— Мне доставать пакет?
— Я буду нежен.
Я дернул руль вправо и резко прибавил газу. «Омега» послушно рванула вперед. В зеркале заднего вида мелькнули огни, чужая машина вскоре тоже сорвалась с места. Но выигранного времени мне было достаточно.
Мы ушли через Пантелеймоновский мост, петляя по набережной, срезая маршрут дворами, но преследователи держались за нами цепко. Четвертое отделение не нанимало любителей. Они понимали, что, если я заметил слежку, теперь будет борьба на нервы и мастерство.
Вот только обычно в случае, если слежку замечали, то машину наблюдения снимали с маршрута и старались прислать замену. А эта упорно продолжала висеть у нас на хвосте.
— Где-то в кармане у тебя есть запасной план? — Толстой говорил спокойно, но с интересом наблюдал за дорогой.
— Конечно. Держись крепче.
Я резко свернул на Жуковского, потом в первый же переулок, разгоняясь. Сзади взвизгнули шины — хвост не ожидал такого маневра. Несколько секунд я слышал, как они пытаются догнать нас, но затем я бросил «Омегу» в крутой вираж и, едва не задев припаркованный у обочины «Мерседес», нырнул в очередной переулок.
Толстой довольно хмыкнул.
— Почти, почти… Но они еще там.
Я не ответил. Мы перелетели мост. Петербургская сторона давала возможность запутать следы, и я этим воспользовался. Несколько резких поворотов, пара дворов-колодцев — и когда я наконец вырулил на главную магистраль, хвоста за нами уже не было.
Я продолжил движение, делая лишние петли, чтобы окончательно убедиться, что мы сбросили преследование. Потом, решив не рисковать, выбрал маршрут через Аптекарский проспект, минуя Ботанический сад. Так нас точно не могли бы перехватить.
— Разве не проще было через Каменный остров? — спросил Толстой.
— Проще. Поэтому туда они бы и поехали, если заподозрили, что мы хотим на Выборгскую сторону. А так мы идем обходным путем, не вызывая лишних подозрений.
Товарищ усмехнулся.
— Признаю, в тактике ты разбираешься. Времена и миры меняются, а мы развлекаемся все так же. Как в старые добрые… Ладно, дальше прямо, потом по набережной.
Я кивнул, ведя машину ровно, но не расслабляясь. Еще несколько минут — и мы добрались до Черной речки. Промзона, возведенная еще в позапрошлом веке, выглядела пустынной, только кое-где светились окна старых зданий.
Толстой-Стагнис уверенно направлял меня, пока мы не оказались перед массивными воротами старинного кирпичного здания.
— Заезжай, — сказал он, доставая из кармана ключ-пульт.
Я посмотрел на ворота — дряхлые, обшарпанные, они не внушали доверия. Но стоило Толстому нажать кнопку, как за ними раскрылись другие, стальные, мощные, совершенно новые.
— Неожиданно, — прокомментировал я, загоняя «Омегу» внутрь. — У тебя все не то, чем кажется.
— В отличие от тебя, я решил не афишировать свои возможности в этом мире.
— А это место?
— Над ним я работал много лет, — заверил Толстой, выходя из машины.
Я выключил двигатель и посмотрел на него. Внутри у меня было странное чувство — словно мы пересекли невидимую границу, за которой начиналась другая игра. Теперь оставалось узнать её правила.
Толстой-Стагнис провел меня к массивной металлической двери, оборудованной сложными замками и системой охраны, на первый взгляд невидимой, но несомненно присутствующей. Я огляделся.
Старое здание из красного кирпича выглядело обветшалым, но теперь я понимал, что это лишь иллюзия. Под внешней оболочкой скрывалась настоящая крепость, укомплектованная по последнему слову техники. Камеры наблюдения, скрытые сенсоры, усиленные перекрытия — этот человек вложил немало сил, времени и средств в создание этого убежища.
— Впечатляет, — заметил я, отводя взгляд от стен и переводя его на Толстого. — Так вот на что ты действительно тратишь деньги. А я-то думал, твоя зарплата университетского преподавателя уходит исключительно на старые книги и кофе. Видимо, поэтому ты все еще и снимаешь жилье.
Толстой усмехнулся и приложил ладонь к сканеру. Дверь плавно скользнула в сторону, открывая путь внутрь.
— Есть вещи, которые не терпят компромиссов, Алексиус. Безопасность — одна из них, — сказал он, проходя вперед. — Заходи. Сейчас поймешь, почему у меня такая паранойя.
Я шагнул внутрь, и помещение озарилось мягким светом. Автоматическое освещение. Передо мной открылся просторный кабинет с лаконичным, но функциональным интерьером. В центре — массивный стол, аккуратно уставленный папками и какими-то приборами. Вдоль стен располагались стеллажи с книгами, мониторы, анализаторы и несколько запертых металлических шкафов.
Но самое любопытное — двери, ведущие в другие помещения. Каждая из них была помечена символом, напоминающим те, что использовали маги-теоретики для обозначения свойств эфира. Это была лаборатория. Настоящая секретная высокотехнологичная лаборатория.
— Чем ты здесь занимаешься, Стагнис? — спросил я, переводя взгляд на него.
Он не сразу ответил, а подошел к одной из дверей и открыл её.
— Проходи. Покажу тебе кое-что.
Мы вошли в небольшую комнату, одна из стен которой была полностью стеклянной. За прозрачной перегородкой находилось просторное помещение, наполненное сложным оборудованием. Белые стены, идеально чистые поверхности, ряды анализаторов, герметичные капсулы — лаборатория выглядела как нечто из будущего.
— Сейчас я не буду тебя туда пускать, — заметил Толстой, наблюдая за моей реакцией. — Стерильность, сам понимаешь. Пока это просто обзорная экскурсия.
Я молча кивнул. Интуиция подсказывала, что здесь скрывается нечто действительно важное.
— Итак, что ты здесь изучаешь? — спросил я.
— Искажения во всех их видах. Я обнаружил их раньше, чем кто-либо из местных специалистов, — Толстой наклонился над панелью управления, и на экране перед нами появились сложные графики и формулы. — Они ведут себя немного иначе в этом мире, ты уже и сам это понял. Физические и магические законы здесь слегка искажены, но это открыло мне новые возможности для манипуляций.
— Какие именно?
Толстой перевел на меня взгляд, затем направился к сейфу, встроенному в стену. Ввел код, приложил ладонь к сканеру, и дверца открылась. Через секунду в его руках оказался небольшой флакон из ртутного стекла, наполненный мерцающей жидкостью.
— Это, — сказал он, протягивая мне флакон, — экстрагированная энергия Искажений с измененными свойствами. В стабильной форме.
Я взял флакон, чувствуя, как его содержимое реагирует на мою магию. Это действительно была энергия Искажений, но не такая, какой я привык её ощущать. В ней не было хаотичности, разрушительности. Наоборот — структура казалась гладкой, податливой. Прирученная стихия.
— Попробуй, — сказал Толстой. — Для удобства вещество в жидкой форме. Такие, как мы, могут употреблять его без последствий — проверял на себе. Мне все приходилось тестировать исключительно на себе. Все же опасная дрянь, не хотел лишний раз брать грех на душу.
Я медленно открыл флакон, вдохнул тонкий металлический запах и сделал осторожный глоток. Немедленно запустил внутреннюю диагностику…
Магия тут же откликнулась. Энергия мгновенно связалась с моим эфиром, но не вызвала сопротивления, не стала разрушать связи, а, наоборот, усилила их. Более того, когда я попробовал трансформировать эту энергию в собственный эфир, это произошло почти мгновенно — без привычных потерь, без тяжести.
— Охренеть, — не веря своим ощущениям, выдохнул я. — Гениальная штука! Если довести разработку до ума, маголекари смогут использовать такие заготовки вместо собственного эфира. Это позволит спасти множество жизней…
Толстой усмехнулся.
— О, это лишь одна сторона работы, — сказал он. — Самая приятная. Но исследования велись в разных направлениях. Энергию Искажений можно использовать не только для исцеления.
Я медленно закрыл флакон и посмотрел на него.
— Ты говоришь об оружии, не так ли?
Он не ответил сразу, но в глазах его мелькнула тень удовлетворения.
