Она тронула перчаткой лацкан жакета.
— Но на всякий случай просто будь осторожна. Не дай себя обмануть.
И ушла.
Глава 22
О том, какие бывают демоны
Было решено отправить отряд Имперских кулаков в глубь заросшей болотистой пустыни
Имперская целина.
— Не отвлекаемся, молодые люди, — Профессор топнул копытом и сатанисты, которые повернулись было в сторону двери, вздрогнули. — Давайте в последний раз и красиво, с чувством, толком и расстановкой.
— И-извините, — Светлана подняла руку. — А зачем ещё раз? Если вы уже тут. В смысле, демонов, наверное, хватит… уже. То есть, не подумайте, что мы против демонов. В конце концов, мы сами вас вызвали, но вот… как-то… вдруг ещё кто-то придёт⁈
Пухлый парень нервно оглянулся и перекрестился, явно понадеявшись, что поможет.
— Не придёт, — заверил Профессор.
Филин махнул хвостом, разрываясь между желанием последовать за этими типами, намерения которых были явно далеки от мирных, и необходимостью остаться.
Всё-таки типов могло быть больше двух.
Оружие опять же.
Он потрогал пистолет копытом, вздохнул и, выдав плевок огня, расплавил ствол. Об оружии можно было не беспокоиться.
— А почему не придёт? — толстяк, поняв, что крест не спасёт, нервно покосился на наручные часы. — Потому что вы уже пришли, да?
— А вы демон чего? — ожил и тот, что в белых кроссовках. Те уже были не белыми, но всё же выделялись, особенно на контрасте с дурацким балахоном. Тот оказался коротким и широким, и парень выглядел откровенно глупо. Это он и чуял. А потому постоянно дёргал за одежонку, точно надеясь, что та станет подлинней. Или не такой нелепой.
— Я?
— Образования, — буркнул Филин, прикрывая дверь. — Он — демон образования.
Профессор поглядел с укоризной.
— А вы тогда? Вы какой?
— Я? — после выдоха огня нос чесался и Филин, задравши копыто, поскреб его. Рукой, конечно, удобнее. Он икнул и из пасти вырвались языки пламени. — Я — демон здорового образа жизни и физической подготовки, которая у вас явно хромает. Но ничего. Вот увидите, мы всё исправим.
— Несомненно, — важно кивнул Фёдор Степанович.
— Мы другого вызывали! — паренек всё-таки вскочил. — Мы читали заклятье и…
— Вы читали студенческий гимн на латыни! Причём криво и перевирая слова, — Фёдор Степанович подошёл вплотную, и паренек попятился. Но комната была небольшой, и он весьма быстро упёрся спиной в стену.
— Охренеть… — выдал тот, что в кроссовках.
— Не стоит ругаться при дамах, — Профессор повернулся, и парень поспешно буркнул:
— Извините.
— Так-то лучше. Итак, мы с коллегой приняли решение откликнуться на ваш призыв о помощи…
— Мы… мы силы хотели! Демонической! — пискнула девица.
— Можно и обычной, — влез второй парень, который пухлый. — И даже вот я на так согласен. И без силы. Просто пообщаться. Мне ещё за цветами надо! Бабушке!
— Цветы для бабушки — это хорошо, но сперва мы с вами определим стратегию дальнейшего нашего бытия.
— А… может… мы ещё что-нибудь прочитаем? — девица поглядела с надеждой.
— Конечно, прочитаем! — Профессор обрадовался. — Несомненно прочитаем! И начнём, пожалуй, со школьной программы. Со списка рекомендованной литературы. Затем коснёмся великих произведений, которые в этот список не попали…
Физии подростков вытянулись.
— Думаю, особое внимание уделим мировой классике. И когда будете готовы, почитаем работы некоторых философов. Гуманистов.
— А…
— Поглядите на себя. Вы собрались принести в жертву живых существ. Вам, несомненно, жизненно необходимо проникнуться идеями гуманизма.
— А если я не согласен⁈ — парень в кроссовках прям выпрямился и плечи расправил, пытаясь показаться больше и значительней. — Если я не хочу…
— Не хочешь — заставим, — меланхолично отозвался Филин.
— И что вы мне сделаете⁈ А? да что вы их слушаете! Они ж козлы! Пусть говорящие, но…
— Оскорбительно, — Профессор подошёл ближе. Копыта его звонка цокали по бетону. — Между прочим, крайне невежливо указывать живому существу на его неантропоморфность.
— Чего?
— Видите, коллега! Я же говорю, что современное школьное образование пребывает в глубоком кризисе. И поэтому мой долг учёного и гуманиста состоит в помощи страждущим.
— А… — девица подняла руку. — А если мы уже не страждем? Ну… нас устраивает как бы…
— Страждете, — уверенно заявил Профессор. — Просто пока не осознали, что вас лишают светлого будущего.
— Хватит нести хрень! — парень в кроссовках подпрыгнул. — Да что они за демоны! Чего их бояться⁈ Что они могут? Забодать?
Профессор вздохнул и выдохнул. Клубок тьмы окутал паренька, заставив тоненько взвизгнуть. Он подскочил и упал на пол, сжимаясь в комок.
— Что… что вы сделали с ним! — девица бросилась к парню. — Потапов, ты живой?
— Живой, живой, — заверил её Профессор.
Тьма развеялась, и все получили возможность убедиться, что парень и вправду жив. Только вот балахон его обернулся прахом, и майка, и штаны, и трусы.
— М-мамочки… — девица отошла, покраснев. — Вы… вы… вы что наделали⁈ Это бесчеловечно!
— Видите! В вас уже просыпается тяга к гуманизму, — Профессор обрадовался. — А это лишь начало! Я чувствую в вас потенциал…
— П-простите! — толстяк поднял руку. А вот тот, который за главного, молча принялся стягивать балахон, который и передал своему приятелю. Тот, скукожившись, покрасневши всем своим тощим телом — а судя по виду, в зал парень, если и заглядывал, то по очень большим праздникам — попятился к стене. — П-просите, но зачем нам это надо?
У стены сидел ещё один, но очень тихо.
— Что именно?
— Всё! — девица тряхнула гривой. — Литература… мы силу хотим. Демоническую!
— Зачем? — Профессор наклонил голову. — Зачем вам сила?
— Ну… как… чтоб… чтоб учиться!
— Поздравляю. Теперь у вас появилась великолепная возможность учиться без привлечения демонической силы.
По лицам подростков было понятно, что они думают, будто Профессор издевается. И тот понял. Ухмыльнулся.
— Это не то… тут… понимаете… тут же как? Мир — он магам принадлежит! Если у тебя есть магия, то ты на коне, — глава заговорщиков оглядел остальных. И те закивали. Ну, может, кроме Потапова, что теперь обтягивал балахон, надеясь прикрыть волосатые ноги. — А если магии нет, то всё. Полная з…
Профессор прищурится.
— Засада. Полная засада! И вообще, перспектив никаких. Магов вон в специальные школы берут. И репетиторы их учат. А наша математичка только и может, что говорить, что мы тупые и сдохнем под забором.
— Ага… и ещё, что я шлюхой стану, — пожаловалась девица. — Может, вы её проклянёте?
— Посмотрим, — Профессор поглядел на толстяка.
— А я что? Я так… я с ними просто вот!
— Его в классе гнобят. Он жирный и вечно жрёт.
— Это от нервов!
— И когда к доске надо, так прямо трясётся…
— Волнуюсь! У меня тонкая душевная организация. Бабушка так говорит…
— А мне батя сказал, что надо на бюджет идти. На менеджмент. Или управление процессами. Бизнес-процессами, — Потапов бросил бороться с балахоном. Этот оказался ещё короче предыдущего и теперь едва покрывал коленки. — А если не пройду, то сам дурак, стало быть. Я ж глянул, там конкурс. Я на такие баллы точно не сдам. Мамка ещё когда хотела, чтоб в гимназию перевести, а он сказал, что у него никаких гимназий с репетиторами не было. И мне, значит, не надо. И если не поступлю, то тупой. А тупой наследник ему на фиг не упал. И пойду тогда пахать грузчиком. Как он. А я не хочу грузчиком!
— Печально. Вопрос отцов и детей во всей их красе. И юношеское увлечение нигилизмом в данных обстоятельствах вполне объяснимо
— А что такое нигилизм? — робко поинтересовалась Светочка.
— И это мы тоже изучим. Не переживайте…
— Так… а зачем? Ну, демонам… литература⁈
— Зачем демонам литература? Странный вопрос. А как демонам без литературы?
