— И поэтому вы вырезали всех мужчин старшей ветви рода Хорметов? — чтобы выгадать еще немного времени на раздумья, спросил король.
Я равнодушно пожал плечами:
— Если бы я решил вырезать какой-нибудь род, то устроил бы очередное Летнее Ненастье! А так мы просто убили всех, кто на нас напал, и тех, кто обещал им заплатить за нашу смерть.
— И что мне с вами теперь делать? — так и не придя к какому-либо устраивающему его решению, гневно спросил самодержец.
— Когда я выкорчевал гниль, позорившую понятие «благородный», в Олунге, верховный сюзерен наградил меня и моих людей знаком «Верность, Доблесть и Честь…» — сообщил я. — Однако вашими вассалами мы не являемся, поэтому я удовлетворюсь обычной благодарностью.
— Вот это, я понимаю, монолог! — хохотнула Майра в общий канал, вместе с остальными «лайвенками» лежавшая на нашей постели и смотревшая этот разговор на большом экране.
— Да уж, не зря Зейн сделал вас своим доверенным лицом! — поиграв желваками, хмыкнул король, подозвал к себе первого министра, обменялся с ним парой фраз и нехотя заставил себя улыбнуться: — Нейл ар Эвис, Повелитель Ненастья и Магнус ар Койрен, Тишайший! Я, король Беорд Шестой, Колвер, по прозвищу Мстительный, благодарю вас, ваших супруг и вассалов за то, что вы не только сберегли жизни моих вернейших подданных, но и продемонстрировали всем благородным этого мира истинную самоотверженность, неудержимое стремление к справедливости и крайнюю щепетильность в вопросах чести. Кроме этого, я жалую каждому из вас коню из моих конюшен.
— Нейл, у меня нет слов! — потрясенно шепнул мне на ухо Магнус минуты через три-четыре, когда король обратился к кому-то еще и привлек внимание остальных гостей уже к этому счастливцу.
— Значит, обойдемся без них! — ухмыльнулся я, потом еще раз прислушался к окружающему миру и добавил: — После того, как Беорд высказал нам личную благодарность, связываться с нами никто не решится. По крайней мере, в ближайшие несколько дней. Значит, оставаться в Торр-ан-Тиле бессмысленно, и завтра утром мы можем выехать в Ламм. Ты готов к празднованию обретения роз со стальными шипами, или как?
— Спрашиваешь!
— А сами розы?
— Сами розы пока ответить не могут — онемели! — усмехнулась Найта и легонько встряхнула Рину за плечи.
— Если бы король Беорд обратился ко мне, я бы не смогла вымолвить ни слова! — честно призналась девушка. — А арр Нейл разговаривал с ним так же уверенно и спокойно, как с Магнусом или с вами!
— «Есть семья, ее друзья и весь окружающий мир…» — озвучила Стеша переделанный ею «закон» Эвисов.
— Да, но это же король! — негромко воскликнула девушка.
— «ВЕСЬ окружающий мир»! — жестко повторила Тень. — Без каких-либо исключений. Примете это правило душой — превратитесь в благородных, которых будут уважать все. Нет — останетесь девочками из деревни Ламм…
…Оставаться «девочками из деревни Ламм» ар Койрен не собирались, поэтому следующие часа полтора старательно выбивали из себя излишки почтения к венценосным особам. А еще по-очереди танцевали с мужем, все смелее и смелее перешучивались со мной, Найтой и Стешей, равнодушно поглядывали по сторонам и понемногу осваивали умение осаживать мужчин ледяной стужей во взгляде. По мере обретения уверенности в себе их эмоции все чаще и чаще вспыхивали восторгом — им начало нравиться неторопливое скольжение по отполированному полу, желание во взглядах мужчин и зависть во взглядах женщин, незыблемое спокойствие мужа и нас, Эвисов. А также приятная музыка, запахи благовоний, сверкание драгоценностей, многочисленные зеркала, масляные светильники и многое, многое другое. Поэтому, услышав, что мы возвращаемся в посольство, девушки расстроились. Но ненадолго. А минут через пятнадцать, когда конюхи привели к нам не только наших лошадей, но и еще восемь вороных и явно очень злобных торренцев, гордо вскинули головенки и огляделись вокруг с таким видом, как будто искали желающих их отнять.
Пока ехали по территории дворца к парадным воротам, они изнывали от желания оглянуться и еще раз увидеть освещенные окна дворца. Но едущие рядом «старшие подруги» воплощали собой Равнодушие и Бесстрастность, поэтому девушки старательно смотрели вперед и делали вид, что самое интересное в их жизни прячется там, в темноте.
Обрести настоящее спокойствие им помогла Найта, читавшая эмоции куда лучше меня — через пару минут после выезда в город она подозвала к себе Власту. А когда девушка послушно подъехала, мягко улыбнулась:
— Всего через десятину мы будем в Лайвене. Балы и приемы там устраиваются ничуть не реже, чем в Торр-ан-Тиле, а отношение к Койренам в разы уважительнее, чем тут. Соответственно, если вам захочется общества и танцев, то достаточно будет сказать об этом Магнусу.
— А как там относятся к Эвисам? — осторожно спросила Рина.
— Большая часть преклоняется. Меньшая до смерти боится! — усмехнулся их супруг. — Только Нейл и его супруги выходят в свет крайне неохотно, ибо предпочитают проводить время друг с другом.
— А что плохого в тех же танцах?
— Плохого ничего! — пожала плечами Найта. — Но на любом балу или приеме каждое сказанное может быть вывернуто наизнанку и использовано против вас, а каждый неверный жест истолкован самым отвратительным образом. А у нас дома можно оставаться самой собой, общаться с самыми теплыми и душевными людьми во всех мирах и заниматься тем, чем хочется!
— … особенно по утрам! — поддакнул Магнус. А когда супруги вопросительно посмотрели на него, объяснил: — Самое большое удовольствие я получаю, когда иду по Пути Меча. А по утрам Эвисы тренируются!
— Что будем делать с подарками? — поинтересовался он же, когда все отсмеялись.
Я потер переносицу и вздохнул:
— Продавать этих коней, тем более тут, в Торр-ан-Тиле, не стоит — Беорд обидится.
— Ну да! — согласился он. — С другой стороны, гнать в Лайвен целый табун тоже не выход.
— Угу! — кивнул я. — Поэтому надо оставить себе этих торренцев, скарцев, подаренных мне Зейном, и лошадей получше. А остальных оставить твоим новым родственницам для тех девочек, которые в ближайшее время закончат обучение и уедут искать себе место в жизни.
— Согласен! — не задумавшись ни на мгновение, отозвался ар Койрен, и тут же оглянулся на супруг: — Что скажете, обрадуются такому подарку ваши подружки или нет?
— Умрут от счастья! — воскликнула Рина, от избытка чувств аж приподнявшись на стременах. А Власта ограничилась подтверждающим кивком. Но при этом полыхнула такой яркой и сильной благодарностью, что у меня потеплело на душе.
Приблизительно такой же всплеск эмоций от этой девушки я почувствовал и в посольстве, когда мы, передав лошадей на попечение конюху, поднялись на третий этаж и подошли к своим комнатам. Правда, на этот раз молчать она не стала — дождалась, пока нам пожелают добрых снов Магнус и Рина, а потом присела в глубоком реверансе:
— Большое спасибо за чудесный день и вечер! Благодаря вам я намного лучше узнала своего мужа, и теперь по-настоящему счастлива, что Торр ниспослал нам с Риной именно его.
— Пожалуйста! — улыбнулся я, порадовался за Магнуса, в душе которого запылал самый настоящий пожар из чувств, еще раз пожелал Койренам добрых снов и вошел в свои покои. А минут через десять, открыв окно спальни и впустив в комнату Майру и Вэйльку, ехидно поинтересовался:
— Не многовато страстных женщин на одного бедного меня?
— Мы соскучились по Найте и Стеше! — заявила Дарующая. А старшая жена мотнула головой в направлении десантного отсека МБП-шки: — Поэтому сегодня тебя ждет всего одна — Тина…
[1] Отдарок — благородная, в качестве извинения за какую-нибудь серьезную обиду подаренная оскорбленному Роду. Используется в качестве наложницы. Какими-либо правами не обладает.
Глава 14
Первый день пятой десятины первого месяца лета.
Рассвет четвертого дня пути я встретил в неширокой, но полноводной реке со странным названием Топь. Вымотанным до предела очередной бессонной ночью и толком ничего не соображающим. Прохладная вода и плавание против течения помогали, но слабо, и я, опять начав проигрывать битву со сном, выбрался на берег, наскоро вытерся полотенцем и принялся разминаться. Резонно рассудив, что укладываться спать на десять-пятнадцать минут бессмысленно. Найта, пребывавшая приблизительно в таком же состоянии, как настоящая Тень, встала рядом. И, вместе со мной основательно разогревшись, полыхнула последовательностью эмоций, которую можно было перевести, как вопрос «что делаем дальше?».
