— Шутник когда приедет? — поинтересовался один из них.
— Шутник не приедет, что к лучшему. Представь, КАК он пошутит, если увидит ЭТО⁈ — последовал ответ, от которого присутствующие передёрнулись. — Так что я доложу ему подробности через часок. И по связи.
— А нам что…
— Думать! Оставлять такое без ответа — нельзя! Эти оборзевшие щенки нарвались! И, кстати — я свяжусь через четверть часа. Предложу атаковать их с ходу — думаю, Шутник согласится.
Данное высказывание вызвало энтузиазм. Как из-за возможности посчитаться с Гаражными, атака которых ударила не только по гордости, но и по благосостоянию всей банды, что присутствующие офицеры прекрасно понимали.
Так и из-за возможности не появляться перед Шутником. На текущий момент это было откровенно опасно, не только смертью, но и мучительной смертью.
— Хорошая идея, — одобрил один из подручных. — А это что за хрень⁈ — вскричал он.
Просто из-за пролома в стене мелькнула блестящая сталь. И тут же послышались выстрелы, но тень замелькала между транспортом, позволяя себя разглядеть — практически бочка на ножках, отсвечивающая хромом металла. Ущерба она не наносила, но сновала между машинами… Пока один из подручных, сильный телекинетик, не захватил этого… робота, поднимая его вверх и разглядывая.
— Игрушка? — задумался он.
— Не похоже…
И тут раздался выстрел. Неизвестно, он ли стал причиной или нет, но поднятый на три метра над землёй робопёс с грохотом и оглушительной вспышкой взорвался. И его «начинка» явно отличалась от того, что использовал Марк против бункера на въезде. От взорвавшегося робота во все стороны полетели гвозди… иглы? Хотя если подумать — игольчатый боеприпас, правда, нетипичный для стандартного.
Эти иглы изрешетили практически всё: даже броня лёгких танков оказалась пробита, а в живых осталось не больше полусотни человек. Из которых четыре десятка были ранены, часть — практически смертельно. А телекинетик, ставший дополнительным фактором столь страшного эффекта, стоял с разинутым ртом, неверяще смотря на разрушения.
Внешне не слишком впечатляющие, но жуткие по сути. Хотя именно он спас большую часть подручных от смерти: рой игл замер в воздухе, в нескольких метрах от группы подручных.
— Это пи… — начал было говорить он, но не успел закончить.
Не говоря о том, что произносить звуки ему стало нечем: головы и части шеи у подручного просто не было. И декапированное тело тяжело рухнуло на бетон, под изумлёнными и испуганными взглядами. А затем раздался выстрел, ещё и ещё…
И между уже безжизненным транспортом заскакал ещё один робопёс. Правда, сильно отличный от взрывного. Лапы этого пса получили возможность сгибаться в обе стороны, чем робот успешно пользовался для повышения мобильности. Торс раздут, а выгнутая спина снабжена сферической башенкой, с довольно длинным крупнокалиберным стволом.
С различными, но неизменно неприятными боеприпасами, как убедились выжившие. Сокращаясь в числе на глазах, несмотря на массу усилий, прилагаемых для того, чтобы остановить и уничтожить робопса.
* * *
Я сидел у себя дома, дорабатывал некоторые узлы своего доспеха и время от времени бросал взгляд на спящую Глорию. Время её целительного сна подходило к концу, и время это было потрачено не зря. Не только вообще, но и в частности, для неё. Например, я ухватил за плечо Эскулапа, и несмотря на его угрозы и мат, отвёз в Верхний город, в фармакологический торговый центр.
Сам я в лечебной алхимии разбирался, к сожалению, не слишком хорошо. Разве что в реанимационной, но это был не случай Глории. Тут скорее ряд недолеченных травм, истощение, общее состояние организма… Масса проблем, но реанимировать её было явно рано.
Впрочем, по дороге вникнув в мои слова, что «мне для жены», да и в обещание закупиться и для его клиники, старик перестал материться и деловито вчитался в снятые диагностическими артефактами показания.
Ну а сейчас девица была в отличной форме… Правда, вставал вопрос в какой форме находится её психика. Есть надежда — что не в очень плохой. Но надежда — вещь эфемерная. И чтобы избежать возможных негативных последствий, я пошёл на несколько сомнительный… Но необходимый шаг. Руки Глории сковывали магнитные кандалы, которые я сниму, как только пойму, что она вменяема и не собирается делать глупости.
И тут Глория открыла глаза. Забегала ими, дёрнулась… И уставилась на меня. ОЧЕНЬ нехорошо.
— Почти трое суток, Марк, — с фактическим рычанием произнесла она.
— Не преувеличивай. Пятьдесят четыре часа. Самое меньшее из необходимого…
— Необходимого для чего⁈ Для этого⁈ — подёргала она скованными руками. — Напомни-ка мне, му-же-нёк, КОГДА наши с тобой взаимоотношения перешли на этот уровень⁈
— Исключительно в заботе о собственном здоровье, чтобы ты не делала глупости спросонья, — соврал я.
Соврал, потому что мне — ничего не угрожало. А вот ей, в случае атаки меня… Ну скажем так, при всех своих достоинствах я не был уверен, что смогу обезвредить её, не нанося ущерба.
Глория замолчала, мрачно уставившись в потолок, а внутри её бушевала буря эмоций. Но вскоре она спала, почувствовалось ехидство… Но давать ей остроумствовать я не собирался.
— Ты успокоилась, — констатировал я, размыкая наручники. — Келиф рядом…
— Вижу, — буркнула Глория, начав облачаться. — И за… да я тебя даже благодарить после всего этого не хочу! Как ты мог⁈
— Присядь. Перекуси, — открыл я клош над одуряюще пахнущими круассанами, чашкой кофе и яичницей с беконом.
— Изде… — начала было Глория, но тут запах достиг её носа, а желудок издал трубный зов.
Так что, не договорив, хотя и фыркнув, она быстро подошла к столу, принявшись за еду.
— Вкусно! — почти обвинительно уставилась она на меня, через минуту, попивая кофе. — Откуда ты достал такую вкуснятину в Нижнем, Марк⁈
— Вообще-то в Нижнем есть места со вполне приличной и качественной кухней, — вступился я за место своего пребывания. — А это — из столовой Гаражных.
— ЧТО⁈
— Столовой Гаражных.
— Бандитская… столовая в Нижнем городе⁈
— Ну да, — хмыкнул я. — Я даже частично оплачиваю её. Хочешь — покажу. А потом поговорим.
Секунду Глория разрывалась между желанием устроить разборки на месте и любопытством. И последнее ожидаемо победило. Ну, по моим расчётам, на такой исход на данном этапе беседы было не меньше восьмидесяти семи процентов вероятности. Но «Женщины», почему и не девяносто восемь.
Хотя в данном случае «женщины», похоже, сыграло в нужную сторону. Так что, довезя Глорию до Гаража, я демонстрировал вполне приличную, уровня недорогих ресторанов Верхнего, столовую.
— Не понимаю, — помотала она головой. — И ведь вкусно…
— И полезно, — хмыкнул я. — С этого всё и началось…
Ну и рассказал, договаривая уже в мастерской, что прилично питаться — было моим стремлением. По понятным мотивам, выслушивая которые, эта невежливая девица пробормотала в сторону «Зануда!» Но вкусно и полезно кушать только самому… несколько неэтично в рамках той же банды. Так что я, прихватив Эскулапа, отловил Федю и стал выколачивать из него деньги на столовую.
Не полностью, но хотя бы пополам со мной. Первое время Федя отбрыкивался руками и ногами, но наш напор с Эскулапом сломил его жлобские устремления. А через несколько недель удивлённый Федя сам констатировал:
— Марк, с этой твоей роскошной столовой — траты… уменьшились! Ничего не понимаю!
