Девушка даже не улыбнулась:
— В первое утро жизни в теле Дайны я была настолько счастлива, что смогла перебороть все свои страхи и к словам «Я приму только твой вызов» добавила чувства, которые переполняют мое сердце вот уже почти год. Ты любишь меня ничуть не меньше, чем остальных девочек, поэтому услышав эти эмоции, отвез в ближайший храм Пресветлой и принял брачные обеты, хотя изначально собирался обойтись без этой церемонии. Теперь я твоя меньшица и перед богами, и перед людьми. А значит, уйду из семьи, только умерев по-настоящему!
Да, тогда, на дороге, я услышал куда больше, чем ожидал. И Найта со Стешей — тоже. Поэтому следующие несколько часов эта парочка с пеной у рта доказывала мне, что наш план требуется скорректировать и показать «случайным свидетелям» не только поединок, но и церемонию принятия брачных обетов. Я сомневался. Не в себе — в Дайне. Но когда увидел, как она обрадовалась, услышав от Тени, что мы, скорее всего, заедем в Жевлинский храм Пресветлой, перестал. И наслаждался и тем чувством, с которым она озвучивала обеты, и счастьем в ее глазах, и ласковыми прикосновениями. Увы, недолго: уже на следующее утро девушка сосредоточилась на создании нового образа, ушла в этот процесс с головой и ни словом, ни жестом, ни взглядом не напоминала о том, что видит во мне не только главу семьи, но и любимого мужчину. А после приезда в Лайвен сосредоточилась на войне с ворами и убийцами и отдалилась еще сильнее…
— Больше не испугаюсь! — догадавшись, о чем я думаю, твердо пообещала Дайна, поцеловала меня в щеку и… вернулась к обсуждаемому вопросу: — Так вот, о моем будущем: оно неразрывно связано с твоим, и больше всего на свете я хочу превратиться еще в одну твою Тень…
— В домашнюю?
— Я готова быть любой — и походной, и домашней, и островной, и Тенью для выходов в свет. Но лечить, примораживать «стужей» и убивать так, как это делают Дарующие, я никогда не смогу, поэтому первую роль оставлю Найте с Вэйлькой…
Я закрыл глаза, наслаждаясь чистотой и яркостью эмоций, бушующих в душе этой девушки. А она продолжала выплескивать на меня свои мысли и чувства:
— … роль домашней и островной Тени готова делить с остальными девочками, так как люблю их не меньше, чем тебя. А вот на балах и приемах хочу быть рядом с тобой. И чем чаще — тем лучше, ибо льщу себя надеждой, что смогу быть полезной даже в теле Дайны.
— Хорошо, договорились… — кивнул я. А когда пережил очередную волну радости, услышал продолжение:
— Кроме этого, я мечтаю научиться рисовать…
— Амси говорила, что к этому делу у тебя талант, значит, научишься. И через год-полтора на стене в гостиной появится большой парадный портрет нашей семьи…
Девушка мечтательно улыбнулась и уткнулась лбом в мою грудь:
— и… управлять всем, что летает. В смысле, не командами с тактического комплекса, а по-настоящему, чтобы чувствовать, как, повинуясь моей воле, невероятно мощные боевые машины послушно взмывают ввысь, совершают головокружительные виражи или, ускоряясь, падают к земле…
— … и, пересаживаясь с простых на все более сложные, в итоге добраться до истребителя-перехватчика, который в переводе с одного из языков Ушедших называется «Ураганом»?
— Откуда ты знаешь? — ошарашено спросила Дайна.
Я скинул ей голографию, сделанную Сарджем в ангаре базы ноль-два, на котором она — еще в теле Тины — стоит перед иссиня-черной тушей истребителя, и плавится от восхищения:
— Один из самых любимых снимков из твоей «прошлой» жизни.
Меньшица подобралась:
— Если «один из», то есть и другие, верно? Покажешь?
— Эта коллекция очень личная… — «замялся» я. — И если ты ее увидишь, то узнаешь мои самые сокровенные мысли и мечты…
Дайна обиженно выпятила нижнюю губку:
— Издеваешься, да⁈
— Самую чуточку! — признался я, и отправил ей следующий снимок. Тот, на котором она после броска Майры летит через весь тренировочный зал. И, судя по выражению лица, никак не может поверить в то, что нарвалась: — Вот, смотри, этот я назвал «Изумлением».
— Действительно, личная! Ибо демонстрирует ракурс, в котором ни один мужчина, кроме тебя, меня не увидит! — хихикнула девушка. — Хочу еще!
Я пошел навстречу. С радостью. Но, к моему искреннему удивлению, посмотрев снимков двенадцать-пятнадцать, она вдруг отказалась принимать следующий. И, услышав мое удивление, пожала плечами:
— Сейчас, глядя на любую из этих картинок, я с легкостью вспомню все те чувства, которые ты испытывал перед тем, как ее отправить. Но стоит увидеть еще парочку — и воспоминания начнут смазываться, перемешиваться или забываться. И, тем самым, лишат меня большей части удовольствия.
Логика в утверждении присутствовала, поэтому я дал почувствовать, что согласен. На что Дайна ответила ощущением удовлетворения и вспышкой грусти:
— Ты снова вернул меня к жизни…
— Это тебя расстраивает?
Она отрицательно помотала головой:
— Нет, меня расстраивает то, что я опять не дала тебе выспаться!
— И все?
Услышав в моих эмоциях смех, девушка тоже развеселилась и… ляпнула:
— Нет, конечно! Еще меня страшно расстраивает твоя черствость: ты вернул к жизни только душу. А молодое и красивое тело все еще жаждет прикосновений твоих рук. В общем, сделай мне массаж, пожалуйста…
[1] Описано в первой книге.
Глава 18
Девятый день пятой десятины первого месяца лета.
Сразу после завтрака Стеша и десяток вассалов, взяв карету, отправились потрошить тайники. Проводив из со двора, я поинтересовался у девочек, кто составит мне компанию во время поездки к Наставнику и к мэтру Колину. Желание изъявила одна лишь Майра: Дайна заявила, что посещать место своей гибели пока не готова, а остальные ар Эвис решили заняться подготовкой к вечернему приему.
Первые километра полтора проехали, не обменявшись и парой фраз — получали удовольствие от хорошей погоды и от ощущения единения душ. Потом я вспомнил об одном из предложений, озвученном бывшей советницей во время массажа, и прервал затянувшееся молчание:
— Дайна считает, что книжицу [1] надо передать Стеше. Что скажешь?
— То, что у нашего тактика светлая голова, понял даже Зейн! — с улыбкой заявила жена. — Так что такое решение никого не удивит. Однако Стеша должна получить книжицу не от тебя, а от самой Дайны. И только после того, как ты переговоришь с Ланой, иначе между последними двумя возникнет ненужное напряжение.
— Согласен! — кивнул я.
— А чтобы юная бездельница не заскучала, надо снова поручить ее заботам лавку мэтра Колина… — подумав, заявила Майра. — Естественно, после того, как воспоминания о смерти станут не такими острыми. Говоря иными словами, пусть покопается в архивах Амси, решает, чем еще можно торговать, и постепенно расширяет маллорцам границы привычного. Кстати, старую лавку надо бы снести и построить на ее месте что-нибудь полезное.
— Он знает ее манеру общения, рисования, счета… — напомнил я.
— Я ей помогу… — подала голос хозяйка пляжного домика. — И с общением, и с рисованием, и со всем остальным.
— Ладно, я ей предложу. Согласится — будет здорово… — кивнул я. И продолжил: — Далее, надо что-то делать с нашим манором — Террейл сказал, что Лейрам ар Биер относится к простолюдинам, как лучник к стрелам, то есть, нужные бережет, а ненужные выбрасывает. А такой подход к людям мне не нравится.
— О маноре можешь не беспокоиться: я видела тот разговор, а после того, как дроны Сарджа облетели все наши деревни, изучила записи. В итоге, разобравшись в ситуации, отправила Скряге две сотни золотых и письмо с перечислением тех недочетов, которые он должен устранить до начала осени. И настоятельно попросила тебя не расстраивать, ибо твое плохое настроение всегда заканчивается большой кровью. Он, видимо, проникся, так как работы уже идут.
Представив себе количество недочетов, которое могла обнаружить такая въедливая и добросовестная особа, как Майра, я искренне посочувствовал ар Биеру. А в душу старшей жены плеснул благодарностью и любовью:
