Огневых точек было больше, но увидев судьбу коллег, их стрелки, очевидно, получили острый приступ самосохранения. Впрочем, до них мне не было никакого дела: не мешают — и хорошо. Более того, из заводских построек после канонады бурной рекой хлынули разбегающиеся работники. Что тоже неплохо: если бы они вцепились в оборудование мёртвой хваткой — мёртвыми они бы и стали.
Но убивать людей, возможно, по принуждению работающих на Шутников — не слишком мне нравилось. Так что я первое время вёл огонь по цистернам и верху зданий. Что придало эвакуировавшимся прыти. А через минуту — открыл огонь по оборудованию завода всерьёз, разрушая и бесповоротно выводя из строя основу благосостояния Шутников.
И тут парочка особо больших ценителей продукции винокурни не выдержали. Один из них стал бешено садить по броневику из бетонированного дота скорострельной пушкой… Добившись спаренного залпа Клешни, ну и разливанной палёнки в посмертии… или нет. Что меня не слишком заботит.
А вот второй, вооружённый ракетомётом, успел выстрелить, прежде чем стал кровавым облаком. Вот и ещё один тест, подумал я, ведя ракету на прицеле Клешни. Если не сработает — то успею сбить.
Но прекрасно сработала: программа от Рукожопа прекрасно распознала опасность, и самостоятельно предприняла защитные действия: пространство в секторе попадания ракеты засветилось, работа реактивного двигателя заглохла. И ракета, летя по инерции, замедлилась об защитное поле и с металлическим звоном покатилась по бетону дороги.
— А-а-а… — понятно уточнил Хром, тыча в ракету с довольно неприятной БЧ на экране.
— Полностью выведена из строя. Электроника сгорела, а без неё не будет ни полёта, ни подрыва, — пояснил я.
— А вроде их экранируют, Марк? — уточнил Горелый.
— Экранируют, — подтвердил я. — Просто сейчас интенсивность направленного ЭМ поля была такой, что никакое экранирование бы не помогло.
Ещё пара минут непрерывного обстрела — и на радарах появилось два автобуса, набитых вооружёнными людьми. Спешащими к винокурне, чуть ли не теряя колеса. Первый ответ, и довольно бестолковый: очевидно, Шутники в незначительном удивлении и лёгкой ошарашенности. Поэтому в бой кинуты те, кто был под рукой, без подвода бронетехники, ожидания подкреплений…
Ну особой помехой они не стали: резко развёрнутая башня Клешни навелась на торопыг, и два спаренных выстрела последовали с разницей в пять-шесть секунд. Первый… как по мне — вышел удачным. Специально я не целился, да и вряд ли бы смог. Но, похоже, один из снарядов подорвал арсенал автобуса. Рама от него осталась почти целая, но буквально рой осколков и облака почти белого пламени поставили точку в жизни этих Шутников.
А вот со вторым автобусом вышло интереснее: запущенные в капот и крышу снаряды… Располовинили автобус, в самом прямом смысле слова. Похоже, снаряд отправленный в капот, прихватил с собой обломок двигателя, послуживший этаким ножом. Так что дёрнувшийся и частично потерявший ход автобус слегка «разъехался», а после обе половинки рухнули и завертелись по асфальту в двадцати метрах от нас.
— Медный, за задний пулемёт, — распорядился я, вернувшись к уничтожению завода. — Убивать не обязательно, но пусть разбегаются, не давай возможности подняться. Впрочем, пристрелишь — плакать не буду.
— Ей, сделаю! — сообщил Медный, окончательно переводя мусорное словечко в эквивалент «есть!»
А ещё через пару минут, когда от завода остались только дырявые остовы ангаров, на радаре появились уже неторопливо двигающаяся бронетехника.
— Горелый, лови маршрут, — сообщил я, снижая напряжение в разгонниках, уменьшая убойность, но повышая скорострельность.
— А почему мы их не прибъём, Марк? — поинтересовался Хром.
— Броневики. Два лёгких колёсных танка — это пушки пятьдесят миллиметров. Скорее всего, у них есть ракеты и скорострельная артиллерия. Мы просто не вытянем такой бой, Хром, — объяснил я и для всех миньонов. — Уничтожим половину, после чего сдохнет щит, просядет аккумулятор, и нас просто раздолбают огнём.
— Ей, Марк. А мне что, в завод ехать⁈ — послышалось ошарашенное от Горелого.
— Да. Трогай, — распорядился я, открывая огонь.
Тратя уже заканчивающийся боезапас, но расчищая броневику дорогу через ангары. А через полминуты…
— Стена!
— Не сбавляй скорость, — спокойно ответил я, перфорируя наш выезд.
И через пять секунд, целый и невредимый броневик, правда, осыпанный бетонной пылью, переезжал через наши «ворота».
— Ходу. По маршруту.
— Свалка⁈
— Да, — подтвердил я, пока броневик скакал на ухабах пустыря, отделяющего винокурню от преддверья Свалки. — Через город нам лучше не возвращаться. А броневик дорогу выдержит… хотя потрясёт.
Через десять минут пара особо потрясённых миньона воспользовались гигиеническими пакетами. Да и мне приходилось прилагать усилия, правда ментализмом, чтобы угомонить дурноту. Ещё через десять я сменил зелёного и сомлевшего Горелого.
А к Гаражу мы вернулись ещё через час. Победоносные, с радостно-зелёными миньонами… уползшими буквально на четырёх костях из броневика после остановки. Восхищаться нашей замечательно проведённой операцией, несомненно.
— Марк! — раздалось с площадки второго этажа. — Жду!
От Феди, как понятно. А зайдя в кабинет, я обнаружил практически всё, как было. Кроме Тимохи и пары боевиков, уставившихся на меня, как выпускницы пансиона благородных девиц на полковника механизированной гвардии. Видел я дядюшку пару раз на выпускных балах, очень он меня тогда впечатлил искусством куртуазной ретирады от жаждущих полковничьего тела молодых девиц.
Кирпич развалился в кресле, обсыпанный крошками чипсов, и при моём появлении показал большой палец, ухмыльнувшись. А на терминале была трансляция с нескольких камер, демонстрирующая вид на бывший винокуренный завод. И на кучу бронетехники и бойцов Шутников, устроившей практически затор перед въездом туда.
— Ма-а-арк! — возопил достойно Императорского театра Федя. — Я же просил — не жестить!
— А я и не жестил, — пожал плечами я. — Изначальный план был к чертям разнести их базу, пройтись по жилым домам верхушки — данные есть. Но ты просил — и я просто оказал небольшой вклад в борьбу за трезвость, — скромно признался я.
— Да уж… лучше бы ты разнёс всё сразу, — вздохнул Федя, обессилено плюхнувшись в кресло. — Проблем с атаманами бы было куча, — смотря в потолок, отстранённо перечислял он. — Но теперь будет затяжная война…
— Не будет, — хмыкнул я. — Икси и наблюдатели кинут все силы на выявления возможных диверсантов. А Шутники… Ты же просил не жестить?
— Жести уж, — обречённо, но и с некоторой надеждой уставился на меня Федя.
— Жестю уж, — хмыкнул я.
Хотя сам атаман Шутников не появился, на что я рассчитывал… Но и без него может получиться очень ничего, отдал я команду залёгшим вдоль внутренней стены бывшей винокурни робопсам.
Окрестности бывшей винокурни банды «Шутники», Северный регион Нижнего города, Новгород
Сильнейшие боевики и офицеры банды Шутников стояли перед снесёнными воротами их самого прибыльного бизнеса. Бывшего прибыльного бизнеса, от которого остались развалины, воняющие брагой и гарью. Над ними стоял мат, настолько плотный, что цензурное слово можно было бы посчитать драгоценностью.
Но несколько подручных, мрачно обозревая развалины, не матерились, а мрачно переговаривались и думали.
