Страж Ордена (СИ) - Семин Никита

Рой червей все не иссякал. Твари сползались со всего леса, и только тут я понял, насколько их много успело накопиться. Не удивительно, что Аглая подхватила одного из них. Ей еще повезло, пройди она той же тропой сейчас, то одним червем дело бы не закончилось.

Я понял, что долго так не продержусь. Далеко не все твари умирали при столкновении с созданной мной при помощи кнута завесы. Многие просто получали оглушение и падали на землю, после чего втягивались в короб ловушки. А он уже гудел на пределе, рискуя переполниться. Как всегда бывает на исходе магических сил, тело пронзила слабость, все окружающее подернулось коричневой дымкой, началось головокружение. Пора было переходить в глухую оборону. Воздух вокруг был достаточно ионизирован, значит, можно без помех построить вокруг нас «Пламенную сеть».

Глубоко вздохнув, я вонзил пальцы в землю по обе стороны от себя и направил всю доступную Силу вовне. Воздух затрещал. Сначала по земле, вокруг меня и Верхотурова, пробежала тонкая синяя линия. Затем она начала расти вверх, превращаясь в решетку из сотен тончайших молний. Они переплетались, сплетались в единый узор, и вот уже нас окутала полупрозрачная, дрожащая, гудящая сфера из чистого статического электричества. Первые «черви», достигшие ее, с шипением отскакивали, корчась от ожогов. Атака была остановлена. Мы оказались в центре потрескивающего, сияющего купола.

В наступившей короткой, драгоценной тишине Илья Верхотуров вдруг громко застонал.

Он медленно открыл глаза, ошеломлённо рассматривая открывшийся перед ним мир. Он больше не был «слепым». Мне, давно привыкшему к этому зрелищу, трудно было даже представить степень его удивления: сквозь мутную пелену слабости молодой дворянин впервые увидел не просто искажения воздуха, а копошащиеся, ползущие тени, бессильно бившиеся о голубоватую стену окружавшего нас барьера. Я знал, что в этот момент он чувствовал их слепой, первобытный голод, их неукротимое стремление разорвать на куски его ауру. Никому не пожелаешь такой инициации!

Дворянин попытался приподняться на локтях, но тело его не слушалось. Он был слаб, как новорожденный. Я, не оборачиваясь, продолжая поддерживать барьер, бросил ему через плечо:

— Лежите, господин Верхотуров. Добро пожаловать в новый мир! Похоже, у вас сегодня второй день рождения.

Защитный купол мерцал и гудел, отбрасывая пляшущие синие отблески на бледное лицо Верхотурова. Твари снаружи, убедившись в тщетности своих атак, медленно расползались, но не уходили далеко, продолжая кружить в отдалении и выжидать. Застывший в ужасе священник их не интересовал на фоне яркой и такой привлекательной ауры только что инициированного мага. Но передышка была лишь временной.

Верхотуров лежал на спине, тяжело дышал и смотрел на потрескивающий потолок нашей импровизированной крепости.

— Что… что это было? — его голос, хриплый и слабый, уже пробивался привычными властными нотками.

— Это, господин Верхотуров, твари, способные выпить жизнь из человека не нанося при этом физических повреждений, — ответил я, не отвлекаясь от поддержания барьера. — Они слетелись на рождение нового мага. На ваше рождение. И уверяю вас, они тут не за тем, чтобы преподнести подарки!

Сказав это, я опустился на одно колено на влажную от росы землю. Одна моя рука была по-прежнему прижата к земле, тонкой нитью энергии связывая меня с дрожащим энергокуполом. Вторую же ладонь я опустил на крышку гудящего берестяного короба. Внутри бились в агонии плененные твари. Пора было пополнить силы.

Я прикрыл глаза, отгораживаясь от внешнего мира, и отдал беззвучный приказ. Руны на коробе вспыхнули потусторонним светом, и ледяной поток Силы хлынул по моей руке к груди. Какое же это наслаждение! Пополнение силы из ловушки совершенно не походило на мучительную схватку с клещевиком; больше всего оно напоминало глоток студеной родниковой воды в нестерпимую полуденную жару. Холодные потоки чужой Силы вливались в мой опустевший резервуар, с жадным, утробным гулом наполняя его. Благодаря увеличившемуся и ставшему более качественным источнику, теперь не приходилось «сражаться» за нее, что было очень кстати.

Усталость отступила, силы, направленные на отчаянную оборону, вернулись. Я ощутил легкое покалывание в груди: мой резервуар-конденсатор снова расширился.

Верхотуров между тем снова лишился чувств. Тысяча Лордов Света! Как бы он тут не окочурился! Вот будет номер, если будущий сооснователь Ордена даст тут сейчас дуба, не успев даже толком осознать себя, как мага!

Хватит. Пора со всем этим заканчивать!

Я поднялся на ноги, и сфера, защищавшая нас, с легким хлопком развелась, растаяв в воздухе. Оставшиеся твари, почуяв исчезновение преграды, единым роем ринулись к своей беззащитной цели. Но не тут-то было.

— Кнут! — выдохнул я, и в руке моей, сплетаясь из ничего, оказалась длинная, извивающаяся плеть чистой энергии, гораздо более внушительная, чем я использовал до пополнения своего резервуара.

Воздух треснул от оглушительного грохота. Синий разряд, шипя и извиваясь, как живая змея, ударил по поляне, оставив на траве дымящийся черный росчерк. Твари, попавшие под удар, лопались, как пузыри, обращаясь в искрящийся дым. Я бил снова и снова, вкладывая в каждый удар всю свою холодную ярость. Еще. И еще. И еще! За полминуты я выжег землю вокруг нас, превратив атакующий рой в ничто. Остались лишь отдельные твари, ползавшие в отдалении, будто делая вид, что они тут ни при чем и просто выползли подышать свежим воздухом. Ну нет, ребята, на войне как на войне!

Я вытянул вперед руку, растопырив пальцы, а затем медленно сжал их, собирая энергию в точку. Вся необузданная мощь «кнута» стекла в нее, собираясь в ослепительно-белое, дрожащее на конце острие. Это было «копье».

Тщательно целясь, я стал выбивать этих тварей — всех, до кого мог дотянуться. Беззвучный луч, тоньше иглы, срывался с места, пронзал дрожащий, остро пахнущий озоном воздух, поражая паразитов. С каждым попаданием раздавался громкий, сухой хлопок, словно лопалась электролампа.

Наконец, я добил последних, и воцарилась тишина. Аура Верхотурова перестала «фонить» на всю округу, приобретая прежнее спокойствие и становясь похожей по своей насыщенности на мою.

Теперь можно было позаботиться о живых. Я вновь склонился над Верхотуровым, быстро просканировав его тело. Он так же тяжело дышал, лоб накрыла холодная испарина, но сердце билось ровно и мощно. Выживет. Его тело пережило сейчас чудовищную перегрузку, вполне способную убить неподготовленного адепта. Но это — будущий талант. Он выживет.

Я осторожно приподнял его голову и подложил под нее свернутый валиком плащ дворянина, а затем выпрямился, оглядевшись по сторонам. Кроме оцепеневшего и мелко крестившегося отца Василия рядом естественно никого не оказалось. Пришлось делать волокушу из двух палок и скинутой с себя рубахи, да тащить дворянина в более благоприятные места. Пока этим занимался и священник в себя пришел. Но был непривычно тих и задумчив.

Наконец в лесу появился просвет и я заметил среди деревьев знакомую шевелюру.

— Илейка! Давай бегом в деревню за телегой! Живо! Господин Верхотуров не может идти!

Мальчишка тут же сорвался с места. Я же аккуратно положил Илью Васильевича, переводя дух.

Верхотуров, придя в себя, с усилием приподнялся на локоть. Его взгляд блуждал, и я увидел в глазах шок от нового восприятия.

— Что я вижу? — прошептал он, глядя не на куст, а на тёплое свечение, его окружавшее. — Не глазами… Я ощущаю каждую травинку. Каждое движение под землёй… вон там… — он указал на корягу, за которой притаился «светлячок». — Там огонёк!

— Придется привыкнуть, — сказал я. — Теперь вы видите мир таким, какой он есть на самом деле.

Вскоре послышался скрип колёс и понукание лошади. Илейка вернулся не один, а с мужиками, которые пригнали телегу, доверху набитую сеном, но остановились на краю леса, не решаясь подойти ближе. Вот черт — ну все приходится делать самому!