Седьмой царевич. Том 4 и Том 5 (СИ) - Шаман Иван

— Брось, это же бред, — отмахнулась Хана, но по её лицу стало понятно, что она не может выбросить мои слова из головы. — Ведь бред же?

— Никому о Пушистике ни слова. Если будут спрашивать — это такая домашняя обезьянка, просто она болеет, а розово-голубая, потому что ты её нечаянно помыла своим шампунем для волос, с краской, — после раздумий сообщил я. — Что с ней делать и как отправить обратно, подумаем на досуге.

— Ты хочешь вернуть Пушистика ТУДА? — вытаращив глаза, спросила девушка. — Даже если бы он был больным заразным зверем — ни за что! Там же настоящий ад! А если они ещё и разумны, это вообще, всё равно что обречь невинных на долгую смертную казнь.

— А что ты предлагаешь? Вытащить их на нашу сторону? Ну так вперёд, только если мы не совладаем с кризисом, у нас как раз будет то же самое, что и в их мире. Паразиты просто сожрут всё до асфальта, да и ими не побрезгуют.

— Погоди, ты сказал «вернуть»? — вмешалась в разговор молчавшая до этого Настя. — Хочешь сказать, что это возможно? Разве обелиск не выключился? Нас же поэтому в столицу везут, как героев, закрывших проход в Испытание.

— Ну, он на этой стороне выключился, на той он работает вполне стабильно, — немного помявшись, ответил я. — Большего не скажу, но попасть туда всё ещё возможно, как и обратно. Маяк в полном порядке.

— Но ты его заблокировал? Как? Хотя неважно как, важно, что ты сделал это не до конца, — задумалась Хана. — Ты сможешь повторить этот трюк ещё раз? А десяток?

— Думаю, смогу, только для этого нужны определённые условия. Включая прохождение тех самых Испытаний. А они могут быть самые разные, и далеко не такие простые, как то, что мы прошли.

— Это было простое? — в голос возмутился Алабай, который тоже слушал вполуха, а теперь повернулся к нам всем корпусом.

— Тише, кадеты, — раздался голос ректора с переднего сиденья. До этого мы переговаривались вполголоса, так что особенно можно было о конспирации не беспокоиться, но Костя просто в своей обычной манере оказался самым громким.

— В общем, об обезьяне ни слова. В остальном — разберёмся, — сказал я, и товарищи нехотя отвернулись, лишь Настя, сидящая рядом, требовательно смотрела на меня. — Что?

— Ты сможешь закрыть другое Испытание?

— Только изнутри и только при прохождении. Вообще, могут быть и другие условия, не тривиальные, но в принципе — могу.

— Хорошо, это главное, — кивнула девушка и едва заметно расслабилась.

До аэропорта мы добрались за полчаса, а вот дальше — словно в сказке: нас пропустили без досмотра и проверок, чуть ли не по красной дорожке, к частному судну, небольшому, но, судя по двигателям и хищной компоновке, быстрому. А когда мы попали внутрь, казалось, даже наши старшие поразились роскоши.

— Добрый день, дамы и господа, — сказал улыбающийся мужчина лет тридцати пяти, встречавший нас у самого трапа. — Меня зовут Георгий Победоносцев, я командир этого судна. Приветствую вас на борту и прошу прощения за доставленные неудобства. Однако вам придётся немного потесниться и подождать, буквально пять-десять минут.

— Решили поработать автостопом и взять кого-то прицепом? — недовольно посмотрел на него Пётр Алексеевич.

— Мы ждём княжича Романа Александровича и его сестру Юлию, из рода Серебряных, — нисколько не смутившись, ответил пилот. — Мне предписали доставить их в столицу, как и вас.

— Ну что ж, поездка перестаёт быть томной, — хмыкнул Пётр Алексеевич. — Грузимся, не ждать же их у трапа.

* * *

Хана со своим питомцем Пушистиком.

Глава 9

Когда к самолёту подъехал блестящий белоснежный лимузин с золотыми узорами и фигуркой чайки на капоте, я подумал, что в принципе, княжеские детки живут очень даже неплохо. А уже следующая мысль, не буду скрывать: пусть дети и не в ответе за родителей, но взять их в заложники и отдать только после возвращения мамы — вполне справедливо.

Сможет ли меня кто-то остановить? В воздухе — точно нет. На земле? Я пока освоил только самую базовую форму, но судя по разговору старших чинов, она уже впечатляющая для этого времени. Увы, прогресс подталкивают именно кризисы и войны. А уж апокалипсис заставляет приспосабливаться как ничто другое.

Минусы тоже были вполне очевидны. Этот поступок поставит меня вне закона, усложнив как возвращение матери, так и подготовку к будущим проблемам. Сделает врагом государства, которое я собирался защищать не только из патриотических чувств, но и из своего сугубо меркантильного интереса — не буду же я сам бегать по всей стране и выискивать каждую заражённую машину?

К тому же дети точно были не в курсе, что творят их родители. Не то чтобы они мне нравились, вместе с молодой душой и гормональным всплеском подросткового тела я получил ещё и непрошеный всплеск недавних воспоминаний. Достаточно ярких, чтобы в памяти появилась Юлия Серебряная, в облегающем спортивном костюме.

Не так давно их сиятельства решили поучаствовать в городском турнире, который команда нашего училища выиграла с разгромным счётом. Так что шапочно мы были даже знакомы. По крайней мере, здоровались на стадионе. А теперь…

— Скажи, а вашему роду название дали за то, что они имеют отношение к купле-продаже? — увидев мою задумчивость, спросила у вошедшей княжны Настя.

— Чего? — на секунду растерявшись, произнесла Юлия.

— А, понимаю, для тебя слишком сложно? Вы фамилию рода, как Иуда заработали? На тридцати серебряниках, за которые Христа продали? — не моргнув и глазом, переформулировала моя подруга, после чего уже севшая было княжна вскочила, сжав кулаки.

— Я тебя сейчас по салону размажу, сучка крашенная! — взъярилась она.

— Во-первых, это её натуральный цвет, а во-вторых, нам ещё лететь, — попытался я погасить перепалку, но княжна уже начала сплетать Длань — универсальный символ —одновременно и пресс, и стена, и инструмент к принуждению. В общем, хорошая многофункциональная штука, крайне полезная в разных ситуациях. Был у неё лишь один недостаток — скорость плетения, потому как действуя почти в два раза медленней, я уже держал золотистый клинок у горла княгини. — Сядь… те. Пока что. Поговорим по прилёту.

— Немедля развейте символ, иначе это будет считаться нападением на княжеский род. — стараясь держать себя в руках, произнёс Роман Серебряный.

— Позвоните родителям. Чтобы у вас не было неожиданностей, — сказал я и, дождавшись, пока княжна вернётся к своему креслу, сломал печать. Откат прокатился по нервам, но я лишь встряхнул пальцы, избавляясь от секундной боли. — Спасибо за участие, но больше, пожалуйста, так не делай.

— Ты же всерьёз думал их похитить, а в случае сложностей — убить, — пожала плечами Настя. — Так что я решила разом несколько проблем. Угрозы нет, они нас не бесят, и в следующий раз будут думать.

— И создала новые проблемы, — покачав головой, ответил я. Несколько минут прошли в тишине; брат с сестрой делали вид, что не обращают на нас внимания и мило общаются, но стоило самолёту взлететь и набрать высоту, как Юлия пошла припудрить носик. А заодно обратилась к стюарду и получила телефонную трубку. Всё же решила последовать моему совету.

Но это было нормально. Она и в самом деле могла быть не в курсе. А вот когда она вышла из кабинки чуть побледневшая и куда более настороженная, то шёпотом переговорила с братом, и они оба пересели на кресла ближе к эвакуационному люку. Не самые комфортабельные, между прочим. Зато под ними были парашюты.

— Надеюсь, вы своими выходками мне всё не испортили, — мрачно проговорил Пётр Алексеевич, подойдя к нашим креслам. — Вы же понимаете, что пока не выпустились, я ваша нянька, и вы подставляете не себя, и даже не меня, а всех курсантов училища, что под моей ответственностью?

— Хотел бы я сказать, что мы больше не будем, ваше высокоблагородие, но лучше пообещаю как можно скорее выпуститься из вашего славного заведения, — со всем уважением ответил я.