– На юге не бывает снега? – спросил Катай.
– Не бывает. В Тикани становится так сухо, что от улыбки губы трескаются до крови, но совсем не холодно, и снега нет. До того как приехать на север, я только слышала рассказы о снеге. Мне он казался таким прекрасным. Как веснушки мороза.
– А каким тебе показался снег в Синегарде?
Ответ Рин утонул в завывании ветра. Она закрыла иллюминатор.
– Отвратительным.
Метель ослабела только к утру. Лес преобразился, словно какой-то великан макнул деревья в белую краску.
Цзиньчжа объявил, что флот простоит на якоре еще один день новогодних праздников. Повсюду в империи Новый год будут отмечать целую неделю – пиршествами с двенадцатью переменами блюд, фейерверками и бесконечными парадами. Но на войне и один день – это слишком долго.
Войска высадились на берег и встали лагерем посреди зимнего пейзажа, радуясь возможности вырваться из тесных кают.
– Посмотрим, сумеешь ли ты развести огонь, – сказал Нэчжа Катаю.
Они втроем сидели на берегу, потирая руки, а Катай суетился с огнивом, пытаясь разжечь костер.
Нэчжа где-то раздобыл пакетик клейкой рисовой муки. Он высыпал ее в жестяную миску, плеснул немного воды из фляжки и помешал пальцем, пока не скатал шарик теста.
Рин поворошила дрова в жалком костре. Они шипели и плевались, и следующий порыв ветра потушил пламя. Она со стоном потянулась к огниву. Воду удастся вскипятить не раньше, чем через полчаса.
– Может, просто отнести в камбуз и приготовить?
– В камбузе вроде как не знают, что я стырил муку, – ответил Нэчжа.
– Ясно, – сказал Катай. – Генерал крадет еду.
– Генерал награждает лучших солдат новогодним угощением, – уточнил Нэчжа.
Катай потер руки.
– Ах, так это кумовство.
– Заткнись, – промямлил Нэчжа и покатал шарик теста, но крошки прилипли к пальцам.
– Воды маловато.
Рин забрала у него миску и замесила тесто одной рукой, добавляя воду другой, пока не скатала влажный шар размером с кулак.
– Не знал, что ты умеешь готовить, – удивился Нэчжа.
– Когда-то я часто готовила. Больше никто не кормил Кесеги.
– Кесеги?
– Моего младшего брата.
Перед мысленным взором Рин тут же появилась его круглая мордашка. Рин прогнала воспоминания. Она не видела брата четыре года. Не знала, жив ли он еще, да и не хотела знать.
– Я не знал, что у тебя есть брат, – сказал Нэчжа.
– Не настоящий брат. Меня же удочерили.
Никто не попросил ее рассказать подробней, она и не стала. Просто скатала тесто змейкой между ладонями и нарвала его кусками размером с большой палец.
Нэчжа следил за ее действиями, завороженно округлив глаза. Он явно никогда не бывал на кухне.
– Эти шарики меньше, чем танъюань, насколько я помню.
– Потому что у нас нет фасолевой пасты или кунжута для начинки, – объяснила она. – А сахар ты, случайно, не прихватил?
– А нужно добавлять сахар?
Катай рассмеялся.
– Ладно, и так съедим, – сказала Рин. – Чем они меньше, тем вкуснее. Дольше жевать.
Когда вода наконец закипела, Рин бросила рисовые шарики в котелок и помешала палочкой, закручивая по часовой стрелке, чтобы они не слиплись.
– А вы знаете, что котелок изобрели военные? – спросил Катай. – Идея готовить в жестяном котелке пришла в голову одному из генералов Красного императора. Представляете? А до того приходилось разводить огромные костры, чтобы варить на пару.
– Много изобретений пошло из армии, – протянул Нэчжа. – К примеру, голубиная почта. И говорят, в Период Сражающихся царств возникли многие новшества в медицине и металлургии.
– Умно, – сказала Рин, уставившись на содержимое котелка. – Доказательство, что хоть в чем-то война приносит пользу.
– А почему нет? Конечно, в Период Сражающихся царств в стране был полный хаос. Но посмотри, что принесла нам та эра. «Искусство войны» Сунь-цзы, учение Мэн-цзы о государстве. Все, что мы сегодня знаем о философии, военном деле и государственном управлении, появилось именно в ту эпоху.
– Вот, значит, каков компромисс? Тысячи должны умереть, чтобы мы научились лучше убивать друг друга в будущем?
– Сама прекрасно знаешь, что я не об этом.
– А звучит именно так. Как будто ты говоришь, что люди должны погибать ради прогресса.
– Они погибают не ради прогресса. Прогресс – побочный эффект. А военные изобретения не обязательно предназначены для того, чтобы лучше убивать, а, к примеру, сделать лучшее снаряжение к следующему нападению.
– И кто, по-твоему, на нас нападет? Степняки?
– Я бы не стал их исключать.
– Для начала они должны перестать убивать друг друга.
Племена Глухостепи, живущие у северных границ Никана, воевали друг с другом с незапамятных времен. В дни Красного императора студенты Синегарда учились главным образом отбиваться от захватчиков с севера. Теперь те отошли на второй план.
– У меня есть вопрос получше, – встрял Катай. – По-твоему, каким будет следующее великое изобретение военных?
– Аркебузы, – ответил Нэчжа.
А Рин одновременно с ним произнесла:
– Армии шаманов.
И Нэчжа, и Катай повернулись к ней.
– Шаманы против аркебуз? – спросил Нэчжа.
– Конечно. – Эта мысль только что пришла ей в голову, но чем дольше Рин размышляла, тем привлекательнее она выглядела. – Оружие Таркета – просто улучшенная ракета. Но представьте целую армию людей, способных вызывать богов.
– Настоящая катастрофа, – сказал Нэчжа.
– Или непобедимая военная сила, – напирала Рин.
– Мне кажется, что если бы это было возможно, то уже произошло бы, – сказал Нэчжа. – Но история не помнит армий шаманов. Красный император использовал спирцев, и мы знаем, чем все кончилось.
– Но в додинастических текстах…
– Им нельзя верить, – отрезал Нэчжа. – До правления Красного императора не строили укреплений и не использовали бронзовое оружие, и примерно в то же время записей о шаманах начало становиться все меньше. Мы не знаем, каким образом шаманы изменили ход военных действий, могли бы они встроиться в систему бюрократического командования.
– Цыке как-то с этим справились, – заявила Рин.
– Ведь вас меньше десяти, так что неудивительно. Тебе не кажется, что сотни шаманов принесут только хаос?
– Попробуй сам стать шаманом. И узнаешь, каково это.
Нэчжа поежился.
– Ты ведь шутишь, да?
– А идея не так уж плоха. Любой из нас мог бы тебя обучить.
– Мне не встречался еще шаман, который был бы полностью в своем уме. – Предложение Рин почему-то сильно задело Нэчжу. – Прости, но я насмотрелся на цыке, и оптимизма они не внушают.
Рин сняла котелок с огня. Танъюань полагалось несколько минут остужать, но она слишком замерзла, а поднимающийся из котелка пар был слишком аппетитным. Мисок у них не было, так что котелок обернули листьями, чтобы не обжечься, и пустили по кругу.
– С Новым годом, – сказал Катай. – Путь боги благословят вас удачей.
– Здоровьем, богатством и счастьем. Пусть ваши враги сгниют или сдадутся быстрее, чем мы успеем их убить, – сказала Рин, поднявшись.
– Куда это ты? – поинтересовался Нэчжа.
– Нужно пописать.
Она побрела к лесу в поисках дерева пошире, за которым можно укрыться. Рин уже столько времени провела рядом с Катаем, что не постеснялась бы присесть прямо перед ним. Но по какой-то причине с Нэчжи все было по-другому.
Неожиданно нога подвернулась. Рин взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, но плюхнулась на спину. Она пыталась ухватиться за что-нибудь, чтобы не покатиться вниз, и под пальцами оказалось нечто мягкое и пружинистое. Она удивленно посмотрела вниз и смахнула снег.
Из сугроба торчало детское лицо.
Большие и белесые глаза (Рин решила, что это мальчик, хотя и не была уверена) были широко открыты, длинные ресницы припорошены снегом. На белом лице выделялись темные круги под глазами.
Покачиваясь, Рин встала на ноги. Смахнула веткой остаток снега с детского тельца. И обнаружила еще одно лицо. И еще одно.
