Дрюня резко прекратил булькать и так же резко нагнулся к Отто.
— Хочешь стать таким же как я?
Отто дёрнул головой. Не отрывая глаз от мальчугана, Дрюня спросил еще:
— А может, как твоя подруга?
И вновь Отто отрицательно дёрнул головой.
— А каким ты хочешь стать? — не унимался Дрюня.
— Я хочу стать как папка.
Ответ достойный уважения.
Глава 22
Крохотные зёрна дорожной пыли взмывали в воздух и плотно утрамбовывались в трещинах наших доспехов. Хорошо еще, что трусы не ношу, потом сиди вычищай. После моего преображения много что стало комфортнее: ни тебе одежды, больше никакой неудобной обуви, даже цистит как рукой сняло. А эти сраные кусачие мухи! Теперь, всё что они могут — садиться на разогретый солнцем доспех, словно на свежую кучку дерьма, и бесполезно ползать, примеряя свой хоботок к каждой дырке. Хуй вам, а не кровушка моя!
Я глянул на Дрюню и меня разобрал смешок.
Этот огромный мужик, обросший коричневой коркой гноя, был похож на коровью лепёху. Да-да, я ему так и говорю:
— Дрюня, мухи тебе к лицу. Ты прям как сухая коровья лепёха на поле!
Засмеялась даже Рыжая, идущая впереди.
— И пахнет он… — Отто бодро начал, но резко заткнулся. Испугался пацан злого дядю, но я ему подмигнул, мол давай, выдавай, не бойся. — … и пахнет он как коровья лепёха!
Пацан звонко заржал. Шутейка — зачёт, но смешок я из себя выдавил, чтобы Отто быстро не растерял зародившийся в нём пыл.
Поржать над Дрюней — как в туалет утром сходить. Обязательно для применения, иначе будешь страдать весь день. Потихоньку, но я начал погружаться в воспоминания. На ум приходили как и просто угарные воспоминания, от которых можно было слезу пустить от смеха, так и тяжкие образы, в которых мой друг меня выручал в самых трудных ситуациях. И вот опять — я был жив только благодаря ему. Но это не значит, что мы должны идти молча и наслаждаться лишь хрустом пыли на зубах!
— Дрюня, — я хлопнул друга по плечу, — а помнишь, когда мы дёрнули из пивнухи двух кошёлок…
— Червяк, я был молод и глуп. Извини, но я не хочу на корточках пробираться сквозь кромешный мрак моего подвала воспоминаний. Дверь заперта, ключ выброшен.
Нихуя себе заявление. Серьёзный дядя стал. Прям весь поменялся. Ну то и хорошо, у руля правления будет стоять не абы кто, а серьёзный человек с района. Даааа, власть меняет. Факт.
Деревня нас встретила в полном уныние. И тому виной было далеко не палящее солнце и удушливый воздух с оттенками навоза и мочи. Песчаная дорога, рассекающая деревню на двое, была абсолютна пуста. Никого. Да нас это особо и не ебало, наша задача — найти транспорт. И как можно быстрее.
— Отто, — я посмотрел парню в глаза, — где мы сможем раздобыть лошадей?
Пацан поджал нижнюю губу, осмотрел деревню и пожал плечами.
— Их нет у нас. Можете корову взять, у нас осталась. Или козу. Пойдём, я у мамы спрошу.
— Постой. Точно нет ни у кого лошадей?
Отто неотрывно наблюдал за парой мух, круживших возле моего лица.
— Сосредоточься! — мне пришлось одёрнуть Отто за плечо.
— Я… — парень опустил глаза на свои пыльные ноги в сандалиях, а потом сказал: — Я вспомнил! У Эдгарса должна быть лошадь!
— Эдгарс? — Дрюня с волнением подошёл к нам. — Старик сейчас здесь, в деревне? Его не забрали?
— Нет, он старый, кто его заберёт. Он сейчас дома.
— Идём к нему, — Дрюня решительно двинул вглубь деревни.
— Отто, — парень поймал мой взгляд и улыбнулся в ответ на мою улыбку, — я рад, что встретил именно тебя на берегу. Ты помог нам, мы — тебе. Папку мы вернём, не беспокойся. А теперь беги домой, мамка заждалась…
— Зачем домой? — лицо мальчугана вытянулось от удивления. — Мне рыбу ловить нужно! Я и удочку на берегу оставил, мамка меня отхлестает как непослушную скотину, если я её потеряю.
— А чего тогда с нами попёрся?
— Не знаю. На речке скучно одному, а с вами интересно. Кусачие мухи достали уже! А можно я и дальше с вами пойду?
— Нет.
— Но почему?
— А кто мамке помогать будет по хозяйству, пока папка не вернётся? Сейчас ты её защитник и главный помощник!
Отто обиженно опустил голову. Пацан явно расстроился из-за своего нежданного повышения, но нужно отдать ему должное, растёт настоящий мужик. Он резко задрал голову, ослепив меня широкой улыбкой. Словно он осознал важность своего существования. Гордость и уверенность читались в каждом движении.
— Я побежал на речку, нужно наловить рыбы!
— Беги!
Парень быстро ускорился, подняв за собой облако зернистой пыли. Не знаю услышит он меня или нет, но вслед я ему крикнул: увидимся!
Под оглушительный лай собак и тяжёлый взгляд местных женщин, пахавших в своих огородах, мы с Рыжей нагнали Дрюню. Воин успел доковылять до середины деревне, уверенно топая в сторону дома Эдгарса. Он явно знал все дороги. Он точно знал каждый дом. Он словно очутился в собственном доме. А кем необходимо быть в собственном доме? Верно! В собственном доме необходимо быть хозяином!
Завидевшие нас хозяйки бросали все дела и сломя голову бежали к забору. Хватаясь двумя руками за штакетины, женские загорелые лица с опаской просовывались между штакетин. Они не верили своим глазам. От изумления открывались рты, глаза округлялись. Одна из женщин с длинными седыми волосами просунула руку и ткнула пальцем в Дрюню.
Старческая хрипотца пронеслась лёгким сквозняком через всю улицу:
— Это он! — крикнула старуха. — Он вернулся!
Дрюня ничего не ответил, и даже носом не повёл. Он уверенно шагал к намеченной цели, не обращая ни на кого внимания.
Показался деревянный дом Эдгарса, прячущийся в тени огромного дуба. В этой тени мы нашли и лошадь, мерно пожёвывающую травку. Одну. Других лошадей не видать, да и чего Эдгарсу заводить целую конюшню?
На этой печальной ноте мы встали у запертой двери.
— Я постучусь.
Дрюня уже собирался ударить кулаком по крепким доскам, как я его резко остановил.
— Не надо! Он испугается тебя. Нам еще не хватало сердечного приступа или еще чего хуже.
— Да, ты прав. Я не подумал. Я для него мёртв.
— Верно, а я — жив. Я и постучу.
Я уже собирался тукнуть кулаком по крепким доскам, как вдруг Рыжая меня остановила.
— Инга, не смей! Или ты считаешь, что выглядишь куда лучше Андрея?
Я прислушался к женским словам. Вначале осмотрел себя с ног до головы, затем Дрюню. Так же — с ног, до головы. Рыжая права, мы — два уродца, вокруг которых кружили мухи и пахло смрадом вечно сочащегося из тела Дрюни гноя.
— Отойдите от двери, — Рыжая встала между нами, а когда уже собиралась ударить кулаком по крепким доскам, сказала нам: — Спрячетесь. Вон там, в тени. Нечего старика пугать.
Мы послушно ушли с веранды и укрылись в тени дуба, встав рядом с лошадью. Кобыла даже не обратила на нас внимание. В её голове царила полная пустота, изредка содрогающаяся порывом сорвать новый пучок травки.
Рыжая постучала в дверь.
Тишина. Дом даже лёгким шорохом не откликнулся. Ни кряхтений, ни старческих попёрдываний.
Рыжая снова стукнула в дверь, но гораздо сильнее.
Из окна с торца дома донеслось недовольное ворчание. Загрохотали половые доски.
— Чего вам?
Это был голос Эдгарса. Старик подошёл к двери и, не дожидаясь ответа, отварил её.
Ворчливое лицо вытянулось от удивления. Кого-кого, а Рыжую он точно не ожидал увидеть на пороге своего дома. А что будет, когда он увидит нас!
— Осси? — чуть заикаясь, вымолвил Эдгарс, — что ты… тебя послал Борис? Что ему нужно?
— Эдгарс, успокойся. Меня никто не посылал. Я пришла сама. И я не одна.
— Не одна? Ты кого-то привела? Зачем?
— Да, я пришла с Ингой.
— С Ингой? И где же она?
— И с Андреем.
Старик вдруг стал статуей. Так и замер на месте, погрузившись в тишину. Я даже не слышал сопения его огромного носа. Даже губы не шелохнулись.
— Эдгарс, — Рыжая решила нарушить медленно обволакивающую пустоту. — Ни каких шуток.
