Полукровка (СИ) - Горъ Василий

— Дальше можете не объяснять… — буркнул я, скинул скорость, «обошел» страшно изуродованный линкор «впритирку» к борту и аж онемел от размеров пролома, обнаружившегося чуть выше маршевого движка. Тем не менее, тупить — не тупил: завел «Морок» на летную палубу, мазнул взглядом по спасательным «Крабам», сиротливо застывшим возле дальнего шлюза, подлетел к ним, притер корабль к полу и скинул «шапку». Закончив с этим делом, приказал Фениксу открыть трюм, разблокировал замки, фиксирующие скаф в кресле, и ответил на вопрос, зависший в воздухе: — Ярослав Ильич, уход через ЗП второй категории я гарантированно потяну. А в «троечку» совался всего пять раз. На тренировочных миссиях вирт-полигона. И выжил только в последней попытке.

Адмирал недоверчиво нахмурился, открыл рот, собираясь что-то сказать, но расфокусировал взгляд, подобрался, посмотрел за пределы экрана и закаменел лицом:

— Со струны сошел тяжелый рейсовый межсистемник,

амеры отправили к нему две тяжелые противокорабельные ракеты, а мои парни не успеют их сжечь, ибо уже сцепились с истребителями и параллельно режут ракеты, летящие к «Сварогу»!

— С-суки… — процедил я, вваливаясь в лифт. А уже через несколько секунд вылетел из него в трюм, добежал до аппарели, почти опустившейся на летную палубу, и уставился на внутренний шлюз, только-только начавший подниматься. В этот момент линкор тряхнуло. Да так, что «Морок» чуть было не завалился набок!

— Попали. Из главных калибров двух «Алабам» и «Орегона». Первая волна ракет уничтожена. Зато остатки второй вышли на дистанцию разделения БЧ… — более-менее спокойно сообщил кап-три, потом извинился за то, что адмирал был вынужден вернуться к СОУФ, и мстительно оскалился: — А вот и наши ответочки: «Девятка» протаранила постановщик помех, а «Пятерка» вот-вот влетит в движок «Алабамы»! Есть!!!

Я понимал, что другого варианта дать нам время у «Буревестников» нет, так как второй постановщик помех продолжает глушить системы целеуказания, но только разумом. А сердце рвалось на части и требовало Действий. Вот я и занялся единственным делом, которым мог — рванул навстречу толпе флотских, вывалившихся из шлюза, скользнул под свободную руку раненого с мобильным регенератором на культе левой ноги, затем допер, что есть вариант побыстрее, подхватил мужика на руки и понес к «Мороку». Бегом. Там опустил на лист вспененной резины, развернулся на месте, помог закатить в трюм мобильный реанимационный комплекс, поддерживавший жизнь в полутрупе без правой руки и с развороченной грудной клеткой, выслушал сбивчивый монолог кап-три и, передав командование погрузкой здоровяку в помятом шлеме, пробился к лифту.

Перед тем, как вломиться в кабинку, упал. Так как корабль снова повело и поставило на место только благодаря Фениксу, активировавшему эволюционник. Пока ехал в рубку, узнал, что в линкор опять попали и «срубили» два маршевых движка. А после того, как упал в пилотское кресло и заблокировал замки, взвыл от ярости: амеры не только взорвали рейсовик, но и отправили по четыре средние противокорабельные ракеты к каждому крупному обломку!

Зверел от бессилия порядка тридцати пяти секунд. То есть, до тех пор, пока кап-три не сообщил, что закрывает шлюз, и не посоветовал немедленно уходить. Аппарель поднял сам. И сам загерметизировал трюм. Потом подключился к системе оповещения, предупредил «пассажиров» о начале маневров, вывесил «Морок» на антигравах и… невольно сглотнул, когда летную палубу «повело» влево, выгнуло дугой и раскололо! Впрочем, буквально через мгновение загнал себя в транс, развернул кораблик мордой к створу, заблокировал разделение БЧ одного из «Одуванчиков» и вбил его в перекошенную бронеплиту, не успевшую открыть выход в открытый космос.

Рвануло знатно. Но впустую — взрыв легкой противокорабельной ракеты, не рассчитанной на использование против линкоров, всего-навсего «испарил» облицовку. Но этот «намек» был понят и принят во внимание. Кем-то из старших офицеров «Сварога». Так что кап-три попросил немного подождать, причем, по возможности, в дальней части отсека. И сообщил, что к нам летит ближайший «Буревестник».

Совет оказался дельным — взрыв ТКР сорвал бронеплиту с направляющих, провернул, как дверь на петлях, и проломил боковую переборку. Пребывай я в обычном состоянии, наверняка пожалел бы погибающий корабль. А так бросил «Морок» вперед, вывел наружу и дал максимальную тягу на антигравы. Курс не менял — прикрывался корпусом тяжелого корабля от амеровских истребителей и ракет. Тем не менее, сканеры КТК, полноценно заработавшие сразу после выхода на оперативный простор, дали возможность «увидеть» обновленную картинку с поля боя. Впрочем, можно было бы обойтись и без нее: секунде на двенадцатой полета по прямой к рабочему месту кап-три снова подошел адмирал, уставился в камеру и поймал мой взгляд:

— Тор Ульфович, примите, пожалуйста, небольшой архив. Первая папка — для вас: в ней файлы с кое-какими советами и парой необременительных просьб плюс рекомендательное письмо моему старшему брату. А остальные документы желательно передать Цесаревичу Александру Олеговичу лично в руки. Спасибо за помощь. Считаю честью знакомство с вами. Не поминайте лихом…

…Из «окрестностей» ЗП-четырнадцать я ушел минут через двадцать после гибели двух последних «Молний», умудрившихся забрать с собой «Алабаму»

и корабль-матку.

Свалил втихую, то есть, навелся на ЗП-двадцать семь, из которой собирался прыгнуть по направлению к Африканскому Союзу, и дал полную тягу на антигравы. Эдак через полчаса передал Фениксу управление, отключился от пилотского интерфейса, влез в архив КТК и состряпал что-то вроде видеоотчета о последнем бое эскадры адмирала Колесникова. Закончив, просмотрел фильм с начала до конца, счел, что он получился, нагнал во все отсеки воздух и нагрел до стандартных двадцати двух градусов по Цельсию и вывел на информационные табло соответствующее уведомление. Затем разгерметизировал скаф, снял шлем и умылся. Ибо выглядел, по словам искина, не очень.

Да, опухшее лицо в норму не вернулось, но я никуда не торопился — открыл пяток «мирных» вкладок корабельного интерфейса, выяснил, что поднял на борт двадцать восемь человек, оценил расход кислорода, мазнул взглядом по шкале автономности и невольно вздохнул, поручил Фениксу поставить «пассажиров» на довольствие, открыл им ограниченный доступ к лифту и свободный — к обеим каютам.

Пока грузил себя решением этих задач, особо не думал. Но стоило закрыть вкладки, как меня накрыло Пониманием. И вынудило поделиться им с ИИ:

— Экипаж линкора проекта «Сварог» — восемьсот пятьдесят два человека, крейсера «Пересвет» — триста десять, фрегата «Семаргл» — восемьдесят восемь, а на рейсовике — под семьсот плюс несколько тысяч пассажиров. А мы подобрали всего двадцать восемь!

— Это больше нуля… — флегматично ответил искин и добавил. В стиле моего покойного дядюшки: — Аж на двадцать восемь спасенных. Кстати, о спасенных: в трюме начался и сразу же закончился первый конфликт…

— Что за конфликт?

— Один из раненых — молодой и слишком дерганый лейтенант дворянских кровей — наткнулся взглядом на компенсирующий костюм амера, допер, что это — пленник, и решил «провести допрос». Чтобы «законно» сорвать злость на враге. Однако был отброшен в сторону более-менее ходячим командиром десантной секции и в данный момент обтекает, выслушивая на редкость толковый разнос. Кстати, этот самый командир приказал двум легкораненным «старичкам» взять пленника под охрану, а дворянчика отправил на аппарель. О-о-о, как интересно…

— Ты о чем? — подобрался я, почувствовав в его голосе гнев.