Чудовище, созданное им, было способно на двойные повреждения. Его яд был достаточно токсичен, чтобы разъедать даже шкуру ящеров. А его удары были способны раздробить их мышцы, добираясь до костей.
Альда ожидала, что хотя бы сейчас будет нарушено их пугающее равнодушие. Они же серьезно ранены, они страдают! Разве не должны они при этом выражать боль хоть как-то? Но нет, ящеры продолжали тупо ползти к своей цели, известной лишь им одним. Триан замедлял их, иногда – останавливал или даже откидывал назад. Но при этом успехе он все равно не сумел стать центром их внимания. Их интересовал только корабль.
«Они как зомби какие-то, – напряженно подумала Альда. – Триан, я беспокоюсь за тебя, ты слишком устал!»
«Ну и зря беспокоишься. Все это – даже не половина того, что я могу. Можно считать, что раньше я разговаривал с ними по-хорошему. Теперь будет по-плохому».
До этого он позволял своему чудовищу вести основную атаку, теперь вот рванулся вперед сам. Триан подхватил копье, брошенное кем-то из меров, порезал им собственную руку, а потом метнул копье вперед – прямо в морду ящеру. Удар оказался достаточно точным и сильным, чтобы острие пробило глаз чудовища. Но и теперь оно даже не вздрогнуло! Своим несокрушимым равнодушием оно превосходило любого беснующегося монстра.
Вполне возможно, ящер был способен продвигаться вперед даже так – с копьем, торчащим из глаза. У него просто не получилось. Его тело замерло, а потом задрожало, как в лихорадке. Но длилось это недолго: существо начало двигаться, и двигалось оно куда быстрее, чем раньше.
Оно больше не стремилось к кораблю, оно нападало на своих товарищей. Ящер оказался куда более совершенным оружием, чем чудовище из водорослей: его когти и клыки без особого труда пробивали шкуру ему подобных. Они, конечно, пытались сопротивляться, но он был намного быстрее и, кажется, сильнее их. Он один теперь рвал на части всю стаю.
«Ты подчинил его!» – догадалась Альда.
«Не только подчинил, но и изменил его тело. Чуток модернизировал, чтобы он был нам полезен».
«Ты провел мутацию так быстро?»
«Потому что это примитивная мутация, – пояснил Триан. – Вредящая ему, и долго он не протянет. Но нам и не нужно, чтобы он задержался на корабле!»
Легионер и сам знал, что долго не продержится, несмотря на всю браваду. Поэтому Триан не жалел энергии, он сделал ставку не на выдержку, а на скорость. Его задача – убрать ящеров с корабля и выиграть время, все остальное не так уж важно.
И у него получалось! Раны, нанесенные мерами, ящеры даже не заметили. Но теперь Триан нарушил их меланхоличное спокойствие, он залил палубу их кровью – черной и густой. Он напугал их! Он сделал то, за что раньше люди платили сотнями жизней, без единой жертвы. После недолгой, пусть и отчаянной борьбы ящеры были вынуждены отступить.
А тот, которого заразил Триан, рухнул замертво. Альда почувствовала это, даже не разглядывая его: миг, когда жизнь покинула массивное тело. Это тоже победа! В записях людей значилось, что никому и никогда не удавалось убить ящера. Сегодня Триан нарушил эту печальную традицию.
Как знать, может, ящеры, впервые столкнувшиеся со смертью сородича, больше не вернутся?
Сейчас рано было говорить об окончании войны, зато победа в битве была очевидна, и Триан торжествовал. Он имел на это полное право: он устал до боли, до дрожи, но он добился своего. Это со стороны казалось, что он так же расслаблен, как до начала битвы. Он мог обмануть кого угодно, только не ее! Альда чувствовала его так тонко, будто его эмоции светились у нее перед глазами.
Это должен был быть конец – да не вышло. Ящеры отступали через борт, когда один из них вдруг изменил свое решение. Он не рычал, он все еще не проявлял ничего похожего на гнев – и все-таки что-то в нем было иным. Потому что только он отважился броситься на своего главного противника.
Триан такого не ожидал. В иное время, при иных обстоятельствах он все равно успел бы отреагировать. Но он ведь тоже не божество, даже если иногда кажется таковым, он – человек, и он способен уставать. Поэтому теперь Триан не сумел уклониться, и ящер вытолкнул его за борт. Они оба повалились в воду, а сверху их закрыла сеть из потерявших управление водорослей.
Сначала Альда не испугалась, не по-настоящему. Она привыкла верить Триану, она знала, как он силен! Может, он и не готовился к такому, но он не был беспомощен – на Семирамиде когда-то было хуже. Сейчас он покажет этой ящерице, кто здесь хозяин!
И ящера он действительно отогнал. Да тот и не настаивал на битве: он уже был ранен. Его местью было то, что Триан оказался в воде, после этого ящер поспешил уплыть вместе с остальными. Он, должно быть, почувствовал, что его сородич на палубе мертв, и становиться вторым трупом ему не хотелось.
Вот тут Триан и должен был вернуться, а его не было. Альда чувствовала, что он не торжествует, ему было больно и… страшно? Триану, который не боится ни смерти, ни богов, ни демонов?! Этого же не может быть… Не могло. Но было.
Там, в воде, на него напал кто-то новый, до этого скрытый темными волнами. Альда пыталась увидеть его глазами Триана, но не могла, сознание легионера слишком быстро поддавалось панике. Он ни с чем подобным еще не сталкивался – ни при обучении, ни на заданиях.
Она поспешила к борту, надеясь хотя бы так понять, что произошло. Она посмотрела за борт, но Триана там не увидела. Вода рядом с кораблем бурлила, и лучи солнца изредка вырывали из нее что-то черное, гладкое… Снова ящеры? Но почему они тогда воспринимаются по-другому?
Сама она не поняла бы, что к чему, но подсказку ей дал один из меров, подбежавших к борту.
– Это плоские черви! Они выжидали в воде, а теперь напали на него!
Мер казался смутно знакомым: они раньше пересекались и, кажется, были представлены. Но в нынешнем хаосе Альда была далека от того, чтобы припоминать его имя. Да оно было и не важно сейчас, мир сузился, и значение имел только Триан.
– Что за плоские черви? – уточнила она, не отрывая взгляда от волн. Она снова пыталась коснуться разума Триана, чтобы поддержать его, успокоить, но ничего не получалось.
– Это существа, из которых сделаны мы, – пояснил он.
Вот оно. То, чего Триан не ожидал.
Плоские черви, насколько было известно Альде, были примитивными и не слишком сильными хищниками. По идее, Триан должен был разобраться с ними шутя, после того, что он сделал с ящерами. Но что-то в их природе оказалось неожиданным для него, и он, уставший и, возможно, раненый, не справлялся.
– Нужно вытащить его оттуда!
– Простите… – смутился мер. – Простите, но я не смогу…
Альда бросила на него гневный взгляд, собираясь выплеснуть хотя бы часть собственной бессильной злости, но вовремя прикусила язык. Мер, говоривший с ней, был изранен. Его кожу почти сплошной пеленой покрывали страшные химические ожоги, на животе еще кровоточили три рваные раны, его шатало от усталости… И все же он был единственным, кто подошел к ней. Он хотел помочь – но он прекрасно знал, что, если нырнет вниз, туда, где колыхались на волнах ядовитые водоросли, он уже не выплывет.
Значит, оставалась только она.
Связь с сознанием Триана теперь приносила ей боль, и куда проще было бы отпустить… А она не хотела. Эта боль сейчас придавала ей сил, заставляя забыть о том, что она может, что не может. Боль убирала наносное, и оставалось только главное: желание спасти его любой ценой.
Телекинез всегда был для Альды вторичной способностью, непонятной даже ей самой. Эта сила то пробуждалась, то засыпала, не возвращаясь даже тогда, когда Альде угрожала опасность. Но теперь уже знакомая энергия подчинилась ей – вся разом. Сила откликнулась на зов гнева и боли, и предела у нее просто не было.
Альда вытянула руки вперед, к воде, направляя энергию туда. Видимого проявления у телекинеза не было – никакого сияния или дрожи воздуха. Но был результат!
Первыми исчезли водоросли. Они приподнялись над водой – и рассыпались в прах, мутной пленкой осевший на волнах. Они, еще недавно образовывавшие монстра, способного убивать ящеров, теперь стали мусором.
