Ваше Сиятельство 13 (СИ) - Моури Эрли

С этими мыслями я уснул. Проснулся от стука в дверь и свечения возле окна.

Глава 9

Страшный рык барона Рыкова

Золотистый свет… Почти сразу я понял в чем дело.

Боясь разбудить Ольгу, осторожно, но быстро встал. Накинув халат, поспешил к двери. Когда приоткрыл створку двери, портал за моей спиной только обозначился.

— Тс-с!.. — я погрозил пальцем встревоженному Ахмету.

— Сингалка сработала! — хриплым и не слишком тихим шепотом доложил он. За его спиной возникла физиономия одного из Клочковых: то ли Володя, то ли Слава. Они слишком похожи — перепутать легко.

— Нормально все. Это ко мне — гости, — успокоил их я. Здесь мне следовало как-то объяснить бдительным стражам, кто может таким образом пробираться ко мне, что вызвал возмущения на тонком плане. В голову не пришло ничего лучшего, чем сказать: — Духи. Знакомые духи. В общем не парьтесь.

— Чего? — не понял Клочков, не спеша вернуть двадцатизарядную «Нежность» в кобуру.

Увы, что такое «не париться» — он понимает несколько не так. У меня иногда такое бывает, что мое сознание еще остается краешком в том мире, который я недавно покинул.

— Не парься — значит, не беспокойся, — пояснил я. — В общем, это ко мне особые гости. Утром обсудим, — сказал я и закрыл дверь.

Когда повернулся, увидел Афину. Она оставалась в тонком теле, не переходя в земное и сказала беззвучно: «Хайре, дорогой!».

«Хайре! Что-то случилось?», — я хотел обнять ее, но лишь прикоснулся к ее бедрам, которые не чувствовал.

«Ничего. Просто хотела тебя видеть. Думала, ты один. Извини, не надо было мне появляться», — богиня глянула на Ковалевскую, к счастью не проснувшуюся, даже после стука в дверь и моего не такого уж тихого разговора с охранниками.

«Знаешь, как приятно, когда о тебе думает сама богиня? Жаль, Арета, ты не можешь этого знать — для этого нужно быть человеком», — ментально произнес я и спросил: — «Если бы я спал один, то ты бы вышла в земное тело?».

«Да…», — она улыбнулась с легким озорством.

«И осталась бы здесь до утра?», — подшучивая, спросил я, понимая при этом, что богиня скажет «нет».

«Да», — к моему удивлению ответила она, но тут же исправилась: — «Может быть, Астерий. Я бы хотела, но сам понимаешь, оборвать связь со своим миром на несколько часов для меня непросто. Да, у меня гораздо меньше храмов, чем у Арти, меньше влияния и меньше забот — все равно, не могу быть здесь долго».

«У тебя меньше храмов и меньше забот, зато у тебя больше свободы», — заметил я, прекрасно понимая причины привязанности богов к верхнему миру.

«Да, со свободой у меня дела намного лучше, чем у Арти. Я к ней привыкла и теперь сомневаюсь, желаю ли я променять ее на божественное влияние», — беззвучно сказала Воительница. — «За эти тысячи лет я начала ценить свободу и во многом понимаю причины, отчего ты так упрямо не хочешь, чтобы Камень Нового Бога использовали на тебя».

«Арти знает, что ты здесь?», — спросил я, прислушиваясь к шелесту листвы за окном: вроде в него вплетались чьи-то голоса.

«Нет. Зачем ей говорить все? Хотя она много нам позволяет. Позволяет почти все», — светлые глаза богини блеснули женским лукавством, — «При этом она все равно ревнует к тебе. Не буду тебя отвлекать — исчезну. Ты высыпайся. Похоже кого-то снова ждут беспокойные дни», — она сделала шаг назад, и полностью не свернувшийся портал, проявился яснее.

«Постой! Ты появишься еще, когда я буду один?», — я попытался схватить ее за руку, но схватил лишь воздух.

«Люблю тебя!», — она улыбнулась и исчезла, оставив меня в приятнейшем недоумении. Таком, что я долго не мог уснуть.

Мы проснулись около девяти оттого, что мама постучала в дверь. Я мигом вскочил, набрасывая халат, открыл дверь.

— Саш, почему не спустился на завтрак? — спросила графиня, а через миг увидела, что на моей кровати лежит кто-то еще и сказала: — Ну-ка иди сюда!

Я примерно представлял, что сейчас будет. Елена Викторовна не упустит возможности, провести воспитательную работу со мной. Хорошо, хоть не начала высказывать прямо в моей комнате.

— Сильно взрослый, да⁈ — негромко, но резко сказала Елена Викторовна, отводя меня дальше по коридору. — Кто у тебя там в этот раз⁈ Ленская? — сердито произнесла она. — У тебя сама дочь Бориса Егоровича в невестах, а ты!..

Мама не исправима и на редкость упряма. У нее действительно серьезный пунктик в уме, где отпечаталось, что я еще ребенок, и она должна меня воспитывать, за меня все решать. То, что именно я решаю весьма непростые проблемы для нее, да и всей империи, это как бы не аргумент. Нет, она точно неисправима.

— Мам, пожалуйста, не надо шума на пустом месте. У меня там… — я глянул на Майкла, выглянувшему из покоев графини и снова мои глаза встретились со строгими глазами Елены Викторовны. Объяснять ей в очередной раз, что я — не младенец, не было смысла. Я поменял тактику: вместо того, чтобы бороться за свои юные права, используя убеждение и взывая к здравому смыслу, просто обнял ее, поцеловал в щеку и сказал: — У меня там Ольга. Ольга Ковалевская — моя невеста, которую ты особо уважаешь и любишь. Ей-то, надеюсь, можно? И если что, Оле папа разрешил ночевать у меня.

— Правда? Борис Егорович разрешил? — успокаиваясь, она недоверчиво глянула на меня.

— Правда разрешил. Только об этом Татьяна Степановна не знает. Для нее Оля занимается важными делами на благо империи. Но это же действительно так! — я улыбнулся, искреннее уверенный в своей правоте.

— Обманщики еще, ты с Борисом Егоровичем! Вы, мужчины, очень коварны! — теперь ее возмущение было скорее шутливым. — Идите с Олей завтракать. Если бы знала, что она у нас, подождали бы вас в столовой.

— Сейчас в ванную, потом завтракать. Как у тебя с Майклом? — задержал я ее вопросом.

— Очень хорошо, — Елена Викторовна засмущалась и быстро зашагала по коридору к своим комнатам.

— Мама ругалась? — спросила Ковалевская, до которой, наверно донеслась часть разговора.

— Она сначала не поняла, что это ты, — объяснил я ей. — Думала, что у меня Ленская или еще кто-то.

— Тогда она ругалась очень правильным причинам, — княгиня рассмеялась, все еще не решаясь вылезти из-под одеяла.

— Хватит валяться. Идем в ванную, — я схватился за край одеяла, почти наполовину стянул его с Ольги Борисовны.

— Ну, Саш! Дай хоть халат! — княгиня с несчастным видом, цеплялась за одеяло изо всех сил.

Халат Ольге я все-таки дал — один из своих, великоватых для нее, отчего госпожа Ковалевская смотрелась в нем еще желание и милее.

На тумбочке пискнул мой эйхос — снова пришло сообщение, и возможно от графа Варшавского. Однако, с сообщениями я разобрался позже, когда мы с Ольгой Борисовной, мокрые и довольные вернулись из ванной. Включив свой АУС, я увидел на слабо мерцавшем экранчике много нового: текстовое послание от Жоржа Павловича — скорее всего там был просто отчет по нашему доходному делу с производством эрминговых преобразователей; весточка от Талии и Элиз — их решил открыть позже. А вот сообщение от Ленской… как-то вышло так, что пальцы сами выбрали его. Не могу сказать, что актриса во мне вызывала какое-то особое волнение, но любопытство, что она скажет, во мне шевельнулось ощутимо.

Кнопка нажалась, и я услышал голос виконтессы: «Саш, спасибо! Так неожиданно и так приятно! Мне дарят много цветов после каждого спектакля, но твои цветы для меня всегда нечто особенное», — в этот момент мне захотелось спросить ее, а цветы от графа Баринова для тебя как, тоже нечто особенное? Во мне начала подниматься злость и исходила она от прежнего ревнивца Елецкого.