Лев вернулся к нам с короткой, но искренней улыбкой, сверкая синим камнем на пальце.
Каждый награждённый возвращался в строй, и я с каждым шагом приближающейся очереди чувствовал, как сердце бьётся всё быстрее.
— Для вручения рангового перстня я прошу выйти Алексея Иоанновича Николаева, светлейшего князя Балтийского! — объявил Шрюмер.
Глава 16
Обер-камергер Шрюмер, высокий человек с острым подбородком и властным взглядом, сделал шаг вперёд. Его золотой жезл, символ должности, отражал свет канделябров.
Зал затих. Всё внимание теперь было приковано ко мне. Сердце, казалось, стучало в такт торжественной тишине. Я сделал шаг вперёд, стараясь сохранять ровную осанку. Парадный мундир сидел идеально, но в этот момент он будто стал на несколько килограммов тяжелее.
Путь к подиуму, казалось, растянулся на целую вечность. Я чувствовал на себе взгляды — оценивающие, восхищённые, завистливые. Кто-то из курсантов, стоявших позади, шептал друг другу что-то, но слова терялись в напряжённой тишине.
Я остановился перед императором и императрицей, опустив голову в почтительном поклоне. Государь Николай Петрович, облачённый в белоснежный мундир, смотрел на меня с широкой, почти детской улыбкой.
— Лёша! — радостно воскликнул он, протянув руку, будто хотел меня обнять.
Я невольно улыбнулся. Император выглядел искренне обрадованным. Но его порыв прервала императрица Надежда Федоровна. Она едва заметным движением коснулась его плеча и мягко произнесла:
— Вашье Императорское Вельичество, нам следуйет соблюдать торжествьенный протокол…
Её голос был тихим, но властным. Николай Петрович моргнул, словно возвращаясь к реальности, и слегка кашлянул, снова выпрямившись.
— Да, конечно, — пробормотал он. — Прости, Наденька.
Императрица повернулась ко мне, её взгляд казался глубоким и пронзительным, но в следующий момент он потеплел.
— Альексей Иоанновьич, подойдите бльиже.
Я сделал шаг вперёд. В руках обер-камергера появился бархатный футляр тёмно-синего цвета. На вытянутых руках он протянул его императору. Государь открыл футляр, и зал ахнул.
На чёрной подушечке покоился строгий перстень из платины, увенчанный огромным чёрным бриллиантом. Камень, идеально огранённый, поглощал свет, создавая впечатление бездонной глубины. Его поверхность переливалась оттенками тёмного серебра и угольного блеска, как звёздное небо в безлунную ночь.
Император поднял футляр, медленно извлекая перстень. Его пальцы слегка дрожали, но в этом движении была заметна церемониальная важность момента.
— Леш… Алексей Иоаннович, — начал он, его голос звучал чуть громче и увереннее, — вы — первый после нашего великого предка, императора Петра Великого, кто смог воспроизвести Великую магическую триаду…
Мой кузен-император явно готовился — он старательно повторял заученный текст, а я улыбался ему и подбадривающе кивал. Императрица явно переживала — но пока государь неплохо справлялся.
Зал наполнился приглушённым шёпотом. Аристократы обменивались удивлёнными взглядами.
— Этот бриллиант, — продолжил Николай Петрович, — принадлежал нашему общему предку, самому Петру Великому. Теперь он переходит к вам как символ вашей силы, разума и преданности империи.
Я посмотрел на камень. От одной только мысли, что я держу в руках частицу истории, сердце забилось быстрее. Разумеется, я ожидал, что в перстне будет черный алмаз. Это редкий камень, но его можно достать. Но что мне передадут черный бриллиант самого Петра Великого…
Ранговые перстни не были нашей собственностью. Их изготавливали на Монетном дворе по заказу Императорского двора, тщательно подбирали камни и металл. Мужчинам полагалась оправа из белого золота, а женщинам — из красного. И после смерти мага его перстень возвращался государству. Оправу могли переплавить, а сами камни очищались и могли быть использованы при создании перстня для другого мага.
— Оправа била модьернизьирована специально длья вас, — вмешалась императрица. — Изначьально пьерстень имперьатора Пьетра бил из серьебра. Но для вьас ми вибральи платьину. Платьина заменьяет серьебро, как сьимвол чистоты и стойкости, чтьо прьисущи вашьей натуре.
Император протянул мне перстень. Я, опустившись на одно колено, подал ему руку. Перстень был тяжёлым и холодным, но его вес казался одновременно и честью, и ответственностью.
— Нравится?
— Конечно, ваше императорское величество!
— Носите его с гордостью, светлейший князь, — произнёс Николай Петрович, счастливо улыбаясь.
— Благодарю, Ваше Императорское Величество, — ответил я, глядя на него. — Это честь, которую я пронесу с величайшей преданностью.
Я встал, поклонился и отступил, возвращаясь к столпившимся гостям.
Следующим вызвали Андрея. Кузен уверенно шагнул вперёд, его парадный мундир с золотым шитьём и эполетами блестел в свете люстр. Его лицо сохраняло сдержанное выражение, но в глазах читалась гордость.
Император, вручая ему перстень с алмазом в белом золоте, сказал:
— Андрей Фёдорович, ваши успехи в магии и служении Империи служат примером для других. Пусть этот алмаз, символизирующий вашу силу и ясность мысли, напоминает вам о вашем предназначении.
Андрей поклонился, принял перстень и вернулся в строй.
Вслед за ним вызвали его сестру, великую княжну Марину Фёдоровну. Она появилась на подиуме в элегантном сером платье, её волосы были уложены в строгую, но изысканную причёску.
— Как-то скучновато для великой княжны, — шептались какие-то девицы позади меня. — Могла бы выбрать любое платье — от Ворта или Маччини… С ее-то деньгами…
— Да уж, она в нем как серая мышь.
Моя матушка раздраженно обернулась.
— Эта серая мышь получила Алмазный ранг, — бросила она. — Еще одно непочтительное слово в адрес ее императорского высочества — и обсуждать наряды будете на морозе.
Девицы тут же притихли, а матушка с отцом переглянулись.
— Отличное платье, — добавила светлейшая княгиня. — Алексей, ты должен ее пригласить.
— Согласен, — кивнул я.
Императрица тем временем вручила великой княжне золотой алмазный перстень, сопровождая это словами:
— Марьина Фьёдоровна, ваша тьяга к знаниям и упорство заслужьивают восхищьения. Этот пьерстень — знак вашьей уникальности и достоинства.
Кузина склонила голову в ответ, её лицо оставалось спокойным, но в улыбке читалась искренняя радость. Ей действительно было чем гордиться.
— Благодарю, ваше императорское величество.
Затем называли другие фамилии — еще и еще. Церемония затянулась, но и «дебютантов» было много. У меня начало урчать в животе — все же плотный завтрак был давно.
После награждения всех участников, а их было около двух сотен, император снова поднялся на подиум.
— Господа! Сегодняшний вечер — начало нового этапа вашей жизни. Вы, молодые маги, доказали, что Империя может на вас положиться. И пусть ваши таланты послужат государству и народу лишь во благо!
Императрица присоединилась к нему:
— Мы приглашаем всех вас пройти в соседний зал. Там вас ждёт торжественный фуршет, а затем начнутся танцы, которыми откроется зимний сезон.
Зал разразился аплодисментами, и гости начали медленно перемещаться в соседний зал, где уже были накрыты столы с закусками и шампанским. Я задержался на миг, чувствуя тяжесть и величие момента. Перстень на моём пальце казался частью меня, словно всегда был на моем пальце.
— Не поскупились на закуски…
Когда мы вошли в соседний зал, меня охватила новая волна восхищения. Здесь всё выглядело так, словно сама идея изысканности обрела физическую форму.
Огромные столы с белоснежными скатертями ломились от закусок. На серебряных подносах возвышались башенки из тарталеток с черной икрой, миниатюрные рулеты с ценными сортами рыбы, мраморная нарезка из холодного мяса и редкие сыры. Шампанское игриво переливалось в высоких бокалах, сверкая под светом хрустальных люстр.
