Миних кивнул, открыл саквояж и… замер.
— Господа, кажется, я понял кое-что… У меня не хватает одного флакона.
— Что пропало? — спросила София.
— Сонный концентрат… Я держу его для императрицы и государя. Иногда после стрессовых мероприятий они просят меня дать им лекарство, чтобы быстрее заснуть. У государя бывают проблемы с перевозбуждением…
— Это правда, — подала голос императрица. — Нечасто, но случьяйется…
Я переглянулся с Софией и Елинским. Теперь всё стало ясно.
— Вчера перед сном фрейлины вдовствующей императрицы разносили всем вечерний чай, — припомнила София. — Угощали всех, даже слуг. Полагаю, и гвардейцы не отказались от стаканчика?
— Скорее всего, подмешали его туда, — я кивнул. — Где девушки? Нужно допросить их немедленно.
— Сейчас приведём, — сказал Елинский и тут же взялся за рацию.
Я повернулся к Софии:
— Нужно встретиться с игуменьей. Надо узнать, не заметили ли монахини чего-нибудь странного. Или, быть может, они знают, куда могла отправиться бабушка.
Императрица сжала мои руки:
— Алексей… Прошу вас… Заклинаю всем, что свято…
Я встретил её взгляд.
— Мы найдём его, ваше императорское величество. Пока прошу вас оставаться в своих покоях в целях безопасности. Как только будут новости, я тотчас передам их вам.
* * *
Первые лучи зимнего солнца пробивались сквозь узкие оконца старинной церкви, освещая потемневший от времени резной иконостас. В воздухе еще витал слабый запах ладана, смешанный с прохладой каменных стен.
Мы вошли в храм сразу после окончания молитвы. Монахини неспешно расходились, каждая направляясь к своим трудам, а впереди нас стояла игуменья Евпраксия — невысокая, сухощавая женщина с резкими чертами лица и проницательным взглядом.
София, не сдерживая волнения, бросилась к ней, чем немного напугала настоятельницу.
— Матушка, простите! — быстро заговорила великая княжна. — Но у нас беда. Мой брат, государь, исчез. Вместе с моей бабушкой, вдовствующей императрицей. Вы не знаете, куда они могли направиться?
Евпраксия побледнела, но тут же взяла себя в руки. Она окинула нас тяжелым взглядом, затем, кивнув, повела вглубь церкви, в один из притворов, где было чуть темнее и куда не доходили любопытные взгляды. В её глазах читалась тревога.
— Я не ожидала подобного от Екатерины Алексеевны, — прошептала она. — Это… неразумно. Клянусь, я не давала благословения на подобное и никогда не дала бы.
— Матушка, нам нужна ваша помощь. — нахмурился я. — Мы не знаем этих мест и не знаем, откуда начинать поиски. Подумайте, куда вдовствующая императрица могла увезти императора? Есть ли у неё тайные владения, излюбленные места?
Игуменья строго на меня посмотрела.
— Значит, вы даже не рассматриваете мысль, что их обоих могли похитить?
Я кисло улыбнулся.
— Вы же сами только что себя выдали, сказав, что не ожидали подобного от нашей бабушки. Значит, тоже первым делом подумали на нее, верно?
Игуменья нахмурилась, скрестив на груди руки.
— Ваша бабушка иногда навещала Бестужевых в их поместье, но не так часто. И ещё… — Евпраксия понизила голос. — Порой она ездила в другие монастыри. Но если она пошла на такой риск, значит, видела в этом нечто очень важное. Возможно, она направилась в Зеленую Пустынь.
— Зеленая пустынь? Где это? — спросила София.
— На другом берегу Волхова. Это старый мужской монастырь. Там суровые условия, строгий устав и почти не бывает мирян, да и братия немногочисленная. Добраться туда трудно, а потому место редко посещаемо.
— И что в нем особенного? — продолжила София.
— Там живёт один монах, Серафим, — тихо произнесла игуменья. — О нём ходят разные слухи. Говорят, что он чудотворец. Видит и может больше, чем другие. Даже одаренные. Но есть и другие рассказы… Не все хорошие. Я знаю, что ее императорское величество не раз с ним встречалась и, вероятно, уверовала в его чудотворную силу.
— А вы — нет? — уточнил я.
Игумения отвела взгляд.
— Не всякая сила, что способна творить чудо, является благом.
Я молча переварил услышанное. Интуиция подсказывала, что вдовствующая императрица могла отправиться именно туда.
— Нам нужно туда попасть, матушка. Как быстрее доехать? — спросил я.
— Я дам вам проводника. Следуйте за мной.
Мы вышли на улицу, и щеки тут же начал щипать мороз. Хорошо, что я взял с собой пуховую куртку. А вот София облачилась в норковую шубку, и ее сейчас спасал лишь толстый шерстяной свитер под ней.
— Савва! — крикнула Евпраксия, окликая парня лет двадцати, который суетился у дровника.
Савва подошел неуверенно, теребя рукава потертого ватника. Игуменья представила его:
— Это Савва, наш трудник. Он бывал в Зеленой пустыни и сможет показать вам дорогу. — Она обратилась к нему. — Савва, делай все, о чем попросит ее императорское высочество София Петровна и его светлость Алексей Иоаннович.
Парень оробел, узнав, кем мы были, затем низко поклонился и несколько мгновений не мог заставить себя вымолвить ни слова.
— Савва, здравствуйте, — мягко улыбнулась моя кузина. — Пожалуйста, сопроводите нас в автомобильной поездке. Нам очень нужно как можно быстрее попасть в Зеленую пустынь.
Парень наконец-то пришел в себя — видимо, очаровательная улыбка красавицы Софии растопила его сердце.
— На машине можно только через мост в Михайловском погосте, — смущенно сказал Савва, стараясь не смотреть нам в глаза. — Пешком — по льду, но на автомобиле опасно. Берег крутой. А от моста ещё ехать по старым дорогам. Дай Бог, чтоб почищены были…
— Тогда выезжаем немедленно, — скомандовал я. — Прошу за мной, Савва.
— Я еду с тобой! — решительно заявила София.
— Нет, — отрезал я. — Мы не знаем, что там. И рисковать еще одним членом императорской семьи я не могу.
— Это мой брат, — напомнила она. — И я сделаю всё, чтобы его вернуть. Алексей, сейчас не время пререкаться. Буду делать все, что скажешь. Но я чувствую, что должна быть там…
Я раздраженно выдохнул, но понимал, что переубедить её невозможно.
Через десять минут мы уже сидели в машинах. Впереди ехала наша, с Софией, Саввой и Елинским, позади — две машины с гвардейцами. Дорога к Михайловскому погосту и мосту заняла минут пятнадцать. Это был небольшой городок на обоих берегах Волхова. Преодолев мост, мы въехали в заснеженные лесные дороги.
Снаружи тянулся однообразный зимний пейзаж — заснеженные поля болот, редкие темные деревца. Снег, снег, один лишь снег. Машины трясло на ледяных ухабах.
— Если дорога такая сложная, то как они вдвоем смогут добраться до этого захолустья? — рассуждала София, пока мы ехали.
— Полагаю, им помогли, — ответил Елинский. — Главное было — выбраться из монастыря. Там есть еще один выход, прямо к реке. Мы обнаружили следы. Они уходили на лед.
— Савва, что находится на другом берегу? — спросил я.
— В районе Старой Ладоги? Село Чернавино там, дорога еще есть. Разбитая, но ее чистят. Ниже еще одна деревушка, а выше, в сторону Ладожского озера, урочище. Там никто не живет.
— Значит, если перейти по льду и оказаться в Чернавино, то можно сесть на автомобиль и добраться до Зеленой пустыни?
Парень призадумался, но согласно кивнул.
— Ага, ваше сиятельство. Только большого прока в том нет. Дорога-то идет вдоль болота. Его огибать придется. И все равно выедешь на ту дорогу, к которой сейчас едем мы.
— Но чтобы скрыться или сбить нас с толку, так вполне можно сделать, — задумчиво сказала София. — Бабушка… ну зачем же она так?
— Наверняка потому, что в ином случае ей бы не разрешили сделать то, что она задумала, — мрачно ответил я.
Последние пятнадцать километров дороги к монастырю представляли собой голый лёд, за исключением нескольких участков. Хорошо, что количество проезжающих там машин стремилось к нулю.
— Савва, расскажи, пожалуйста, про это место.
— В Зеленой Пустыни… непросто. Я сам туда трудником хотел, да не выдержал. Слишком уж там сурово. Монахи строгие, еды мало. Зверье дикое хозяйничает, но настоящий хозяин там — болото.
