— Представляешь, на бедного Хельме прошлой ночью, кажется, тоже поохотились…
— С утра еще понял, — мурлыкнул Ронард, не прерывая волнующего занятия.
— Такие все понятливые! — возмутилась я. — Это я одна ничего не заметила? О-о… ой…
Когда поцелуями обожгло такую чувствительную поясницу, то и слова закончились, а Ронард все же со смехом оторвался.
— Унварты не орки, конечно… У тех дамы во время гона с избранниками вообще не церемонятся: если кто приглянулся, то согласия не спрашивают — огрела дубиной и в пещеру… Но в целом, то же самое. А если добыча еще сопротивляется… или, как сейчас, отвлекается… то вообще никакой пощады…
И мне наглядно показали, как за пару минут можно лишить всякой силы воли и избавить от посторонних мыслей.
По мере приближения к Корсталии, на что ушло еще полтора дня, Анхельм постепенно отошел от переживаний и все чаще нетерпеливо подпрыгивал в седле, силясь рассмотреть на горизонте родной город. Вскоре и он раскинулся — крупнейший порт побережья, чуть уступающий самой столице. А за ним полоса бескрайнего Южного моря.
И все же в один момент не выдержал, пустил лошадь в галоп и самого же с нее и сдернуло на определенном расстоянии от нас, только и успел себе водную подушку намагичить. Меня тоже ощутимо тряхнуло, но упасть не дал Ронард. Нагнав вымокшего бедолагу, я мстительно потрясла у него перед носом его же «поводком». А вот нечего было такой короткий делать! А еще, судя по тому, что Ронард категорически отказался избавить меня от этой привязи, он сам с заклинанием и поспособствовал друзьям еще тогда, во дворце.
— Ну поедемте быстрее, а? — взмолился Хельме. — Маманя как раз пирожки к чаю в это время обычно печет… Съедят же все, я их знаю…
Как тут поспоришь. Довели его мои дядюшки за год. Но результат-то! Из пухлощекого увальня такой стройный и яркий красавец получился, к концу учебы уверенно перетянувший на себя внимание всех девиц с унылой моли Аландеса. Чтоб ему вино не в то горло пошло, вспомнился опять некстати.
Корсталия оказалась большой и шумной, вся пропитанная запахом моря, сырой и коптящейся рыбы, криком чаек. Анхельм бойко вел нас по знакомым ему с детства улицам, даже не давая рассмотреть город. Наконец остановился перед крепким каменным домом в три этажа в центральной части, спешился, но заговорщицки поманил за собой не в парадную дверь, а в обход невысокого забора, на задний двор. Там бесшумно сработал магией калитку и вожделенно уставился на печь летней кухни.
Выпечкой действительно очень явственно пахло, а еще в воздухе витали нотки корицы, яблочного джема и каких-то незнакомых трав, наполняя дворик и увитую плющом беседку уютом. В беседке то и нашлось искомое: под вышитым полотенцем «отдыхали» в небольшом тазике те самые пирожки.
Увы, схватить лакомство Анхельм успел, но вот донести до рта…
— Хр-ряпа! — раскатисто прокатился громогласный и возмущенный ураган. — Опять за старое?!.. За стол — только когда мать зовет!!..
Тут же раздался звук звонкой затрещины, а следом нарушителя вытащили из беседки, причем немаленькому Анхельму пришлось согнуться в три погибели, так как разъяренная невысокая и пухленькая дама крепко вцепилась пальцами в его ухо.
— Мамань! — взвыл Хельме. — Ну не при гостях же…
Тут и на нас с Ронардом обратили внимание.
— Гости? — всплеснула руками госпожа Эррано и сразу изменилась в лице, как любая радушная хозяйка, застигнутая врасплох.
Но следом Анхельму прилетела еще одна затрещина.
— А предупредить не мог?! Ладно хоть с утра на рынок сходила да уборку сделала…
— Да как, мамань?!.. — простонал Хельме, потирая пострадавшие части тела. — Дождь тебе неурочный на грядки наслать? Так ты его от магии других не отличишь, одинаковая же…
— Вот и придумал бы, как! — зыркнула она на поверженного сына. — За год то учебы! Всего раз в месяц матери писать! У вас там совсем с бумагой туго?
Анхельма надо было срочно спасать.
— Здравствуйте, госпожа Эррано, — подала я несмело голос.
Изрядно пристыженный Хельме был немедленно отпущен, а воинственная дама сразу смягчилась и радостно улыбнулась.
— Так вот ты какая, милая моя! Ардинаэль, верно? А я Имельда. Вот же тростиночка… Ну иди ко мне, дай обниму. Бедная моя девочка, знаю все… Такую красоточку — и зверям этим отдавать, южанам… А Вы, господин, простите, не сам ли арн Шентия будете? Да как же не узнать, императора здесь крепко уважают. Большая честь для нашей скромной семьи, ваша светлость, будьте гостем. А унварточка не с вами? А то старшие оглоеды уже на спор извелись, правда ли у них хвосты есть… Проходите, да проходите же! Ох, божечки-многие, а ты что за! Ну и ты тогда тоже, страшилка мохнатая… Погодите, я сейчас…
Такая вся уютная и суетливая, она набрала в легкие побольше воздуха и гаркнула:
— Хиля, Хумря, Хмешка! Му-уж!! Рыбоньки мои, а ну за стол! Хряпа вернулся!!..
Анхельм горестно закрыл ладонью лицо, а по дому прокатился еле слышный зубовный скрежет. Да, кажется, он говорил, что дома всех по-разному зовут, а то как иначе одно имя Анхельм на пятерых поделить?
Вскоре двор заполнился и остальным семейством Эррано, и сразу стало шумно, тесно и весело. Я в полном восторге рассматривала братьев и сестру Хельме, и его родителей тоже — столько ведь о них уже слышала! Глава семейства (ну, номинальный, это мы сразу поняли) и старшие братья все были на одно лицо с моим сильно похудевшим другом — такие же высокие, скуластые, с выдающимся гордым прямым носом. Подтянутые, загорелые, ни грамма лишнего веса! Видимо, тоже в свое время суровую школу моих дядюшек прошли. У младшей глазища как у лани и озорная необычайно короткая стрижка, у Хельме и то волосы длиннее! И у всех те же смешинки в глазах и уголки губ разъезжаются. Я так и захлопала глазами с открытым ртом — бывает же в семье столько богатства!
Но смех смехом, а «папаня» Эррано шикнул на семейство, сдержанно представился Шентии первым и протянул руку:
— Анхельм Эррано, возглавляю майорат Корсталии. Добро пожаловать, ваша светлость. Если этот остолоп что-то натворил и потому Вы здесь…
Ронард тут же успокоил майора, что находится здесь не как глава отдела контроля магии, а прибыл с неофициальным визитом и вообще по приглашению Хельме. Последний тут же задрал нос перед братьями, а старший Эррано незаметно выдохнул.
— Анхельм Эррано, — протянул Ронарду следующим руку старший из братьев, ухмыляясь и подмигивая остальным. Но получив нежную затрещину от матери (а это, видимо, тут обычное дело), понял, что шутка не удастся, и неохотно поправился. — Ладно, ладно. Можно Хумря.
Хилей оказался средний брат, Хмешкой сестренка, а Хряпой, соответственно, мой друг. Имельда по-своему отомстила мужу, поставив семье ультиматум: либо все откликаются на придуманные ею прозвища, либо кормитесь на стороне. Даже мое привычное обращение «Хельме» другу еще только предстояло заслужить…
К пирожкам тут же нашлись блюда и посерьезнее. Остальное семейство уже отобедало, но дали нам насытиться и отдохнуть после дальней дороги, с трудом сдерживая лавину вопросов. Но если нас с Ронардом накормили от пуза, то за Хельме Имельда наблюдала не хуже братцев-духов, вовремя шлепая по загребущим рукам.
— Опять разожраться хочешь, чтобы в дверь не пролазить? — не выдержала наконец она, уже насильно отобрав ложку. — С братьев пример бери!
— Мамань! Ну так они все в папаню, а я же в тебя комплекцией…
Семейство Эррано дружно вдохнуло воздух и замерло. Хельме поперхнулся, видимо, и сам сообразил, что ляпнул. Пресловутая кочерга, которой по легенде Имельда отваживала от мужа с редким даром охочих до детей-магов девиц, лежала в опасной близости. Но пухленькая дама только всхлипнула и наконец крепко обняла сына, которого почти год не видела. Остальные медленно выдохнули, но ни усмешкой, ни ехидным взглядом такое проявление родственных чувств сопроводить не осмелились. Кто-то даже шмыгнул носом. А, да, я сама.
Но за травяным чаем сгустившееся любопытство можно уже было ломтиками нарезать. Еще бы: сын наконец вернулся из Академии, да еще в какой компании! Ладно я, уже поняла, что по письмам вся семья со мной заочно знакома, но вот появление брата императора им сложно было понять.
