Кириллу не позволили перемолвиться с друзьями ни словом. От перевала до самого поселка их вели, по-прежнему удерживая с двух сторон. Рты завязали всем троим, поумнел Шаман.
Развязал рот только Олесе. Сейчас.
— Я предлагаю тебе добровольно выпить напиток ухода. — Шаман обращался к Олесе. Кивнул на Ангелину, та держала в руках широкую глиняную чашу. — Позвольте ей говорить.
Охранник вынул кляп у Олеси изо рта.
— Ты согласна с тем, что совершила преступление? Что загубила невинного?
Сколько «невинных» напало на Олесю, ожидая в засаде у пропасти, Кирилл не знал. Но подозревал, что не меньше двоих, с двумя она бы справилась.
Олеся молча мотнула головой.
— Ты зарезала человека. — голос Шамана звучал по-прежнему мягко, но от этой мягкости становилось жутко. — Вонзила нож в живую человеческую плоть.
Значит, выстрелить не успела, — понял Кирилл. Гонцы Шамана навалились и скрутили — раньше, чем Олеся их почуяла. Отбивалась ножом. Сколько же их было, если раскидать не смогла?! Не один-два, бросившихся в погоню и сумевших догнать, это точно. Видимо, то были предупрежденные Шаманом — на случай, если мы не станем есть отравленную клубнику — жители следующего на пути поселка. Нас ждали, караулили в засаде. Но почему же Олеська их не почуяла?.. Почему?!
— Ты лишила жизни достойного человека, — продолжил Шаман. — Его жены скорбят. — Он вскинул руку. Из толпы синхронно выдвинулись две женщины. В длинных платьях и накидках, подбитых войлоком, головы вместо «летних» косынок повязаны теплыми платками. Женщины были удивительно похожи друг на друга, Кирилл подумал, что разнообразием вкуса их покойный супруг не отличался. — И еще одного человека ты серьезно ранила.
— Зато остальные молодцы. — Олеся говорила, вывернув голову под странным углом и прижав ее к плечу — по-другому давить себе на горло не могла, не позволяли связанные за спиной руки. Голос звучал неестественно, гулко. — С бабой справились.
— То есть, ты не признаешь свою вину?
Олеся мотнула головой. Выпрямилась, дерзко глядя в глаза Шаману:
— Нет.
— Что ж, ты выбрала сама. Того, кто станет твоим убийцей, определит Мать Доброты.
По толпе прокатился ропот. Люди переглядывались. Вытягивали шеи — должно быть, пытались вычислить того, на кого укажет Мать. Шаман поднял руку, останавливая шум. Будто взмахнул волшебной палочкой — через мгновение установилась мертвая тишина. И в этой тишине Кирилл шагнул вперед.
Нога шагнула сама, Кирилл вдруг с ужасом понял, что тело ему больше не принадлежит. И даже закричать от ужаса он не может.
Шаг. Еще один.
Кирилл, пытаясь сопротивляться и понимая, что это бесполезно, на ватных, подламывающихся ногах доковылял до Олеси.
— Мать Доброты сделала свой выбор, — объявил Шаман.
Кириллу развязали руки. Сознание было ясным, он четко понимал, что делает. Но тело ему не подчинялось.
Ангелина вложила в руку Кирилла метательный нож. Возможно, его собственный. А может, Олеси или Джека — в поселке Шамана таких не водилось.
Кирилл встретился с Олесей глазами. Попытался замотать головой, крикнуть: «Нет!», но даже шея и связки его больше не слушались. Он видел, как рвется из пут и не может вырваться Джек. Видел глаза Олеси. И видел по ним, что она все поняла.
— Не надо! — Олеся снова вывернула голову, прижала плечом шею. Крикнула Шаману: — Давай свою дрянь! Я сама.
— Поздно. Мать Доброты сделала свой выбор.
Мягкий голос Шамана, казалось, растекался вокруг. Капал, будто сахар, расплавляемый на ложке — в детстве жженый сахар был любимым лакомством Кирилла. Валентина Семеновна иногда пускала на кухню, чтобы... Закончить мысль Кирилл не успел.
Рука с зажатым в ней ножом размахнулась и ударила — в сердце Олеси. Рука знала, куда бить.
На белый снег хлынула кровь. На Кирилла смотрели изумленные, все еще не верящие в происходящее, Олесины глаза.
Недолго. Потом они закрылись.
Глава 31
Серый. Горная дорога. 1503 км от Бункера
Бункерная ревела. Давно, Серый махнул на нее рукой и Мраку велел не трогать. Если бы мог, сам бы сейчас заревел от отчаяния. Глядишь, легче бы стало, в детстве помогало.
Они отошли недалеко от повешенного — остановились за первым же поворотом, так, чтобы не видеть труп.
Кое-как приткнули палатку, отвели туда девчонку. Время от времени до Серого доносились всхлипы.
Мрак ушел искать сухостой на дрова. Ходить будет долго, с дровами тут паршиво. С полночи можно прошататься, пока охапку соберешь, чтобы хоть котелок вскипятить. Начал накрапывать дождь, Серый надвинул капюшон.
И погода паршивая. Да всё здесь паршиво!
Перетаскивать сюда поселок — в принципе идиотская идея, как отцу такое в голову пришло? Разве можно сравнить жизнь дома с тем, что творится здесь? Лучше уж холод и снег, чем здешняя жара и проливные дожди — внезапно начинающиеся и так же внезапно заканчивающиеся. Сейчас начало марта, и бывает очень жарко. Что же тут летом творится? О чем думал отец, когда решил перебираться сюда?
Люди погибли — трое из пятерых, как минимум. Жив ли сам Кирилл, непонятно. Лезть на дерево, чтобы перерезать веревку и попробовать опознать повешенного, Серый не смог себя заставить, и Мраку не позволил лезть.
Мрак не стал спорить. Молча пошел за дровами.
Раз отец не вернулся, значит, скорее всего, его уже нет в живых.
Серый вздрогнул — осознав вдруг, что свыкся с этой мыслью. Она грызла его два долгих месяца — с тех пор, как увидел первую табличку. Там, на заснеженной поляне... Сейчас уже казалось, что в прошлой жизни — так разительно отличались поляна с кружащей над ней метелью и горный пейзаж вокруг.
Здесь уже вовсю зеленела трава, из-под камней лезли первоцветы. Внизу, у моря, Серый видел настоящие пальмы и растение, буйно цветущее смешными желтыми шариками — бункерная сказала, что это мимоза. И другие цветы.
Здесь действительно тепло. А у моря полно брошенных поселков. То есть, формально задачу они выполнили. Место для жилья нашли. А разыскивать тех, кто ушел на разведку, отец запретил. Сам, своим письмом.
" ...ваша цель — НЕ поиски нашего отряда и уж тем более — лично меня или Джека, — всплыли в памяти Серого строчки, вытверженные наизусть. — Ваша цель — поиски удобного, безопасного места, не меньше чем в тысяче километров к югу отсюда, куда можно будет передислоцировать поселок«.
Что ж, мест для размещения тут полно. А то, что вокруг творится хрен знает что, уже второй вопрос. Дома остались Сталкер, Даша, Лара. Другие взрослые, у которых мозгов побольше, чем у них с Мраком. Доберутся досюда — наверняка поймут, что к чему. А им надо возвращаться.
Рядом затрещали сучья — Мрак ссыпал на землю принесенную охапку. Принялся колдовать над костром.
— Завтра идем обратно, — подождав, пока костер разгорится, объявил Серый.
Мрак резко обернулся. Промолчал, но незаданный вопрос читался явственно:
«Охренел?!»
— «Ваша цель — НЕ поиски нашего отряда и уж тем более — лично меня или Джека, — процитировал Серый. — Ваша цель — поиски удобного, безопасного места, не меньше чем в тысяче километров к югу отсюда, куда можно будет передислоцировать поселок»... Мы выполнили задачу. Место нашли. Нужно идти обратно.
У Мрака затвердело лицо — обычно так случалось перед дракой:
— Погибло трое. О двоих мы ничего не знаем.
— Вот именно, что не знаем! — вскинулся Серый. — Возможно, просто не нашли могилы. Идти дальше — опасно. И не нужно.
— То есть, на отца тебе плевать.
Мрак сказал это, будто плюнул сам — резко и отрывисто.
— Нет! — прозвенело от палатки. Бункерная, оказывается, выползла наружу. — Серому не плевать! Просто он, в отличие от тебя, понимает, что идти дальше — это никому не нужный риск. Вы ведь сделали то, что требовалось, правда? Теперь нужно вернуться и рассказать о том, что узнали. Пока вас самих не... — она не договорила, оглянулась на поворот дороги. Тот, что скрывал за собой труп.
