– То есть, его убивает собственный иммунитет?
– В некотором смысле. Насколько я понимаю силу легионеров, их кровь способна вызывать мутацию. И кровь плоских червей способна вызывать сильную непрерывную мутацию, так и были созданы меры. Теперь вот нашла коса на камень.
– Выходит, кровь червей, которой он заражен, постоянно пытается изменить его, а его собственная кровь этому противостоит? – нахмурилась Альда.
– Нет, если бы все было так, он бы уже вылечился. Проблема в том, что его собственная кровь вроде как пытается усидеть на двух стульях. Она реагирует на мутаген, принимая его, но она же ему противостоит. Замкнутый круг.
– Тогда нужно убрать кровь червей, которой он заражен!
– Не получится, – покачала головой Ноэль. – Она полностью слилась с его кровью и существует внутри всего организма.
– Значит, надо помочь ему по-другому! Дать лекарство – или перелить твою кровь, она помогает, она должна помогать!
– Пробовать все подряд тоже опасно…
Она уже видела, что самостоятельно Триан из этого состояния не выйдет. В этом даже чувствовалась ирония – от которой никому не было смешно. Если бы воздействию крови червей подвергся любой другой член экипажа, Ноэль смогла бы ему помочь без особого труда. Но легионер… Он – мир внутри мира, и при всей своей силе он – идеальная жертва для примитивной мутации.
Он, способный выжить в открытом космосе и убить десятки людей щелчком пальцев, может погибнуть от одной из самых простых форм жизни Левиафана.
– Я буду пытаться ему помочь, честно, – пообещала Ноэль. – Но я не могу пообещать тебе, что это к чему-то приведет. Хочу, но не могу. Датчики показывают, что из-за мутации, развернувшейся внутри его крови, постепенно разрушаются все органы.
Альда заметно побледнела, но даже теперь она не сорвалась. Она говорила негромко и ровно, она не плакала, и уже за это Ноэль готова была ее уважать.
– Это получается… сколько ему осталось? – спросила телепатка. – При худшем раскладе.
– Худшем, лучшем… Тут все расклады примерно одинаковы, потому что их не так уж много. Если я не найду способ помочь Триану, он проживет не дольше суток.
Глава 8
Смерть Триана вполне могла означать конец «Северной короны». Не обязательно – но шансы были велики, и Лукия Деон обязана была признать это.
Во-первых, потеря любого солдата – это серьезный удар по всему экипажу. «Северной короне» тяжело далось расставание с прошлым телепатом, а ведь он просто перешел на другой корабль! Смерть – это совсем другое. Особенно смерть легионера, который всем им казался несокрушимым. Это принесет с собой не только горечь, но и страх собственной уязвимости.
Во-вторых, сложно сказать, как отнесется к такому Легион. Насколько было известно Лукии, легионеры погибали на заданиях очень редко, куда реже, чем представители других видов. Смерть номера семь способна вызвать грандиозный скандал, за которым последует наказание. Справедливо ли это? Нет. Но чтобы не портить отношения с Легионом, руководство космического флота пойдет на любые уступки.
В-третьих, дело в самом Триане. Даже если их не станут наказывать, за все простят и назначат им нового легионера, так, как раньше, уже не будет. Лукия знала Триана лучше, чем другие члены экипажа, и могла не сомневаться в этом. Дело было не в его силе, а в нем самом. Он был умен, он предлагал такие решения, до которых никто другой не додумался бы. А главное, он подстраховывал Лукию и Альду, он готов был на определенные нарушения, чтобы «Северная корона» не пострадала. Кто еще будет вести себя так? Да никто!
Так что она многое отдала бы, чтобы помочь ему. Беда в том, что от Лукии уже ничего не зависело, да и ни от кого не зависело. Ей хотелось обвинить Ноэль Толедо в бездействии, но она понимала, что это несправедливо. Было очевидно, что хилер старается. Однако что она может сделать, если сама природа легионера играет против нее? Ноэль ставила поддерживающие капельницы и вводила Триану лекарство из собственной очищенной крови, но все это оказалось бесполезно.
Его медленное умирание продолжалось. Ночь он кое-как пережил, однако его состояние ухудшилось так сильно, что стало очевидно: следующей ночью все закончится. Об этом, кажется, знали уже все члены экипажа, хотя они ничего не обсуждали открыто. Жизнь бежала от смерти, и все они сейчас старались не подходить близко к Триану, даже Ноэль.
Единственным исключением стала Альда Мазарин. Она как раз не покидала Триана ни на минуту, хотя сама устала. Она не сомкнула глаз, она наблюдала за ним. Такая преданность вызывала восхищение – и не более того. Она ничего не могла исправить.
Лукия тоже предпочла бы остаться рядом с Трианом. Она – капитан, и ее долг – сопровождать всех своих подчиненных в последний путь. Смерти она не боялась и надеялась облегчить участь если не Триана, то хотя бы Альды. Увы, сейчас у нее такой возможности не было. Колония собрала совет и требовала присутствия Лукии. Точнее, выражено это было как обычная просьба, однако Лукия прекрасно понимала, что будет, если она откажется.
Она пришла туда одна, на этот раз она поручила Рале помогать Кигану – починка двигателей была в приоритете. Лукия и не нуждалась в поддержке, она не чувствовала враждебности даже от меров, люди и вовсе были ей благодарны.
Эта колония в целом была цивилизованной и открытой переговорам. Тем сложнее Лукии становилось от грядущей участи «Посейдона».
– Как дела у вашего солдата? – первым делом поинтересовался Мерсер Нил.
– Ему не лучше.
– Очень жаль. Мы все благодарны ему. Если понадобится какая-то помощь – мы всегда к вашим услугам.
– Благодарю, – сдержанно кивнула Лукия. Она не собиралась рассказывать им, что Триану скоро понадобится не помощь, а могила.
– Было бы жаль потерять такого воина, – заметил Седар, глава меров. – Теперь я понимаю, как он заметил того паука! Он ведь тоже мутант, не так ли?
– Как и все в моем экипаже.
Лукия больше не видела смысла скрывать это.
– И вы тоже? – недоверчиво покосился на нее Мерсер.
– Я – в первую очередь.
Инструкция космического флота не поощряла такие откровения, но и не запрещала их слишком строго. Все понимали, что миссии в рамках проекта «Исход» могут пойти по-разному. Триан уже продемонстрировал местным такое, что притворяться было бы глупо.
Да и зачем? Если все пойдет по нынешнему сценарию, очень скоро они улетят навсегда, и колонисты все равно никому не расскажут правду о них.
– Почему вы не сказали нам? – спросила Джованна Пилар, глава медиков. – Мы были открыты, мы показали вам все, что вы хотели!
– Потому что вам сотрудничество с флотом нужно больше, чем наоборот, – холодно пояснила Лукия. Нет способа мило подать неприятную правду, и капитан не собиралась даже пытаться. – Вы должны показывать нам любые свои достижения, не задавая вопросов.
– Да как вы смеете! – взвилась на ноги Айслинн Элора. Лукия так и не разобралась, чем именно занимается здесь эта дама, но знала, что Айслинн – прямой потомок капитана «Искателя». Власть, доставшаяся по наследству, иногда не имеет большого веса. – Вы на нашей территории, это вы понимаете? Вам еще нужно постараться, чтобы уйти отсюда живыми!
– Айслинн! – нахмурился Мерсер. – Что за варварство?
– Пришельцы зарываются!
– Ничего страшного, – еле заметно усмехнулась Лукия. – Вы не первая колония, которая бросает мне эту угрозу.
– Айслинн говорит не от лица колонии, это ее личное мнение, – поспешил уточнить Тео Скаут, глава полиции.
– Тем не менее, я такое уже слышала. Я скажу вам то же, что говорила другим, пытавшимся угрожать моим людям: попробуйте. Попытайтесь удержать нас в плену. Некоторые, кстати, пытались. Но, как видите, мы здесь.
– Я не думаю, что нам следует говорить языком вражды, – примирительно улыбнулся Мерсер. – Мы по-прежнему благодарны за помощь. Но мы хотим знать, что вы планируете делать дальше? Понятно, что ситуация с ящерами изменила наши первоначальные планы! Означает ли это, что вы улетите немедленно?
