Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Препарат уже стал отпускать, так что мышцы стали ныть. Да даже не так – болеть, причем очень сильно. Я вздохнул и понял, что подняться не смогу. При всем желании – тупо не встану. Устал.

И подозреваю, что просплю сейчас полные сутки, не меньше. Тяжело. Очень тяжело.

– Есть хочешь? – спросила Лика.

– Ты чего не спала? – вопросом на вопрос ответил я.

– Так, а чего ты хотел? – удивилась она. – Ты же свалил хрен знает куда, да еще и посреди ночи. Ты думаешь, я заснуть смогла бы? Да и вообще, я привыкла уже вместе спать, прижиматься к тебе.

Да, это правда. И это, кстати, доставляло неудобства – ночью было жарко, а она как печка, горячая. Но мне самому это нравилось.

– Так есть‑то хочешь? – снова спросила она.

– Давай, – выдохнул я.

Аппетита особого не было, но я прекрасно понимал, что если не поем сейчас, то просто сдохну от гипогликемии. Препарат наверняка не только силу увеличивал, но и сахар в крови сжигал, причем очень быстро. И действительно, надо подкрепиться.

– Сейчас, – она улыбнулась и встала, двинулась на кухню.

А я тупо залип в одну точку. Что дальше делать‑то? Оружием разжились, причем так, что при необходимости мы этих бандитов, что в селе сидят, порвем. Вот буквально разорвем на кусочки: ночная атака, быстрая зачистка. Тут и нас двоих с Роджером хватит, а остальные могут просто посидеть снаружи, проверить, чтобы никто не сбежал. К тому же эти дома, которые они заняли, нам уже приходилось штурмовать.

Но сейчас не время. Совсем нет. К тому же и необходимости особой не имеется: дань у нас есть на два месяца вперед, с учетом всего золота, которое мы притащили. То есть два месяца относительно спокойной жизни селу обеспечено.

Что мы можем сделать вообще? Перебить тут всех? Так действительно ведь: другие приедут и зачистят деревню под ноль, просто всех вырежут. Или угонят куда‑нибудь.

Уйти в горы и партизанскую войну устроить? Вариант, конечно, вот только они снова на селянах начнут отыгрываться. Хотя партизанскую войну вести действительно надо, но только так, будто мы не при делах. А это сложно, потому что в селе народа особо нет, и все на виду.

Как вариант, сейчас можно благополучием селян заняться. Отправиться в город, добыть еды для всех. А заодно еще что‑нибудь поискать, чем потом можно будет дань выплатить в следующие месяцы. То же бухло – возьмут они его, точно.

А еще… Надо союзников искать. В одиночку мы не вывезем, точно. А кто мне в голову приходит? Те селяне из Краснокаменки? Да уж, очень полезные союзники будут – старичье да бабы.

Остаются «росгвардейцы». У них есть личный состав, оружие, техника. И бандиты им точно не по нраву будут. Да только вот до них тащиться через половину острова, и они могут еще и не согласиться вписаться. Если у них все спокойно, то зачем им это?

С другой стороны, они тоже должны понимать, что если тут новый порядок организуется, то покоя им не дадут.

Так что остаемся в тени, занимаемся разведкой и…

Кстати, рация. У нас теперь есть рация бандитов, и мы можем подслушивать их переговоры. И зарядное устройство имеется, пусть его и надо разместить где‑нибудь на солнце. На крыше дома с обратной стороны, которая во двор выходит. Панель маленькая совсем, заметить не должны.

Кстати. А вот, похоже, и работа для Наташи нашлась. Мониторить каналы и записывать все, что говорят бандиты. Позывные, планы и прочее. А нам…

А нам нужна машина, хотя бы одна. Еще неплохо было бы добыть мин. Тогда, если мы снесем Фреда и его людей, то когда к нам приедут уму‑разуму учить, то кровью умоются. Если у них, конечно, артиллерии нет, которой можно будет отработать по селу откуда‑нибудь из‑за горизонта. И чтобы все в пыль и труху, и никого живого.

Знакомый пейзаж будет, видел уже не один раз. И каких‑то укрытий в деревне нет, кроме подполов, пожалуй. Да и те – так себе.

Вернулась Лика с глубокой тарелкой и ложкой. Протянула их мне.

– Подогрела немного, – сказала она. – Борщ на тушенке сварила сегодня. Не могла найти, к чему руки приложить.

Пахло вкусно. Суп был красным, видимо, она и уксус нашла. Свекла плавала, капусты много. Пока овощи есть свежие с огородов, нормально. Как их не станет – беда начнется. Заготовки надо делать на зиму, а следующей весной картошку сажать везде, где можно. Она спокойно в погребах пролежит. Поля нам все равно не сеять.

Надо же, о следующей зиме задумался. До осени бы дожить.

Я взял ложку, отхлебнул немного супа, проглотил. Вкусно. Лика вообще, как выяснилось, очень вкусно готовит. Старается. Молодец она у меня, правда устает сильно. А если я ее начну еще и в город брать?

А ведь страшно. Я потерять их боюсь, очень сильно. Обеих: и Лику и Наташу. Но делать нечего, еще один подготовленный боец нам очень нужен. А теперь и глушеное оружие имеется, нужно будет только объяснить Лике, как с американским карабином управляться. Ну она поймет, не глупая.

Еще ложка. Потом еще и еще. Я поднял голову и увидел, что моя девушка смотрит на меня с улыбкой.

– Что такое? – спросил я.

– Ты как будто три года не ел, – она снова улыбнулась. – Да и приятно это, что мой мужчина мою еду ест. Как сходили‑то?

– Неплохо, – ответил я. – Очень неплохо. Теперь у нас есть много оружия. Шесть автоматов, снайперская винтовка, пулемет. Гранаты, патронов полно. Правда, все американское. Это, считай, заново учиться, как всем этим пользоваться.

– И что дальше делать думаешь? – спросила она.

– Я не знаю, – я пожал плечами. – Сперва продовольственную проблему решать будем. Что потом – потом.

– Это хорошо, – выдохнула она. – Хоть сколько‑то относительно спокойно проживем. А то я боялась, что ты оружия наберешь, да с шашкой наголо на бандитов бросишься. Тревожно, знаешь ли.

– Да когда я с шашкой наголо на кого бросался, – я поднял тарелку и отхлебнул из нее бульона прямо через край.

– А санаторий? – спросила она.

Санаторий. Да, жестковато получилось. Хотя никаких эмоций это у меня не вызывает – бандиты получили по заслугам. А что с семьями так вышло, так это мне без разницы.

– Там было четверо подготовленных бойцов, – махнул я рукой. – Опасно было, да, но нормально.

– Ну как сказать, – она посмотрела в сторону. – Я за тебя боялась. А уж после того, как тебя ранили возле моста, чуть с ума не сошла. Лежал ведь ни жив, ни мертв.

– Обошлось же все.

– Ну да…

Я дохлебал суп, да так и остался сидеть с тарелкой в руке, только ложку в нее положил. Вставать не хотелось. Если честно, думалось, что может быть так и поспать в кресле.

– Завтра что делать думаешь?

– Спать, – ответил я. – Весь день спать. А потом, наверное, пару дней отдохнем, и обратно в город. Еды нужно найти. У нас как с запасами?

– Мало, – она покачала головой. – Как и у всех, наверное. На пару недель хватит, да и все.

– Добудем, – сказал я. – Нормально все будет, с голода не умрем. Мы в горах косулю видели. Значит, можно будет туда пойти и поймать что‑нибудь. Или в окрестностях ловушек поставить каких‑нибудь, тоже неплохо было бы. Мясо и есть мясо.

– Может на рыбалку сходим? – спросила Лика. – Я видела, ты спиннинг принес.

– Можно, – пожал я плечами. – Но не завтра. Я сейчас‑то боюсь с кресла не подняться. Мы килограммов по шестьдесят разного железа тащили больше пятнадцати километров. Да еще и по горам.

– Зомби не встретили? – спросила она.

– Нет, – я мотнул головой.

Про людей говорить не стал. Не нужно это.

– Помыться не хочешь? – спросила она вдруг. – В летнем душе вода еще теплая должна быть, не остыла. Она весь день грелась же.

Я прислушался к своему телу. Встану я? Вообще, надо бы, потому что что вспотел весь – хоть и ночь уже, но все равно не холодно. Ладно, почему бы и нет.

– Пойду ополоснусь, – решил я, встал, закряхтев, как старый дед. Повернулся и двинулся прочь из дома, чувствуя, как еле передвигаю ноги. Но все‑таки вышел. Так. Сперва раздеться.

Сказано сделано: стащил с себя военную форму, сложив, сунул ее в верхний ящик шкафа, который стоял в сенях. Так, голым и пошел, натянул резиновые сланцы на ноги вместо кроссовок, да проследовал к летнему душу.