Разрядился у Аландеса артефакт связи, как же.
— А о дочери астарха и Эррано, видимо, докладывать не сочли нужным, — хмыкнул он в ответ. — Унварты готовы заключить союз.
— Действительно? — удивился Нердес. — Вот уж не ожидал, что Лес пойдет навстречу. Нет, надеялся, конечно…
— То есть, меня ты послал, заведомо не рассчитывая на результат?
— Будешь обсуждать мои решения?! От тебя в последнее время и так было мало проку. Да, я понимаю, все вышло против твоей воли… И твоя эта загадочная болезнь, при том, что ни до одного лекаря ты так и не дошел. Да-да, не надо мне тут… Но ты переложил все дела на подручных, и это в такое смутное время! Три недели без отчетов, теперь вот появляешься из Самаконы с чужой невестой, причем даже в Шехире о тебе ни сном ни духом, а я узнаю об этом от собственного сына… А свадьба должна состояться меньше, чем через месяц! Мне как это все понимать, Рон?..
Шентия подождал, пока император выплеснет все накопившееся раздражение, потому что понимал: Нердес не от действительной злости накинулся, а волновался за брата.
— Ладно, — наконец смягчился он. — Выглядишь гораздо лучше. И знать не хочу, что та бедная девчушка снова рядом с тобой делала. Не наломай дров только. Аландесу я сказал, чтобы держал язык за зубами, не хватало только, чтобы об этом Элмас узнала. Хорошо, что вернулся, очень вовремя. Ты мне здесь нужен. Новый договор обсудим с советом в ближайшие дни. Пока в двух словах можешь?
Ронард не стал преждевременно говорить, что во дворце не останется. Нердес снова взорвался бы.
— Если коротко, то Лес готов предоставить помощь, если дойдет до открытого конфликта с Самаконой. Границы Леса вернутся к прежним значениям, астарх обеспечит их незыблемость. Загнать обратно орков для унвартов не проблема. Более того, они готовы расширить отношения и даже развивать торговлю…
— Как-то все сказочно, — подозрительно нахмурился Нердес. — А что хотят?
— Лесу нужны новые территории.
— Нет, — решительно стукнул по столу император. — А я думал, что ты меня понимаешь… Империя не отдаст ни пяди земли, это не обсуждается! Ни западные равнины, ни Альтанские горы!
— Поэтому я предложил им Пустошь.
Брат аж дар речи потерял, переводя взгляд на карту земель.
— Ты… в своем уме? До нее же отсюда рукой подать!
— Послушай меня, Дес. Уже сорок лет эти земли — мертвый и бесполезный придаток Империи. Там не растет ничего, не ведется добычи, ни человек, ни зверь, ни даже птица там не способны выжить. Они выжжены настолько глубоко — и не огнем, магией! — что их не под силу восстановить никому. Но Лес согласен даже на них. Унварты создадут там сумеречную зону, а границы будет блюсти сам Скоген-Хозяин. И это будут союзники! В отличие от Самаконы, унварты всегда соблюдали договор честно… Да, это чересчур близко; да, люди по незнанию боятся Леса, но нелюди ведут себя порой гораздо человечнее. И это не их шпионы и подстрекатели сейчас наводнили Империю.
Они яростно спорили еще с полчаса, но аргументы Ронарда были убедительны, он и сам это знал. К тому же, напомнил он брату, без нового договора нет другого выхода: сдержать бесконтрольное распространение Дикого Леса сможет только Нетленное Пламя. А его применение будет равнозначно выстрелу в собственную ногу. Тогда и Самакону больше ничего не сдержит.
Нердес под напором Ронарда сначала постепенно успокоился, затем задумался.
— Я обсужу это с советниками и приму решение.
— Боюсь, на это нет времени, Дес.
— Чего я еще не знаю? — пристально посмотрел император.
— Пустошь — это условие унвартов. Но еще одно поставил сам Скоген-Хозяин. Оно должно быть исполнено через две недели, не раньше и не позже. Тогда договор вступит в силу, а Скоген станет его хранителем. Если ты согласишься, то я не смогу остаться во дворце, нужно будет еще кое-что сделать. Впрочем, если не согласишься — тоже. Извини. Но нужно решать сейчас. Просто верь мне.
Нердес помолчал немного, не сводя с брата глаз.
— Я всегда тебе верил. Но за кого ты борешься сейчас? Точно за меня и Империю? Или за себя? За людей из Леса?
Раньше ответ был бы однозначен. Но сейчас предпочел честно:
— За всех, Нердес. И да, я за двумя зайцами… Но верю, что на правильном пути.
Император глубоко вздохнул.
— Тогда делай, что должно. Уж как-нибудь переживу еще пару недель без зануды-братца, — проворчал он. — Я отдам Лесу Пустошь.
Ронард только кивнул, никак не прокомментировав важнейшее решение.
— И еще. Будь осторожен.
— И ты тоже, Дес. Дошли слухи, будто ты лично собрался проверять границы в восточных водах. У тебя адмиралов мало? Мне кажется, это очень необдума…
— Поучи императора еще, ага. Все, уходи, утомил. Нет-нет, знать не желаю, куда и к кому ты там! Но маленькой арнаи все равно привет. Рад, что там обошлось с этой ее Тьмой и проверкой… Да сколько еще глаза мне мозолить будешь, хьёрн?! Все, кыш!!.. Кыш!
Баджия ничем мне не запомнилась, приехали туда поздно, уехали рано. Разве что, запертые вдвоем на пару часов с Хельме в гостинице, мы наговорились всласть, как прежде. Обсудили и возможную реакцию императора на смелое предложение Ронарда Лесу, и все виденное и слышанное, и неожиданный подарок Греттена Сойре. Причем если до этого «железной арнаи» Хельме искренне восхищался, я это сама видела, то с обретением ею крохи Света как-то насупился и все утро подозрительно стрелял глазами то на нее, то на Шентию. У него же все на лице написано, ничего держать в себе не умеет.
— Да знаю я, что они учились вместе, Хельме. А большего знать не хочу, и она сама просила не спрашивать. Ну я же тоже не маленькая…
— Глупая, я ведь за тебя переживаю, — буркнул друг нехотя.
— А, думаешь, есть основания? — лично у меня их не было.
— Нет, — признал Хельме. Все-таки, сидело в нем еще какое-то недоверие к его светлости. Вот и бдел, готовый за меня на тряпки порвать, если Ронард вдруг недостаточно уважительно ко мне отнесется. Или не в ту сторону посмотрит.
— А я по Мексе скучаю. Интересно, она уже добралась до Леса? Как глупо все вышло, да? На руках почти готовый договор с унвартами, а им самим в Империю ни-ни. И Аландес этот гроршев. Как она там без нас?
— Угу, — очень рассеянно промычал Хельме.
— А ты не скучаешь? А, ну да, теперь хоть поспать спокойно сможешь, — поддела его я, но тот отчего-то не поддержал шутку. — Эй, ну ты чего?
Мы валялись на широкой кровати, после ночевок вчетвером в шатре посреди сахры это уже не казалось чем-то неприличным. Анхельм после моих слов зарылся лицом в подушку, но багровые уши выдали.
— Дин… Я вообще ничего не понимаю. А уж с тобой о таком говорить, это вообще за гранью…
— Да о чем таком? Мы же о нашей Мексе говорим! Триангл мы или кто? Не чужие же, все нормально.
— Вот именно! — взвился он. — Это в унвартских трианглах нормально! Точнее, я понимаю, что вперемешку с людьми трианглов еще и не было… и что у них это вообще — нормально… Но она же еще тогда, перед турниром, упомянула, что не станет настаивать на всем, что у них там принято… Ну нравится ей рядом спать — пусть спит, мне жалко, что-ли? А когда с вечера понятно стало, что ее в Империю не пустят и утром по разным дорогам разъедемся… Она сама полезла, Дин! Честно!
Я вытаращила на Анхельма глаза и зажала себе рот. Дошло. Хельме снова уткнулся в подушку. Вот он чего такой прибитый с утра… Борясь с внутренним смехом, сочувственно погладила друга по спине.
— Все так плохо, да?..
— Ты не представляешь, насколько! — буркнул он в подушку. — Все еще хуже! Мне понравилось… И да, скучаю!
Я все же тихонько прыснула.
— Еще хоть звук издашь по этому поводу — водой оболью! — предупредил он дальнейшую мою реакцию.
Обошлось, к счастью, без этого, как раз вернулся Ронард с хорошими новостями: союзу быть. Дело за малым: доставить зернышко нового Леса в Пустошь, высадить и новый договор вступит в силу. А вместе с тем и астарх избавится от навязанного Самаконой «брака во имя мира». И я избавлюсь. И Анхельму это грозить не будет. Если только не обманули боги… А что будет дальше — Ронард упорно молчал, игнорируя тему. Пришлось ее сменить на более животрепещущую. И нет, вовсе я не сплетница! Просто когда заскользили горячие дразнящие губы по спине, спускаясь все ниже, только об одном и думалось.
