– Но при этом хотите послать на передовую именно наши войска, – заметил Чажоук.
– Армия провинции Дракон больше, чем у любого из вас, – рявкнула Рин, не удержавшись.
Конечно, Вайшра хотел, чтобы она оставалась лишь наблюдателем, но она не могла пассивно смотреть на эту постыдную свару. Наместники вели себя как дети, пререкались из-за ерунды и ждали, что войну выиграет кто-то другой, пока они бездельничают.
Все уставились на Рин так, словно у нее вдруг выросли крылья. Но Вайшра не прервал ее, и Рин продолжила говорить:
– Уже три дня! Какого дьявола мы до сих пор спорим о составе дивизий? Сейчас империя слаба. Нужно немедленно отправить армию на север.
– Тогда почему бы не послать тебя? – спросил Таха. – Это ведь ты потопила остров в форме лука?
Но Рин не так-то просто было сбить с толку.
– Хотите, чтобы я уничтожила полстраны? Моя сила неизбирательна.
Таха покосился на Вайшру.
– Что она вообще здесь делает?
– Я командир цыке, – сказала Рин. – И стою прямо перед вами.
– Ты просто девчонка без опыта командования и воевавшая меньше года, – отозвался Гужубай. – Не давай нам советы, как вести войну.
– Предыдущую войну выиграла именно я. Без меня вас сейчас здесь не было бы.
Вайшра положил руку ей на плечо.
– Тихо, Рунин.
– Но он…
– Замолчи, – сурово приказал Вайшра. – Этот спор тебя не касается. Дай слово генералам.
Рин проглотила обиду.
Дверь со скрипом распахнулась. В щель сунул голову адъютант.
– К вам прибыл наместник провинции Змея.
– Пусть войдет, – велел Вайшра.
Адъютант посторонился и придержал дверь.
Вошел Ань Тсолинь – без сопровождения и без оружия. Цзиньчжа подвинулся, чтобы Тсолинь сел рядом с Вайшрой. Нэчжа самодовольно покосился на Рин, как будто заявляя: «Ну, что я говорил?»
Вайшра тоже явно ожидал этого визита.
– Я рад, что вы к нам присоединились, наставник.
– Вам не пришлось удирать вместе со всем флотом, – нахмурился Тсолинь.
– Другим путем вы добирались бы дольше.
– Сначала пришли за моей семьей.
– Полагаю, вы позаботились вовремя ее увезти.
Тсолинь скрестил руки на груди.
– Жена и дети прибудут завтра утром. Их нужно разместить в безопасном месте. Если я учую хотя бы дух шпиона рядом с ними, то немедленно разверну свой флот и отдам его императрице.
Вайшра склонил голову.
– Все будет, как вы просите.
– Хорошо. – Тсолинь склонился над картой. – Здесь все не так.
– То есть? – удивился Цзиньчжа.
– Провинция Лошадь не осталась в стороне. Их войска собираются на базе в Иньшане. – Тсолинь показал точку на карте чуть выше провинции Заяц. – А провинция Тигр ведет флот к Осеннему дворцу. Они отрезают вам пути для наступления. Времени в обрез.
– Тогда скажите, что мне предпринять, – ответил Вайшра.
Рин поразилась, насколько изменился его тон – вместо командного он стал почтительным и смиренным, как у ученика, спрашивающего совета наставника.
Тсолинь окинул его подозрительным взглядом.
– Из-за вас погибли отличные люди. Надеюсь, вы в курсе.
– Они погибли за правое дело, – парировал Вайшра. – Полагаю, вам это тоже известно.
Тсолинь промолчал. Просто сел, притянул к себе карту и внимательным взглядом опытного генерала начал рассматривать обозначенные линиями направления атаки.
Тянулись дни, и хотя поход постоянно откладывался, Арлонг продолжал готовиться к войне, сжимаясь, как взведенная пружина. Грядущая война отражалась почти на всех аспектах жизни. Дети с отчаянием во взгляде ковали в кузницах оружие и разносили по городу сообщения. Матери с поразительной скоростью шили безупречную военную форму. В столовой бабушки мешали в гигантских чанах похлебку, а внуки раздавали миски солдатам.
Миновала еще неделя. Наместники по-прежнему орали друг на друга в зале совета. Рин не могла выносить бесконечное ожидание и выпускала пар в спарринге с Нэчжей.
Наконец-то можно было поразмяться. Стычка в Лусане явственно показала, что не стоило так сильно полагаться на огонь. Ее рефлексы притупились, мышцы атрофировались, а сила духа оставляла желать лучшего.
И потому как минимум через день Рин и Нэчжа выбирали оружие и уходили на пустырь в утесах. Рин забывалась в бездумных схватках, где требовалась одна лишь физическая сила. Пока они дрались, ни одна мысль не задерживалась в мозгу надолго. Разум был занят расчетом нужных углов при ударе стали о сталь. Эти сражения были своего рода наркотиком, который лучше, чем что бы то ни было, притуплял остальные чувства.
Если она не думает об Алтане, он не сможет ее мучить.
Удар за ударом, ушиб за ушибом, Рин восстанавливала утерянную мышечную память и наслаждалась этим. Она могла направить в схватку весь свой страх и адреналин, которые каждый день вызывали дрожь.
В первые дни она чувствовала себя полной развалиной. Все болело. Дальше стало лучше. Форма уже не болталась на теле. Рин не выглядела как скелет. Нерешительность военного совета радовала только в одном – это давало ей время снова стать полноценным воином.
Нэчжа не был снисходительным в спарринге, да Рин этого и не хотелось. Когда поначалу он осторожничал, боясь ее ранить, Рин пинком завалила его на землю.
Нэчжа схватился за живот.
– Если хочешь избить лежачего, только попроси.
– Хватит валять дурака, – ответила она.
Как только она перестала за тридцать секунд проигрывать рукопашную, они перешли к схваткам с затупленным оружием.
– Не понимаю, почему ты так привязана к этой штуковине, – сказал Нэчжа, в третий раз выбив из ее рук трезубец. – Она же дьявольски неуклюжая. Отец велел тебе передать, что лучше обменять трезубец на меч.
Рин знала, чего хочет Вайшра. Она устала с ним спорить.
– Дальность важнее, чем маневренность.
Рин подставила под трезубец ступню и подбросила его к руке.
Нэчжа зашел справа.
– Дальность?
Рин отбила удар.
– Когда выпускаешь огонь, никто не подойдет достаточно близко.
Нэчжа отпрянул.
– Не хочу указывать на очевидное, но ты больше не можешь вызвать огонь.
Рин насупилась.
– Это изменится.
– А если нет?
– Может, хватит меня недооценивать?
Рин не хотелось рассказывать о своих попытках. Каждый вечер она поднималась к пустоши, где никто ее не увидит, принимала дозу мерзкого синего порошка Чахана, входила в Печать и пыталась выжечь призрак Алтана из своей головы.
Ничего не выходило. Рин не могла заставить себя сделать ему больно, только не этой прекрасной версии Алтана, какую она никогда не видела в реальности. Стоило бросить ему вызов, и он сердился. И это напоминало Рин, что она всегда его боялась.
Хуже всего, что Алтан как будто с каждым разом становился сильнее. Его глаза ярче горели в темноте, смех раскатывался громче, и несколько раз он чуть не выбил из нее весь дух, прежде чем Рин опомнилась. Не имело значения, что это всего лишь видение. Ее страх делал Алтана реальнее, чем что бы то ни было другое.
– Пошевеливайся! – Рин ткнула Нэчжу в бок в надежде застать врасплох, но он полоснул клинком и вовремя отбил удар.
Они дрались еще несколько секунд, но Рин быстро теряла боевой дух. Трезубец вдруг показался в два раза тяжелее, а скорость движений в три раза замедлилась. Ноги работали кое-как, позабыв всю технику, а удары становились неуклюжими.
– Это не так уж плохо, – сказал Нэчжа и отбил нацеленный ему в голову удар. – Разве ты не рада?
Рин на мгновение оцепенела.
– Чему?
– Ну, в смысле… Я просто подумал… – Он прикоснулся ладонью к виску. – Разве плохо вновь стать хозяйкой своего рассудка?
Рин вонзила рукоять трезубца в землю.
– Ты считаешь, я потеряла рассудок?
Нэчжа быстро пошел на попятную.
– Нет, я просто подумал… Я видел, как ты страдала. Как будто это была пытка. И решил, что ты чувствуешь облегчение.
– Какое облегчение в том, что я стала бесполезной?
