Игры смерти (СИ) - Мазур Степан Александрович

В отчёте Зиновий отметил, что более перспективно выглядело возвращение лесов к востоку, юго-востоку и северо-востоку от Уссурийска, чем адмирал и занимался три дня к ряду, уничтожая с отрядом по лесам «свободных» и «чистильщиков».

Не могла не порадовать Клавдию и новая находка Дементия. Вместе с Ольхой они быстро выделили эссенцию и пообещали отправить ее в Москва-сити для производственной штамповки, как только встретят на попутке Варяг с хабаровчанами.

На планерах разведывательная группа долетела до небольшого городка — Арсеньев. Лес рядом с ним стоял нетронутой радиацией, без признаков любого химического заражения, что позволяло расселение людей вплоть до бухты Ольги на сотни километров по Приморью вдоль побережья и ближайшего леса.

Начальник безопасности Семёныч с разведкой даже донесли, что уцелел участок автомобильной трассы. На вездеходах вполне можно было добраться до самого анклава. А при восстановлении трассы создать автомобильное сообщение Арсеньев-Владивосток. Сам же Седых доложил, что будь у него топливо, он вначале восстановил бы сообщение Владивосток-Партизанск-Находка, а то и разведал бы трассу вдоль всего побережья вплоть до Дальнегорска. Тем более, что от Арсеньева через Варфоломеевку и Новочугуевку и Кавалерово туда тоже вела трасса. А в своей целостности эта круговая трасса могла создать безопасный сектор жизни, растянувшийся от Уссурийска до Ольги с востока на запад и от Владивостока до Арсеньева с юга на север.

«Так что все упирается в нефтепромысел или штамповку наших планеров», — прикинул Зиновий, стараясь отвлечься от задания.

Вода лилась, разбивая все блоки и унося мысли прочь вместе с мыльной пеной. Воды не жалел. Роскошь, которую теперь мог себе позволить.

Адмирал рассчитывал в ближайшую неделю пополнить запасы воды на Шмаковке по трассе их железнодорожной Экспедиции. По заверениям того же Седых в довоенные годы там располагались источники минеральной воды, бьющие из земли. Даже если они были заражены с поверхности, стоило установить скважину и чистая, а то и целебная вода, начала питать бы всю округу.

Где вода — там жизнь. В голове уже роились планы, что новый анклав должен быть создан именно там. А с ним солнечные батареи, теплицы, перевалочный форпост, который позволит не экономить воду совсем, да вдобавок доставлять ее в районы, где в ней особо нуждаются.

«Останется только достать людей», — вновь прикинул адмирал.

Отменил лимит применения водных процедур Зиновий сегодня и по иной причине — по крыше стучал дождь. Настоящий, весенний, он быстро превращал последний почерневший снег в лесу в лужи. А гром гремел такой, что состав трясся. Но он не пугал ни культистов, ни анклавовцев. После объявления Вики по динамикам о непогоде, люди ему даже радовались. Ведь по заверениям молодой учёной, вода, при необходимости собирающаяся в желобах на крыше состава и судя по первичным анализам, была чиста как слеза младенца.

Дождавшись, пока смоет пыль, дождевой водой тут же принялись наполнять резервуары всех вагонов. А глядя на молнию за окном, белобрысый физик всерьёз поставила вопрос о том, что в следующий раз составу нужен не только громоотвод, но и ловец молний.

«Одно попадание такой ветки молнии заряжало аккумуляторы по полной за секунду. Что составляет эквивалент работы всех солнечных батарей и ветряков за сутки работы», — уверяла Вики.

Зиновий улыбнулся водным потокам. Больше всего его радовала, что Вторая Экспедиция не несла потерь. Алые Саламандры отлично показывали себя, надежно защищая разведчиков на западе Уссурийска от радиации, а отряды прорыва в лесах от метких пуль и биологического заражения личинками или клещевого энцефалита.

Дверь открылась. В санузел прошмыгнула тень, ловко сбросила чёрный костюмчик, как змейка шкурку, отодвинула пластиковую перегородку и… предстала перед Зиновием.

Ленка собственной персоной!

На глаз-индикатор эротично сползли распущенные волосы, получив свободу от заколки. Капитан всё ещё прикрывала «неживой глаз», стесняясь его на лице. А вот своих ног она больше не стеснялась: чёрные имплантаты оплели ноги адмирала. Сожалела лишь о том, что не чувствует ими кожи любимого.

Зиновия Смирнова совсем не стеснялась: воспрянувшие соски упёрлись в грудь. Обнялись влюбленные крепко, нежно и неторопливо целуясь. С наслаждением, полностью отдаваясь ощущениям.

Зиновий намылил руки и принялся натирать её плечи, шею, руки… взгляд зацепился за двенадцатилучевую звезду на запястье. Приблизив руку, поцеловал прямо в нее. А затем спросил:

— Как ты думаешь, остались ли ещё телепаты? Хоть кто-нибудь из ордена, который противостоял Хозяйке?

— Тебе мало Андрейки? — удивилась девушка. — Тимофей ставит на него после событий под Хабаровском.

— Да, но что…если есть и другие? — вновь сделал попытку поделиться своими мыслями адмирал. — Ты не чувствуешь?

— Я ничего не чувствую, — ответила девушка. — Больше на свой новый глаз надеюсь. Может и есть. Но не они же надоумили каннибалов работать вместе с зараженными.

— А кто?

— Это сделали обстоятельства. Всё живое приспособилось под новую весну. А другой весны мы и не знаем. Раньше, старики говорили, времена года были другими. Без снега.

Зиновий кивнул. Он видел немало картинок цветущей зелени, опадающей листвы и только назревающих бутонов. Но мог ли он ощутить те запахи? Почувствовать то живое тепло? Нет. По сути он видел только зиму. И межсезонье, в котором застрял подземный город.

— Больше радует, что сами мутанты после смерти Хозяйки разобщены, — ответил адмирал. — И каждый «муравейник» сам за себя. Даже каждый Искатель сам за себя.

— Ты уверен, что именно об этом хочешь сейчас думать? — проворковала Елена, подставляя грудь под его взгляд. Захватила внимание. — Не останавливайся, целуй.

— Ага, целую, — согласился Зиновий. — И думаю. Думаю, и целую.

Нега захватила обоих, отодвинув все разговоры на потом…

Поезд тем временем спешил на север. Управление взяла на себя Ольха. Вскрыв Чистильщика несколько дней назад, она диагностировала увеличенную в размерах щитовидную железу и начинающийся некроз печени. Ещё были массивные камни в почках, дегенеративные изменения головного мозга: проявляла себя киста. Ничего необычного, разве что каннибал был абсолютно стерилен.

Но учитывая условия, в которых жили люди в последнее шестнадцать лет, это было ожидаемо. Больше повозились с телом свободного и личинки. Пищеварительный сок, выделяемый ей, на дух не переносили даже голодные клещи. Оставалось только синтезировать его, чтобы не бегать постоянно в поиске новых личинок, чтобы заставить их отрыгнуть немного сока для спрея против клещей. Это уже было дело наживное.

Развернув перед собой в локомотиве на панели управлении большую российскую карту образца две тысячи двадцать второго года, Ольха краем глаза посматривала за смотровое лобовое стекло на дорогу, но больше сосредоточивалась на направлении, указанном на бумаге.

«Новая» карта была немного точнее старой советской карты образца 1988 года, которую использовала Первая Экспедиция, но осознать это можно было только вновь проехав по тому же маршруту.

Связка роботов, разогнав железнодорожный состав до приемлемой скорости, неслась рядом с Содружеством среди сильного дождя. Они как трактора пахали за собой землю, порой увязая в грязи по самые головы. Некоторые отставали, застревая в многометровых лужах, но как танки-вездеходы, все же выбирались на сушу и нагоняли своих. Тимофей определил им контур площадью в пятьсот метров на расстоянии десятка метров от состава, внутри которого им и стоило оставаться всю дорогу. Роботы пытались следовать этой команде как могли.

Сами железные трудяги мало заботили Ольху. Она всё чаще просто посматривала на волка, который ехал на одном из плоских роботов. От удовольствия встречного ветра в лицо, он даже высунул язык.

Вёл волк себя совсем как пёс, которого молодой доктор всегда хотела иметь. Разглядывая видео-образы хроник в дисплеях ИМИИ, она часто мечтала о собаке и домике с солнечной лужайкой на поверхности. Где-нибудь у реки или озера. Но под землей был лишь тусклый свет фонарей, а все домашние животные существовали только виртуальными образами.