Седьмой царевич. Том 4 и Том 5 (СИ) - Шаман Иван

— Хорошее уточнение, но прежде вас всех тут допросят, будьте готовы, — после паузы сказал Леонид Сергеевич. — Всё, одна нога здесь, другая там.

Со сборами вышло неловко. Все и так были готовы. Вещей у нас личных почти не было, большая часть документов хранилась в канцелярии, так что к моменту, когда меня снова вызвал ректор, тактические ранцы были собраны у всей пятёрки. Вот только в расчётах своих капитан ошибся, и сильно. Свита полковника уехала из расположения училища через несколько минут, а вот сам он остался.

— Готовы? Что ж, отлично, самолёт будет ждать на полосе, — сказал ректор, складывающий в аккуратный портфель какие-то папки. Документы в бумажном виде — явно что-то либо важное и секретное, либо очень старое. — Лёня сказал, что ты отделение тоже подготовил, и это правильно. Но сегодня формальности отменяются. Поехали.

Во дворе нас уже ждал старенький служебный микроавтобус училища. Видавший лучшие годы и много раз латанный, с несколькими слоями шпаклёвки — боевыми шрамами, которые свидетельствовали о нерадивых водителях-курсантах.

Товарищи, которых я, как мог, подготовил морально к поездке, в присутствии ректора и полковника вели себя словно мышки, и ничем не напоминали буйных подростков с кучей проснувшихся сил. Хотя в последнем у меня возникали закономерные сомнения. По крайней мере в отношении Насти.

Девушка вела себя слишком по-взрослому. Действовала так, будто наперёд знала, что именно можно и нужно делать, но при этом старалась не выделяться. И взгляд её был полон не то флирта, не то признания. Хотелось прямо спросить, что она помнит и что задумала, но я сам боялся прослыть психом.

— Гроза. — проговорил я, достаточно громко, глядя при этом одновременно и за окно, и на неё. Девушка тоже посмотрела наружу, и это лишь больше раззадорило мои сомнения. Если бы она помнила — должна была откликнуться на свой позывной, хоть и приобретёт она его лишь спустя несколько лет. А сейчас…

— Да нет, вроде небо чистое, — наконец проговорила она. — Всё будет хорошо, нормально долетим.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнувшись ей в ответ, сказал я.

Настя была уникальным для этого времени двуединым магом огня и воды. Противоположность стихий не позволяла ей осваивать простые формы, так что у девушки пока выходил только туман. Но я твёрдо знал, что в будущем это изменится, и она станет одной из главных ударных сил нашего отряда.

Ведь чистые стихии — это не только просто и понятно, но ещё и… довольно слабо. Как пример — магия огня. Первое заклинание, которое изучали одарённые этой стихии, — веер пламени или пылающие руки. По сути, это просто всплеск огня в небольшом конусе. И этим всё сказано — ни прожечь что-то, ни поджарить. Максимум — опалить волосы и заставить отшатнуться, хотя и это полезно.

Следующая базовая форма — поток или струя огня, это уже куда более полезная штука, просто потому что она бьёт в конкретную точку, и тут профессионал может сотворить настоящее зло, сузить и сильно разогнать поток, создав высокотемпературную горелку, которой даже сталь можно прожигать. А учитывая, что маги второй-третьей ступени могли держать её устойчивой на расстоянии в двадцать метров, уже вполне сойдёт за оружие.

С водой чуть получше, всё же вода — это стабильная стихия, ей можно создавать плотные объекты. Желательно при этом находиться рядом с их источниками — реками, озёрами или, по крайней мере, открытым краном, но даже базовые формы, вроде водного щита или стены уже неплохо могли защитить от вражеских магов и даже мелкокалиберного оружия.

Но двуединая магия… о-о-о, это совсем другой разговор! Туман — вообще ничто по сравнению с кипящим гейзером, струями перегретого пара с температурой в пару тысяч градусов, способным сварить тебя целиком за считаные мгновения. И не спасёт от этого никакая броня или доспех. Ну, кроме полного стихийного или механизированного.

Главное же, что у девушки было нераскрытое сродство с воздухом, которого она сама почти не ощущала, потому что никогда не воспринимала его отдельно от себя. Но именно оно позволяло ей контролировать положение тумана. После она научится и натренируется создавать грозовой фронт в несколько десятков километров, способный испепелить настоящую армию. Всех жахнет… но потом.

Это совершенно не значит, что базовые стихии бесполезны. Совсем нет. Просто они становятся по-настоящему эффективны лишь на высоком уровне владения. Воздух — ощутимые иллюзии и полная невидимость, которую можно определить лишь датчиками давления. Вода — цунами, смывающие города и страны. Земля — трясения.

Огонь — вот тут было интереснее, но самое сложное и опасное заклятье огня было одновременно и почти самым простым. Искра — базовая база, способность создать огонёк на кончиках пальцев, чтобы что-то поджечь. И в то же время единственное, против чего пасовали все армии мира без исключения. Архимаг огня был в состоянии зажечь любые горючие материалы на расстоянии в двадцать километров. И когда я говорю любые — это значит абсолютно. В том числе и герметично упакованные, например, внутри патронов и снарядов. Страшная сила, против людей. И почти совершенно бесполезная против тварей.

Увы, в этом мы убедились на собственном опыте, когда архимаг огня, незабвенный Раджа-Аль-Саиб, пал смертью храбрых, защищая вновь созданную Аравию. А затем возродился в качестве зомби, у которого остался доступ ко всем формам и своему аспекту. Сколько хороших парней и девчонок погибло, прежде чем я до него добрался и упокоил уже навсегда. Забавно, что его пришлось кремировать. Жил в огне и ушёл в огне.

— О чём задумался? — спросил меня Туча, сидящий через ряд.

— Да вот думаю, куда вы «Пушистика» дели, — не став вдаваться в свои мысли и воспоминания, ответил я. — Уверен, учёные империи будут рады исследовать столь ценный и интересный образец.

— Сплюнь! — гневно посмотрела на меня Хана. — Он у меня в переноске. Я ему одеяльце там постелила, и он так уютно устроился, зарылся, словно в норке! А ещё он очень чистоплотный, я когда его в душ носила, он сам мылся, и дела свои тоже делал в слив. Вот.

— Угу. Слишком чистоплотный, — с сомнением заявил Тимофей. — Клянусь, я видел, как это существо прикрывалось и искало те клочки ткани, которые ты вычесала из его шерсти. Это не нормально, говорю тебе.

— Вы просто все завидуете, что он прибежал ко мне, а не к вам, вот, — вздёрнув носик, ответила Хана. И в этот момент у меня в голове что-то щёлкнуло, словно давно выпадавшая из общей картины деталь, наконец, встала на место.

— Погоди, сам прибежал? — переспросил я. — В какой момент? Пока вы шли по улицам к обелиску?

— Да нет же, когда мы уже сидели у его подножия и вас ждали. Я заметила, как он между обломками по норам шныряет. Ну знаешь, как брошенная кошка. У меня таких три было, подбирала на улице, выхаживала, потом находили добрые руки и отдавали. В деревнях часто хороших кошек, к месту приученных, не хватает. Так что, и заработать не выйдет, но и не пропадут они там. Еда опять же всегда в наличии — птички, мышки.

— Ох, ё… — прикрыв глаза, пробормотал я. — Вот это мы попали.

— Да в чём дело-то? Чего тебе опять не нравится? — недовольно спросила Хана. — Не собираюсь я Пушистика бросать. По крайней мере, пока не выясним, что с ним делать. Ну или с ней. Осмотреть я его не смогла — не даётся. Но зато мы проверили, что он всеядный.

— А ты бы как среагировала, если бы тебя подобрали трёх-, хотя, нет, учитывая его размер, — пятиметровые великаны, утащили куда-то, потом раздели догола и начали рассматривать? — с плохо скрываемой ухмылкой спросил я.

— Ты меня с этой помесью кошки и обезьяны не сравнивай. Я всё же человек!

— Угу, а вводные мы слушаем жопой. Что я говорил, когда мы к обелиску бежали? Что подойти к нему могут лишь разумные, — пришлось напомнить мне.

— Не помню, чтобы ты это говорил, — нахмурилась Хана. — Да и какая разница. Сразу же видно, что ты ошибаешься.

— Да? А ну, давай вместе подумаем. Оно подошло к обелиску, так? У него была одежда, пусть и странная для нас. И, к слову, это в мире, в котором цивилизация давно рухнула, а растут лишь клочки травы. То есть они научились не только собирать её, но и обрабатывать, и плести из неё ткань, как люди в средневековье.