Перелом носа.
Послышался хруст, из его ноздрей в две струи брызнула кровь. Красная, кстати говоря, не черная. Как у человека, а не как у демона.
Он заклинил палец на спусковом крючке, и пистолет стал выпаливать пулю за пулей, затвор ходил туда‑сюда, а гильзы со звоном падали на пол кабины. Пули с визгом рикошетили от бронеколпака.
Резко рванув руку на себя, я вывел его из равновесия, а потом, развернувшись перебросил через бедро.
Однако на этот раз он успел отреагировать и подставил руки. Резко развернулся, но я не дал ему возможности подняться, сразу же оказавшись рядом и впечатав ботинок в живот, отбросив на шаг назад.
Ушибы внутренних органов.
На мгновение он ошалел, но я уже подскочил к нему и со всего размаха опустил подошву ботинка ему на голову. А точнее на то место, где она должна была находиться, потому что он успел вовремя перекатиться в сторону. А потом рывком встал на ноги и повернулся ко мне, выставив перед собой руки в бойцовской стойке.
По его лицу, пропитывая черно‑золотую форму, продолжала течь кровь.
– Я тебя убью, – гнусаво проговорил он. – И до девчонки твоей доберёмся, вот увидишь!
Я не стал вступать с ним в словесную перепалку, рванулся ему навстречу, уклонился от удара и нанес встречный, прямо в солнечное сплетение. Послышался звук выходящего из лёгких воздуха, но я уже не мог остановиться и долбанул его снова. И наткнулся на достаточно жёсткий блок. Но зато от ответки очень легко уклонился.
Ничего он не сможет. Без демонической части своей души он – никто. Именно поэтому он так пытался ее забрать, именно поэтому он так упрямо за мной охотился. Только вот увы, сейчас охотник – это я, а он – добыча, жертва.
Я рванулся в сторону, а потом резко впечатал ботинок ему в ногу, подбивая ее. Он рухнул на одно колено, но характерного хруста я не услышал. Неужели не сломал? Из чего у него кости сделаны, из закалённой стали?
Впрочем, я тут же развил свой успех, наотмашь ударив локтем в затылок. Не удержавшись в своем положении, Ублюдок полетел вперёд, в последний момент успев подставить под себя руки. Я же бросился на него сверху, захватив шею в локоть, и принялся душить. Секунда, другая, он вот‑вот должен потерять сознание, и тогда я его просто добью. Сверну шею, отрежу голову, чтобы принести ее Сатане, да много чего могу придумать.
Помешала мне случайность, мелкий бесёнок, который решился сунуться в люк. Твари покрупнее в него не пролезали, а этот умудрился и тут же бросился на меня. Я даже рук не успел поднять, как он уже впился зубами мне в шею.
Это было больно. Очень больно.
Схватив его за крылья, я резким движением оторвал беса от себя, чувствуя, как кровь стекает из раны. Нет, он не повредил ничего серьезного, иначе биомонитор сейчас верещал бы, но оторвал кусок кожи и вырвал немало мяса.
Второй рукой я схватился за его свиное рыло, а потом резким движением свернул чертику шею.
Перелом шеи. Мгновенная смерть.
Мой мозг пронзила мысль о том, что стоит вырвать ему душу, чтобы немного заживить рану, но я тут же отбросил ее, как неконструктивную. Этого делать было нельзя, ни в коем случае. Нужно научиться обходиться обычным, человеческим.
Резким ударом локтя Ублюдок опрокинул меня на пол, после чего бросился в сторону. И тут я понял, что развивать своего успеха он не станет, он просто попытается сбежать.
Прыжком встав на ноги, я рванулся вперёд, и в последний момент умудрился вцепиться ему в ворот форменной куртки. Мир тут же растаял в черной вспышке.
Глава 22
Когда мир снова стал виден, я, что было сил, толкнул Ублюдка вперёд. Успел оглядеться, понял, что это место мне знакомо: это его резиденция на вершине башни его же Цитадели. И даже пролом в стене, который я оставил, прекрасно видно. Похоже, что он попытался сбежать домой и оставить меня на нижнем плане, только не ожидал, что я окажусь таким резвым.
Я завалился на него сверху и нанес два удара ему в лицо, разбив губы, которые лопнули, словно переспелые сливы, которых я ни разу в жизни не видел, и выбивая несколько зубов.
Он же поднял руку и наугад ткнул меня ладонью, умудрившись угодить прямо в рану на шее. Сознание затопило болью, и он резким движением сбросил меня с себя. Все, что я успел – это схватиться за телепортационное устройство на его поясе, и сорвать его. После чего двумя ударами о каменный пол, превратил коробочку в крошево из пластика и металла.
Он в долгу не остался, наклонился надо мной и сорвал устройство уже с моего пояса. После чего перевернулся, да так и остался лежать, глядя в потолок. Несколько секунд никто из нас не двигался. Наступила тишина.
– А чего мы вообще друг на друга взъелись‑то? – спросил вдруг он. – Ну да, ты мне стал мешать. Я пытался тебе убить. Но зачем вообще? Я до сих пор понять не могу. Если бы мы тебя не трогали, то все ведь как раньше было бы.
Ну да, конечно, было бы оно, как раньше. Только вот история не терпит сослагательного наклонения. Многие остались бы живы, если бы не трогали меня, тот же Темноводов, но ему почему‑то очень уж хотелось отомстить за смерть сына. Хотя отношения у них были хреновыми, раз уж он работал на другую корпорацию.
Остался бы в живых Живчик, лидер «Резаков», которому уж очень хотелось отправить меня в переработку. Остался бы в живых Князь, который все равно в итоге умер бы и попал в ад. Где в конце концов все равно оказался.
Да много кого я убил, просто потому что они меня тронули. Так что этого я не советую вообще никому. Лучше уж жить, чем потом гнить в компостной куче, будучи разложенным на питательные соединения. Или лежать прахом в урне. Или раствориться в великом Ничто. Конец все равно будет один.
– А так мы даже сил собрать не успели, все пришлось с корабля на бал. Да, сперва побеждали, но сейчас‑то корпораты собрались и теснить наших начинают. Ещё бы века два‑три, и тогда хрен они чего смогли бы нам противопоставить. А так, ещё неизвестно, чья возьмёт.
Система всегда побеждает. Ты можешь сделать все, что угодно, но в конечном итоге окажешься в проигравших. Так было, когда я взорвал башню «ИнвестТеха», корпорации, которая разрабатывала устройство, которое поработило бы нас всех. Так было, когда вскрылся скандал с сектой внутри Всероссийского Сберегательного Банка. Так будет и с СТВ, всю верхушку которой я перебил в их же конференц‑зале. Их просто выкупит кто‑нибудь.
Рокеры считают, что они противостоят системе. Бандиты считают себя вне системы. Наемники считают, что они используют систему в своих интересах. Только вот они все равно – винтики, мелкие детальки в ее четко отлаженном механизме. И она всегда пребывает в равновесии, а если ее что‑то из него выводит, то очень быстро возвращается в него.
Так что попытки этого парня были заранее обречены. Совершенно ничего ему не светило бы.
– А ты хорош, – сказал он. – Знаешь, этого робота мои лучшие конструкторы проектировали, собирали. Он один в таком роде. Я, правда, хотел его ещё и вакуумными боеприпасами снарядить, да только вот не успели. А ты его раздолбал, причем достаточно быстро. И тогда толпу моих гвардейцев перебил, хоть я и понятия не имею, как тебе это удалось. Но ты сюда пришел, так что я уверен, что никто там не выжил.
Ну да. Хотя я там ничего практически не сделал. Это все кольцо, оно давило их, оно подгоняло меня своими словами. Как оно там говорило? «Рви и кромсай»?
– И от кольца, вижу, избавился, – сказал он. – Я вот не сумел, хотя пробовал не раз. И палец пытался отрезать себе, и даже руку. Знаешь, каждый раз в транс вгоняло, и я видел, как валяюсь в палате, весь в трубках и капельницах. Сам не понимаю, что это такое.
Что ж, это и мне знакомо. Но я даже с обитателем того мира, в который меня отправило кольцо, смог поговорить. С Ангелиной.
– Слушай, а мы ведь могли бы друзьями стать. Чего нет‑то? Забудем все, что было, да двинем куда‑нибудь на нижние планы. Я тебе такие чудеса покажу, закачаешься. А они тут пускай сами разбираются.
