В кабинете нас встретили родители. Мой отец, светлейший князь Иоанн Карлович, сидел в кресле у камина с газетой в руках, а матушка, Анна Николаевна, поправляла цветы в вазе.
— Ваша светлость, прибыли Алексей Иоаннович и Леонид Антонович Уваров, — объявила Феня и осталась у дверей, пропустив нас и Виктора с Таней.
— Алексей! — Отец поднялся нам навстречу. Его взгляд скользнул по Уварову. — Кажется, я видел этого юношу в Спецкорпусе.
Я кивнул.
— Да, отец. Это мой одногруппник Леонид Антонович Уваров. Я пригласил его к нам на выходные.
Родители обменялись озадаченными взглядами, но промолчали. После короткого обмена любезностями матушка попросила Виктора заняться подготовкой комнаты для гостя, а Татьяне поручила показать Лёне библиотеку. Когда все ушли, она повернулась ко мне.
— Что случилось у этого юноши, раз ты привез его сюда в такое время? — спросила она, явно обеспокоенная.
Я коротко рассказал о проблеме Уварова и своей роли в его обучении. Родители выглядели встревоженными, но я заверил их, что полностью контролирую ситуацию.
— У нас завтра бал, на котором будет присутствовать императорская семья, а ты тащишь в дом парня, который способен открывать Искажения и не может себя контролировать! — прошипела матушка. — Ты в своем уме, Алексей?
Я пожал плечами.
— Я не могу оставить его без присмотра. А я должен быть на балу. Так что мы либо возвращаемся в Корпус и пропускаем бал, либо…
— Пусть останется, — сказал отец. — Но смотри, Алексей, никакой самонадеянности.
— Я бы не стал подвергать риску это выстраданное мероприятие, ваша светлость, — улыбнулся я.
— Значит, решено.
Я кивнул, чувствуя, как в сердце разливается тепло. Дом — это место, где я всегда чувствовал поддержку, независимо от обстоятельств.
* * *
Особняк светлейших князей сиял в вечернем полумраке. Весь дом был украшен цветами — пышные букеты в изящных вазах придавали столовой праздничный вид. Богатая хрустальная люстра переливалась в свете свечей, освещая длинный обеденный стол, сервированный тончайшим фарфором и серебром.
Мы с Уваровым вошли в зал последними. Виктор уже стоял возле стола и помогал матери поправить её платье. Татьяна сидела в углу, листая книгу, и только подняла голову, когда мы подошли. Её глаза блеснули, и она тут же встала, чтобы нас поприветствовать.
— Приятно видеть новые лица в этом доме, — улыбнулась сестрица, глядя на Уварова. — Алексей редко приводит гостей, так что вы — особенный случай.
Лёня смущённо улыбнулся и поклонился.
— Быть приглашенным в ваш дом — честь для меня, Татьяна Иоанновна.
Сестра улыбнулась.
— Он просто прелесть, Алексей. И почему ты так редко приводишь к нам своих друзей?
— Господа! — Матушка жестом привлекла наше внимание. — Прошу к столу! Сегодня празднуем.
Меню было изысканным: на закуску подали кулебяки с осетром, пирожки с лисичками, домашние соленья и тарталетки с икрой. На горячее — стерлядь в белом соусе с картофельным пюре, запечённую телятину с клюквенным соусом и утку с яблоками. Всё это сопровождалось свежими салатами. И, конечно же, голицинским шампанским. Куда же без него?
Когда Виктор поднял бокал, все притихли. Отец медленно поднялся, его взгляд был одновременно тёплым и серьёзным.
— Алексей, сын мой, — начал он. — Сегодня мы празднуем не просто твой день рождения. Мы отмечаем начало нового этапа твоей жизни. Ты — не только наш сын, но и человек, который уже внёс значимый вклад в настоящее и будущее нашей империи. Твои успехи — наша гордость, а твои задачи — наша ответственность. Пусть этот день станет началом ещё более великих дел. С днем рождения, сын! За тебя!
— За Алексея! — поддержали все, включая Татьяну, которой впервые позволили попробовать шампанское и налили в фужер буквально на пару глотков.
— Я, кажется, стала взрослее, — хихикнула она, опустив бокал.
— Ещё успеешь, — мягко улыбнулась матушка.
После ужина мы переместились в гостиную, пока слуги сервировали стол к чаепитию. У нас было принято заканчивать чаем или кофе каждую трапезу.
— Должно быть, приятно праздновать день рождения в декабре, — улыбнулся Уваров. — Дважды за месяц получаешь подарки.
— К слову о подарках, — улыбнулась матушка. — Мы кое-что приготовили для тебя, Алексей.
Про один подарок я знал. К моему совершеннолетию Самарский Императорский автомобильный завод должен был закончить мой «Ирбис». Однако судьба этого подарка оставалась для меня неизвестной — слишком долгая была очередь на этих железных коней, и я не был уверен, что его успели перегнать.
Но тут отец положил на стол ключи с характерным брелком в виде готовящегося к прыжку снежного барса.
— Все-таки успели? — улыбнулся я.
— Успели, сын, — кивнул отец и подтолкнул ключи в мою сторону. — Но, прежде чем ты увидишь этот подарок, прими другие.
Первым шагнул Виктор. Его руки были спрятаны за спиной, а затем он протянул мне небольшую черную коробочку.
— Ты уже стал мужчиной, брат, и тебе по статусу положены настоящие мужские часы.
Я принял коробку и открыл ее. На меня смотрели массивные механические часы от Павла Буре. Часы были на металлическом браслете из особой стали, с лаконичным циферблатом, без лишних деталей. Все, как мне нравилось.
— Время — самый ценный ресурс, — добавил брат. — Пусть эти часы напоминают тебе о том, как его использовать.
— Спасибо! — Я обнял брата и сразу же надел подарок на левое запястье.
Таня подошла следующей и обратила мое внимание на стоявший на столе фарфоровый сервиз.
— Ты так любишь кофе, словно от этого и правда зависит твоя жизнь, — улыбнулась она. — Мне захотелось, чтобы ты каждый раз вспоминал наш дом, когда будешь пить кофе.
Это был полноценный кофейный сервиз из белого костяного фарфора. На каждой чашке вручную были нарисованы виды Выборга и нашей северной усадьбы, выполненные в синих тонах.
Я был тронут до глубины души. Такой подарок могла сделать только Таня.
— Это великолепный подарок, Таня. — Я обнял сестру. — И очень ценный для меня. Спасибо.
— И еще одна формальность, — отвлек меня Виктор.
Брат вытащил большой конверт и протянул мне.
— Ты вступаешь в право распоряжаться своим трастовым фондом. Однако это не все. Твоя идея с акциями горнодобывающих компаний выгорела, и я открыл счет на твое имя. Закупил акций, и ты уже можешь получать с них дивиденды. — Он улыбнулся. — Постарайся не спустить всё сразу.
Мы рассмеялись, и я поблагодарил всех за их щедрость и заботу. Отец поднялся с кресла и, положив мне руку на плечо, предложил:
— Хочешь взглянуть на свой автомобиль? Он во дворе.
— Конечно! — воскликнул я.
— Только ненадолго, господа! — предупредила матушка, ища глазами шаль. — Вы еще должны попробовать мой пирог!
Внутренний двор особняка был освещён мягким светом фонарей, что придавали всему пространству немного таинственную атмосферу. Подморозило. Снег блестел, словно рассыпанные алмазы, а тишину вечера нарушали только наши шаги по утоптанным дорожкам и отдаленный шум автомобилей на улице.
Как только мы вошли на парковку, мой взгляд тут же привлек автомобиль. Серебристый «Ирбис» сиял, словно мечта, окружённая ореолом света. Необычная краска-хамелеон переливалась под разными углами, и машина казалась живой, будто отражала каждый блик луны и фонарей.
— Твоё новое достояние, — торжественно произнёс отец, жестом приглашая подойти ближе.
Я сделал шаг вперёд, чувствуя себя словно ребёнок, впервые увидевший игрушку мечты. Леонид, стоявший рядом, буквально потерял дар речи.
— Господи, Алексей, — выдохнул он. — Это же… Это настоящий «Ирбис»? Последняя модель?
Я кивнул, а отец начал с явным удовольствием рассказывать:
— Самарский завод делает их исключительно по заказу Императорского дома. Без специального дозволения вывезти их за границу невозможно. Каждый автомобиль — это произведение искусства, и такой подарок можно получить только в знак особого расположения. Благодаря твоей матери мы смогли добиться такого для тебя, Алексей.
