Мы, Эвисы, улыбнулись в ответ. Алсита и обе меньшицы Лайвенского Пса откровенно растерялись и на всякий случай присели в реверансе. А торренки и Софа полыхнули щенячьим восторгом. Тем временем Шандор возложил длани на подлокотники, выждал приличную паузу и заговорил:
— Добрый вечер, арры и арессы! Я собрал вас для того чтобы отметить завершение Второго Летнего Ненастья — непогоды, внезапно разразившейся над Лайвеном и всей своей мощью обрушившейся на гильдии воров и убийц. Результат буйства неумолимой стихии — семьдесят восемь трупов тех, кто грабил и убивал таких же маллорцев, как я или вы, и чистый город, жители которого в кои веки могут не бояться оставлять дома без присмотра или совершенно спокойно прогуляться по самым темным подворотням. Две ночи и день понадобились Эвисам и Койренам для того, чтобы выйти на верхушку обеих гильдий, переловить всех тех, кто привык считать себя выше любого закона, доставить их на Лобное место и передать в руки палачей…
После этих слов король тяжелым взглядом оглядел зал и продолжил:
— Повторю еще раз: на все это им понадобились всего две ночи и день, хотя в поисках и охоте на воров и убийц участвовало менее тридцати человек! А Разбойный приказ, в котором служат тысячи, борется с этой швалью столетиями, и безрезультатно. Нет, конечно же, начинающие воришки в их руки иногда попадают. Если не сбегают по пути в Псарню. А вот пойманных и казненных глав гильдий я что-то не припоминаю. В связи с этим возникает вопрос — а ради чего, собственно, существует этот приказ? Для того чтобы его сотрудники ходили по улицам, бряцая железом, и надували щеки? Чтобы было кому брать мзду с торговцев и подвыпивших горожан? Или было, кому получать деньги за безделье?
В зале послышались смешки.
— Самое грустное другое: когда я сообщил главе Разбойного приказа, что отловлена вся верхушка гильдий воров и убийц, он рассмеялся и сказал, что это невозможно! Я обдумал то, что услышал, и понял, что Овьен в чем-то прав…
Гости полыхнули непониманием. А король, явно рассчитывавший именно на такую реакцию, «грустно» усмехнулся:
— Нейл Повелитель Ненастья не знал, что это невозможно, поэтому переловил всех, кого хотел. А глава Разбойного приказа был уверен, поэтому не тратил время впустую и занимался чем-то неизмеримо более важным. А жаль, ведь если бы он тоже не догадывался, то мы давно жили бы в королевстве, в котором не воруют и не убивают…
После этих слов король оправдал свое прозвище — гневно сжал кулаки и… с большим трудом заставил себя успокоиться:
— Ладно, Бездна с ним, с Овьеном: я пригласил вас в гости для того, чтобы вместе с вами воздать должное вернейшим вассалам королей Маллора — ар Эвисам и ар Койренам!
Король встал с трона и склонил голову в знак благодарности:
— Арры и арессы, спасибо вам от имени всех Шандоров — вы совершили невозможное, и мы этого никогда не забудем! А чтобы не страдали забывчивостью и наши потомки, с этого дня почетный знак «Верность, Доблесть и Честь» будет добавлен в ваши родовые гербы, а те из вас, кто принял участие во Втором Летнем Ненастье, получат отличительный знак у моего сына. Далее, Магнуса ар Койрена по прозвищу Тишайший и супруг Нейла ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья я жалую правом сидеть в моем присутствии и правом свободного доступа в мой кабинет. А главу рода Эвис объявляю Карающей Десницей Шандоров, то есть, человеком, который имеет право наказывать и миловать от имени правящего короля.
Толпа потрясенно ахнула и «порадовала» нас вспышками черной зависти. А Зейн поднял кубок, протянутый кравчим, и торжественно провозгласил:
— Я поднимаю этот кубок за Эвисов и Койренов, вернейших вассалов рода Шандоров…
…После возвращения в особняк я переоделся в домашнее, переложил пару самых больших игрушек в кресла, уселся на край кровати и пригласил Лану устраиваться рядом. А когда девушка опустилась на покрывало, отправил остальных куда подальше. В смысле, на остров — развлекаться и ждать нас. А как только дверь спальни захлопнулась, повернулся к меньшице и вздохнул:
— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что будет с нами, если о тайнах нашего рода узнают посторонние?
— Нас выпотрошат и уничтожат. А тебя заставят изменять тех, кто жаждет обрести вторую молодость… — не задумавшись ни на мгновение, ответила она.
— Верно… — кивнул я. И, включив систему визуализации, начал воспроизведение первого ролика. Вернее, нарезку из записей, сделанных во время визитов Доры: — Смотри внимательно — не так давно мы прошли по самой грани такого будущего…
Лана прикипела взглядом к картинке, не сразу, но разобралась с тем, что и как пыталась выяснить мать моей бывшей советницы, и побледнела, как полотно:
— Она догадалась, что Тина прячет под накладками молодое тело?
— Угу. И пришла к выводу, что во мне пробудилась Древняя Кровь, что я пользуюсь их наследием, спрятанным в этом доме, и собралась рассказать об этом мужу. Слава Пресветлой, что Стеша вовремя обратила внимание на странности в ее поведении, а я с помощью Амси убрал из памяти Доры эти догадки и нацелил ее неуемное любопытство в другую сторону.
Девушка облегченно перевела дух:
— Здорово, что у тебя есть такая возможность!
— Здорово! — согласился я. — Но она появилась совсем недавно, а еще несколько месяцев назад мы противостояли окружающему миру вшестером.
— И противостояли очень достойно! — заметила она.
— Да. Однако в какой-то момент начали терять вассалов, не виноватых в том, что во мне что-то там пробудилось. И тогда мы решили, что надо ставить не только меня, но и весь род. Причем так, чтобы нас боялись больше, чем Торр-ан-Тильского Мясника. После чего начали добиваться поставленной цели…
— Так вот почему Первое Весеннее Ненастье было таким кошмарным! — вытаращив глаза, выдохнула Лана.
— Кошмарным было не только оно… — вздохнул я и потрепал ее по волосам. — Мы старались использовать любую возможность для того, чтобы внушить всему миру простую мысль: «Тронешь Эвиса — умрешь».
— И вам это удалось! — злобно ощерилась она.
— Уда-ва-лось! — уточнил я. — До тех пор, пока того же не захотел Зейн, и не дал прозвища Тине и Альке.
После этих слов я показал нарезку из записей памятного разговора, реплик Террейла и его поединка с мелкой. А когда девушка прониклась и помрачнела, продолжил:
— В тот день наследник престола и наш будущий сюзерен сначала чуть не умер от зависти, а после проигрыша в дуэли с Алькой затаил на нас зло. Поэтому натравил на нас Занозу и Задиру с Забиякой. И на всякий случай вложил в уста последних слух о том, что все заслуги нашего рода — результат былых заслуг Тины перед Шандором…
— Каких заслуг? — не поняла Лана.
— Ее покойный муж жаждал власти. Поэтому много лет назад вынудил Тину какое-то время побыть фавориткой Зейна… — объяснил я.
Эмоции Ланы полыхнули ненавистью:
— Твари! Оба!! Ненавижу!!!
— Занозу мы заткнули, Задиру с Забиякой зарубили, но слух разошелся по всему Маллору. И стараниями наших недоброжелателей начал меняться и обрастать подробностями. Как ты, наверное, понимаешь, не очень приятными. И вот результат… — сказал я, и показал анализ изменения отношения высшего света Маллора к роду Эвис с момента появления этого слуха и до «гибели» Тины.
Лана разобралась и с ним. И сделала правильный вывод:
— То есть, вместо уважения и страха мы начали вызывать пренебрежение и презрение?
Я утвердительно кивнул. И тут же добавил:
— Как ты, наверное, понимаешь, слухи нельзя заткнуть, покалечить или убить — до тех пор, пока есть те, кому выгодно их распространять, они будут жить…
— … а значит, любые наши достижения будут приписываться тем самым «былым заслугам»?
— Да. Поэтому мы решили, что Тина нам мешает, а значит, должна умереть. Для всех, кроме нас. То есть, обзавестись новым лицом, новым телом и новым прошлым.
Пока я озвучивал эти предложения, в душе Ланы вспыхивали эмоция за эмоцией — непонимание, ненависть, недоверие, надежда и безумная, умопомрачительная радость:
