– Ты же знаешь, что это чушь, правда?
– Там, откуда я родом, народ в этом убежден.
Нэчжа хихикнул.
– Ладно, что было, то прошло. Теперь они наши друзья.
История отношений Никана с республикой Гесперия была непростой. Во время Первой опиумной войны гесперианцы предложили военную и экономическую помощь федерации Муген. Как только мугенцы захватили Никан, гесперианцы заселили прибрежные регионы миссионерами и построили религиозные школы, намереваясь искоренить местные суеверия.
На короткое время гесперианские миссионеры даже запретили никанцам посещать свои храмы. Если после войны Красного императора с религией где-то и выжил культ шаманов, гесперианцы загнали его еще глубже в подполье.
Во время Второй опиумной войны гесперианцы превратились в освободителей. Федерация, по их мнению, совершила слишком много зверств. Гесперианцы всегда утверждали, что оккупация была благом для местных жителей, и притворялись, будто нейтралитет морально оправдан. Но когда сгорел Спир, гесперианцы послали флот в море Нариин и вместе с войсками Триумвирата оттеснили Федерацию обратно на остров в форме лука, а потом срежиссировали мирный договор Мугена с вновь образованной Никанской империей со столицей в Синегарде.
А затем контроль над страной захватил Триумвират и вышвырнул иностранцев, посадив на корабль. Остались только контрабандисты и миссионеры, скрывающиеся в международных портах вроде Анхилууна и Хурдалейна и проповедующие всем, кто готов внимать.
С началом Третьей опиумной войны последние гесперианцы уплыли так быстро, что, когда войска вместе с Рин достигли Хурдалейна, они уже никого не застали. Во время войны Гесперия оставалась в стороне, наблюдая, как за большим морем горят в своих домах никанцы.
– Они могли бы появиться и пораньше, – проворчала Рин.
– Уже двадцать лет западный континент тоже опустошает война, – ответил Нэчжа. – У них своих дел по горло.
Это оказалось для Рин неожиданностью. До сих пор новости о западном континенте казались настолько странными, как будто он ненастоящий.
– И они победили?
– Можно и так сказать. Погибли миллионы. Миллионы остались без крова и страны. Но к власти пришел Альянс, и они считают это победой. Хотя лично я – нет.
Рин схватила его за руку.
– Они выходят.
По обеим сторонам каждой корзины открылись двери. Один за другим гесперианцы выходили в порт.
От одного их вида у Рин все внутри переворачивалось.
Они были страшно бледными. Не с белой фарфоровой кожей, какая ценилась в Синегарде, а скорее цвета выпотрошенной рыбы. Волосы тоже были странных цветов – разных оттенков меди, золота и бронзы, ничего похожего на черные волосы никанцев. Все в них – цвета, черты, пропорции – просто отталкивало.
Они выглядели не как люди, а как существа из страшных сказок. С такими заколдованными демонами-чудовищами сражались герои народных эпосов. И хотя Рин уже выросла из сказок, при виде этих существ со светлыми глазами хотелось бежать без оглядки.
– А как твой гесперианский? – поинтересовался Нэчжа.
– Так себе, – призналась она. – Ненавижу этот язык.
Их всех заставляли несколько лет учить в Синегарде гесперианский. Произношение было беспорядочным, а грамматика кишела исключениями, считай, вообще никакой системы.
Никто из однокашников Рин не уделял особого внимания урокам гесперианского. Все считали главной угрозой Федерацию и учили мугенский.
Теперь все изменится.
Колонна гесперианских пилотов в темно-серой форме и с одинаково коротко стриженными волосами промаршировала от корзин и встала в две шеренги перед толпой. Рин насчитала двадцать человек.
Она рассматривала лица, но не могла отличить одно от другого. Все казались одинаковыми: светлые глаза, широкие носы и сильные челюсти. Все были мужчинами и держали у груди странное оружие. Рин не сумела определить, как оно работает. Выглядело оружие как несколько трубок разной длины, соединенных чем-то вроде рукоятки.
Из корзины вышел последний солдат. Судя по форме, Рин решила, что это генерал – слева на груди у него были нашиты разноцветные ленты, в то время как у остальных они отсутствовали. Рин он показался опасным человеком. Он был на полголовы выше Вайшры, в два раза шире в плечах, чем Бацзы, с обветренным морщинистым лицом.
За генералом шествовал ряд гесперианцев в серых рясах с капюшоном.
– Кто они? – спросила Рин.
Явно не солдаты – без доспехов и оружия.
– Серая гильдия, – ответил Нэчжа. – Представители церкви Божественного Создателя.
– Миссионеры?
– Миссионеры, выступающие от имени главной церкви. Хорошо образованы и обучены. Воспринимай их как выпускников Синегарда, только религиозного.
– Они что, ходили в школу священников?
– Вроде того. А еще они ученые. В их религии ученые и священники – это одно и то же.
Рин уже собралась спросить, что это значит, когда из центральной корзины вышел последний человек. Это была женщина, худая и миниатюрная, в застегнутом черном пальто с высоким воротником, закрывающим шею. Она выглядела суровой и отстраненной, но одновременно с этим элегантной. Одежда на ней была явно не никанская, но лицо не гесперианское. И казалось на удивление знакомым.
– Ого, – присвистнул за спиной Рин Бацзы. – Это еще кто?
– Инь Саихара, – ответил Нэчжа.
– Она замужем? – тут же поинтересовался Бацзы.
Нэчжа окинул его презрительным взглядом.
– Она моя мать.
Только тогда Рин узнала это лицо. Много лет назад она видела повелительницу провинции Дракон – в свой первый день в Синегарде. Инь Саихара приняла учителя Фейрика за носильщика и обращалась с Рин как с мусором.
Быть может, четыре года совершили чудо, совершенно изменив поведение Саихары, но Рин в любом случае не питала к ней теплых чувств.
Саихара задержалась перед зеваками, обводя взглядом гавань, словно проверяя свое королевство. Ее глаза остановились на Рин и прищурились – видимо, от узнавания. Возможно, Саихара тоже вспомнила Рин. Но потом мать Нэчжи взяла гесперианского генерала под руку и с исказившимся от страха лицом указала ему на Рин.
Генерал кивнул и выкрикнул приказ. Все двадцать гесперианских солдат разом вскинули оружие-трубки и наставили их на Рин.
Толпа зароптала, гражданские поспешно попятились.
По воздуху разнеслась серия щелчков. Рин инстинктивно припала к земле. Прямо перед ней в земле появилось восемь отверстий. Она подняла голову.
Пахло дымом. От концов трубок поднимались серые струйки дыма.
Нэчжа резко выругался себе под нос.
Генерал прокричал какие-то слова, которые Рин не поняла, но перевод и не требовался. Это явно была угроза.
Она привыкла отвечать на угрозы двумя способами. И сейчас, в такой толпе, невозможно было сбежать, так что осталось лишь драться.
К ней бросились два гесперианских солдата. Рин пырнула ближайшего трезубцем по голени. Он согнулся, хотя и ненадолго. Она быстро треснула его локтем по голове, схватила за плечи и толкнула вперед, используя как живой щит от вражеского огня.
Это сработало, пока что-то не упало ей на плечи. Рыбацкая сеть. Рин молотила руками, пытаясь выбраться, но лишь сильнее запутывалась. Сеть натягивалась все крепче, сшибая Рин с ног.
Над ней навис генерал, приставив оружие к голове. Рин заглянула в дуло и чуть не задохнулась от крепкого запаха пороха.
– Вайшра! – крикнула она. – На помощь!
Ее окружили солдаты. Сильные руки стянули ее ладони над головой, кто-то другой схватил ее за ноги и обездвижил. Рин услышала над головой клацанье железа. Она повернулась и увидела на земле рядом с собой деревянный поднос, на нем лежали разные тонкие предметы, похожие на инструменты для пыток.
Она уже видела такие инструменты.
Кто-то отвел ее голову назад и открыл ей рот. Рядом с Рин опустилась на колени женщина с алебастровой кожей – та, что из Серой гвардии.
Рин прикусила пальцы.
Женщина убрала ее руку.
Рин боролась изо всех сил. Каким-то чудом хватка на ее плечах ослабла. Рин взмахнула руками и опрокинула поднос, инструменты рассыпались по земле. На краткий отчаянный миг она решила, что сумеет вырваться на свободу.
