— Но это же чисто декоративная должность, и она не обязывает тебя присутствовать при дворе на постоянной основе.
— Теперь обязывает, — вставил Виктор. — По крайней мере, на всех официальных мероприятиях.
Я нахмурился. Назначать бывшую великую княжну статс-дамой было весьма иронично. Но я не видел в этом злого умысла: императрица только так могла отметить особое положение моей матери. Моя матушка больше не имела права держать собственный двор, но могла стать важной частью двора императорского.
Анна Николаевна продолжила:
— Кроме того, вас с Виктором включили в Почетную свиту Его императорского величества.
Я нахмурился:
— То есть, теперь мы тоже обязаны присутствовать на всех мероприятиях?
— Именно, — с удовлетворением подтвердила матушка. — Положение нашей семьи выросло, и императорская семья больше не игнорирует нас.
Я бросил взгляд на отца. Его имени в списке, очевидно, не было.
— Но отца не включили? — уточнил я.
Матушка пожала плечами:
— Не все во дворце готовы к его полной реабилитации. Но со временем это изменится. Мы и так проделали огромную работу за последние месяцы. Не без твоего участия, Алексей. Но не все сразу. Вскоре настанет день — и придворные станут снова раскланиваться перед твоим отцом.
Отец, похоже, не был разочарован отсутствием назначения. Он поставил чашку на блюдце и усмехнулся:
— Кто-то же должен управлять семейными делами, пока мои жена и дети торгуют лицом на балах и приёмах… Справедливости ради, я тоже не горю большим желанием расхаживать по залам Зимнего разодетым, как павлин.
Я вздохнул. Мне было не по душе, что теперь мне придётся регулярно посещать дворцовые мероприятия, но я понимал: без этого карьерного роста не будет. Некоторые вещи с годами не меняются — и придворная жизнь была как раз таким примером.
Однако меня волновало другое.
— А зачем шведы решили приехать? — спросил я. — Швеция укрывает у себя государственного преступника, светлейшего князя Юрьевского. Это должно было бы усложнить дипломатические отношения между нашими странами.
Виктор кивнул:
— Может, они хотят поторговаться? Обменять Юрьевского на какие-то привилегии или договорённости? С них бы сталось. Потому что Швеция мало что может предложить империи…
Матушка задумчиво добавила:
— А может, речь идёт о брачных союзах? София до сих пор не замужем, а кронпринц и принцесса тоже холосты. Возможно, король Швеции хочет обсудить такие вопросы.
Я покачал головой. Всё это было возможно, но слишком запутано. Пока нельзя было сказать наверняка, чего именно хотят шведы.
Татьяна, всё ещё горя энтузиазмом, мечтательно вздохнула:
— Жаль, что я не могу присутствовать при дворе… Визит королевской делегации — это же такое событие! Праздник! Сколько будет балов, приемов, выездов…
Я лишь усмехнулся. Если бы Таня знала, насколько утомительны эти приёмы, она бы так не мечтала о них. Но, пожалуй, пусть пока наслаждается своими грёзами.
Внезапно меня отвлекла вибрация телефона во внутреннем кармане.
— Прошу прощения, сейчас я вернусь.
Я вышел в коридор и вытащил телефон. Номер неизвестен.
— Слушаю, — сказал я.
— Алексей, здравствуй! Это София. Прости за поздний звонок…
Я нахмурился. Теперь понятно, почему я не знал номера — членам императорской семьи по каким-то причинам было запрещено иметь личные средства связи. Наверняка она воспользовалась телефоном одной из фрейлин. И она не сделала бы этого из-за пустяка. Тем более что голос Софии показался мне взволнованным.
— Здравствуй, дорогая кузина. Что-то случилось?
— Наверное, да… Мне кажется, ты должен приехать и кое-что увидеть. Я думаю, это очень важно…
— Я смогу приехать завтра после обеда. Заодно потренирую государя.
— Нет, Алексей, лучше прямо сейчас… Если я права, это не может ждать…
Глава 2
Около полуночи я уже подошел к боковой калитке сада Александровского дворца. В воздухе чувствовалось приближение весны, слабый ветер раскачивал верхушки лысых деревьев в парке.
Там, у резной ограды, меня уже ждала фрейлина Чавчавадзе — высокая темноволосая девушка с тонкими чертами лица, одетая в простое, но изысканное платье и шубку. Она поклонилась и тихо сказала:
— Алексей Иоаннович, добрый вечер. Прошу вас, следуйте за мной. Ее императорское высочество ждет вас. Молю, быстрее!
У несчастной фрейлины уже зуб на зуб не попадал — видимо, бедняжка слишком долго ждала меня на улице.
Я кивнул и пошел за ней через темный сад к дальнему флигелю. А там она провела меня через боковые коридоры дворца. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь приглушенным стуком наших шагов по ковру. Свет ламп был мягким, едва освещавшим стены, украшенные тонкой лепниной.
Мы остановились перед дверью будуара Софии Петровны.
— Прошу сюда, ваша светлость.
— Это же личные покои великой княжны, — удивился я.
Вообще-то, даже кузену не следовало вламываться в столь интимную часть дворца. Для таких встреч существовали помещения вроде личной гостиной или кабинета. Но будуар…
— Все в порядке, ваша светлость, — шепнула фрейлина. Лишь ее серьезное лицо без каких-либо намеков на игривость убедило меня в том, что это не была проказа Софии.
Чавчавадзе тихо постучала и, получив ответ, отворила дверь, пропуская меня внутрь. Сама фрейлина осталась в коридоре.
В комнате было тепло и уютно. Светильники под розовыми абажурами отбрасывали мягкий свет на мебель пастельных оттенков. На небольшом столике в центре стоял чайный сервиз в мелкий цветочек, рядом лежала раскрытая книга. Но на чай времени не было — София и государь сидели рядом на диване, их лица были напряжены.
Я поклонился согласно церемониалу:
— Ваше императорское величество. Ваше императорское высочество.
Государь кивнул, а София, казалось, даже не заметила формальностей. В ее руках был сложенный вчетверо лист бумаги, и она нервно теребила его пальцами. Я заметил, как она взглянула на брата, словно спрашивая разрешения. Государь ответил ей едва заметным кивком.
— Что случилось? — спросил я. — В чем срочность?
Судя по стабильному эфирному фону, не было похоже, что император разнес конюшню и убил пару работников во время магической тренировки. Значит, дело было в чем-то другом.
— Алексей, — заговорила София, протягивая мне лист, — это пришло ко мне сегодня. Думаю, тебе стоит это прочитать.
Я взял письмо, развернул и начал читать. Почерк был размашистым, местами неразборчивым, будто писавший спешил.
Ваше императорское высочество,
Находясь в Стокгольме, я стал свидетелем заговора между кронпринцем и австрийскими политиками. Шведы ведут свою игру, направляясь в Петербург. Не доверяйте им. Они не ваши союзники. Не заключайте ни с ними, ни с австрийцами никаких договоров. Их цель — устранение правящей линии Дома Романовых. Они хотят захватить престол Империи через династические браки. Государь в опасности. Хотя я более не заслуживаю вашего доверия, умоляю вас, не игнорируйте мое предупреждение и донесите его до государя, если слухи правдивы и он действительно исцелился.
С. К. Юрьевский Н. В.
Я медленно сложил письмо и задумчиво посмотрел на Софию.
— Вы уверены, что это писал сам Юрьевский? И почему он вдруг решил предупредить вас? Он же государственный преступник и должен понимать, что ему не поверят. Возможно, это фальшивка.
— Письмо передала мне статс-дама Левендаль, — ответила София. — Ее сестра замужем за атташе из нашего посольства в Стокгольме. Послание пришло через дипломатическую почту по каналам посольства. Юрьевский передал его лично сестре баронессы Левендаль, зная, что оно дойдет до меня.
Государь, скрестив руки на груди, нахмурился:
— Это может быть попыткой ввести нас в заблуждение. Или же Юрьевский хочет отвлечь внимание от чего-то более важного. Если это и правда писал он.
