Пока Фаберже возился в мастерской, Таня вскочила со своего кресла и бесшумно подбежала к столу, на котором мастер оставил планшет с эскизом. Осторожно перевернув его, она судорожно вздохнула:
— А мне нравится! Мне кажется, это будет в ее стиле…
Таня развернула ко мне планшет, и я увидел черно-белый рисунок перстня. В центре располагался крупный камень строгой прямоугольной формы, а по бокам от него сужались еще два камня поменьше.
— О, я вижу, вы сгораете от нетерпения!
Таня вскрикнула от неожиданности и едва не уронила планшет — я ловко перехватил его в паре сантиметров от пола.
— Прошу прощения, — выдавила сестра. — Но мне и правда очень любопытно. Волнуюсь так, словно это я выхожу замуж…
Фаберже понимающе улыбнулся.
— Что ж, в таком случае я хочу предложить вам вечную классику, но в современной интерпретации. Такие изделия должны быть вне моды. — Он взял из стакана несколько цветных карандашей и принялся раскрашивать рисунок. — Итак, это будет перстень из красного золота пятикаратным розовым бриллиантом изумрудной огранки, украшенный двумя изящными сужающимися бриллиантами багетной огранки…
Он раскрасил эскиз и развернул ко мне.
— Что скажете, ваша светлость? Я взял за основу стиль начала прошлого века, ар-деко. Но акцентный розовый бриллиант придаст ему современности. Боковые камни я предлагаю сделать прозрачными, чтобы они подчеркивали красоту центрального.
— А пять карат носить удобно? — спросил я.
— Вполне, ваша светлость. И, собственно, я хотел показать вам сам камень вживую. Как чувствовал — приобрел его в прошлом месяце на аукционе в Лондоне… Он словно дожидался именно вас.
Фаберже положил перед нами идеально ограненный прямоугольный бледно-розовый алмаз. Камень заискрился, ловя каждый луч света. Таня восхищенно ахнула.
— Он прекрасен… Вот бы и мне в свое время досталось нечто подобное…
Я внимательно уставился на бриллиант.
— Розовый — это символ нежности, насколько я знаю. А сам алмаз — символ твердости. Да, полагаю, ей понравится такой контраст.
— А эскиз? — спросил Фаберже. — Пришелся ли он вам по душе.
— Идеально, — улыбнулся я. — У вас талант читать мысли, Лев Карлович… Жду от вас чек на предоплату.
Уладив все формальности и попрощавшись с ювелиром, мы с Таней спустились в торговый зал.
— Хочешь присмотреть что-нибудь для себя? — предложил я сестре.
Девчонка залилась краской.
— Ты серьезно?
— Должен же я как-то отблагодарить тебя за помощь в столь важном вопросе…
— Ну… Думаю, моя помощь потянет на небольшой браслет. Хочу что-нибудь изящное из белого металла…
Я улыбнулся и передал ей чековую книжку.
— Ни в чем себе не отказывай.
Пока Таня отправилась искать жертву среди консультантов, я обернулся и заметил какое-то странное оживление снаружи. Окна и двери в зале были прозрачными, поэтому можно было легко разглядеть скопление людей на улице.
— Что происходит? — спросил я у проходившего мимо управляющего.
Тот метнул взгляд и уставился на меня.
— Это, ваша светлость, журналисты. Должно быть, прознали о ваших планах и теперь хотят запечатлеть вас выходящим из нашего ювелирного салона…
Глава 9
— Ничего им не говори, — предупредил я. — Просто улыбайся и не отставай.
Я вышел из салона Фаберже, держа Татьяну под руку. Она с довольной улыбкой несла в руках несколько фирменных бумажных пакетов с золотым логотипом дома на глянцевой черной бумаге. На её лице читалось явное удовольствие — Таня всегда любила ювелирные изделия и ценила красоту в деталях.
Я специально велел продавцам упаковать каждое изделие в отдельный пакет, чтобы все выглядело как большой шопинг.
Но мы успели сделать лишь пару шагов — и нас со всех сторон окружили журналисты. Вспышки фотоаппаратов ударили в лицо, слепя глаза.
Посыпались выкрики:
— Ваша светлость! Подтвердите помолвку с княжной Юсуповой! Когда состоится торжество?
— Алексей Иоаннович, правда ли, что в кольце будет фамильная драгоценность? Какая сумма указана в заказе?
— Правда ли, что это политический союз, навязанный вашими семьями? Или это всё же любовь?
Я сохранял полное самообладание. Холодная, безупречно выверенная маска аристократа легла на лицо автоматически. Я слегка повернул голову и спокойно посмотрел на журналистов.
— Без комментариев, — отчеканил я ровным голосом. — Прошу, господа, дайте нам дорогу.
Таня прижалась к моей руке. Я сделал шаг вперёд, намереваясь пройти сквозь толпу, но в этот момент особенно настырная журналистка, молодая женщина с алыми губами и большим блокнотом, сделала шаг вперёд, почти касаясь меня плечом.
— Ваша светлость! — пронзительно выкрикнула она, наваливаясь вперёд. — Почему именно княжна Юсупова? Неужели семья Николаевых решила восстановить утраченный статус через ваш брак?
Я сжал зубы и медленно выдохнул, сохраняя внешнюю невозмутимость. Журналистка явно пыталась спровоцировать меня на ответ. Я смотрел на неё с ледяным спокойствием.
— Без комментариев, — повторил я жёстче.
— Но это неслыханно! — не унималась она, преграждая дорогу. — Значит, это политический шаг? А что ваш старший брат? Он ведь должен опередить вас! Ходят слухи, что Виктор Иоаннович избегает общества женщин… Это правда?
Таня резко втянула воздух. Я почувствовал, как напряглась её рука. Предел был почти достигнут.
— Дорогу, — тихо и холодно сказал я. — Последнее предупреждение, или я вызову полицию.
Журналистка не сдвинулась с места и с вызовом на меня глядела.
— Так это правда, ваша светлость?
Я сделал шаг вперёд и посмотрел на неё сверху вниз. Мои глаза встретились с её дерзким взглядом.
— Немедленно дайте нам пройти, — произнёс я чуть громче, но ровно. В голосе прозвучала сталь.
В толпе возникло колебание. Охрана салона Фаберже, наконец, заметила ситуацию и начала осторожно расчищать нам путь. Я взял Таню за локоть и уверенно повёл к автомобилю.
Когда мы подошли к машине, я первым открыл дверь и помог сестре сесть на переднее пассажирское сиденье. К этому моменту охрана уже разогнала особо наглых, и я смог обойти машину и сесть за руль.
Я нажал на газ, и машина плавно тронулась с места, оставляя позади толпу и вспышки камер.
Таня нахмурилась, качая головой.
— Кто-то явно сообщил прессе, — произнесла она. — Иначе они бы не поджидали нас так быстро. Теперь эти писаки станут следить за каждым шагом — за тобой, за Идой, за всей нашей семьёй.
— Пусть следят, — ответил я равнодушно, вперив взгляд в дорогу. — Ни нам, ни Юсуповым не впервой оказываться в центре внимания.
— Алексей… — Таня покачала головой. — Они могут стать слишком наглыми. Ты видел эту женщину? Она буквально лезла тебе под руку! Такие на что угодно пойдут, чтобы добыть информацию. Они только и ждут очередного скандала. Если ошибемся — разорвут на части.
Я молча согласился с сестрой. Таня тем временем разворачивала пакеты на коленях.
— Впрочем, хорошо, что я кое-что купила, — сказала она с довольной улыбкой, доставая небольшую шкатулку с золотым логотипом Фаберже. — Теперь на фотографиях все будет выглядеть так, словно ты просто привёл младшую сестренку на шопинг.
Я усмехнулся.
— На то и был расчет. Впрочем, я всегда рад немного тебя побаловать.
— Спасибо… Но с объявлением помолвки лучше не тянуть, — рассеянно добавила Таня, закрывая шкатулку.
— Прямо сейчас — не время, — возразил я. — На днях прибывает шведская делегация. Нельзя отвлекать внимание прессы от королевского визита. Это дурной тон.
Таня вздохнула.
— Тогда после визита?
— После визита, — подтвердил я. — К тому же заказы вроде моего делаются не так быстро.
Мы подъехали к особняку. У подъезда уже стояла охрана. Один из мужчин в костюме шагнул вперёд и открыл дверь. Я вышел, обошёл машину и помог Тане выбраться.
— Спасибо за компанию, братик, — улыбнулась Таня.
