно, стуком. Хрусталь звонко запел от этого движения. — Что тебе на самом деле нужно, Цепеш?
Я не спешил с ответом, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди. Позволил ему почувствовать вес этого молчания.
— Легитимность, — наконец сказал я, делая ударение на каждом слоге.
Его брови чуть приподнялись — единственный признак удивления, который он позволил себе.
