А еще Ян… мой Ян расщеплял их. В памяти снова всплыл синий, летящий в небо пепел…
Кажется, одно присутствие цмока ввергло жителей замка в панику.
Цмоки мало кому нравились. Но не слишком ясно, беспокоит ли их присутствие Гая в той же мере. Скорее всего, нет. Ведь рыжеволосый молодой мужчина, сын Велеса, бог чего-то – я до сих пор не знала чего, – чья сила могла быть скромной и внушительной, разрушительной и созидающей, – более мягок, чем Ян. А еще терпим. И дружелюбен. В общем, Гай не являлся цмоком, которые, согласно легендам, крайне спесивы. Драконы считали себя особенными, иными, даже в чем-то лучше остальных. Соответственно к ним и относились – избегали и боялись.
Даже Кинли, который всегда сторонился Яна, был расположен к Гаю. Но лично меня Ян не пугал. Пока что – нет. Почти.
Вот только пепел, летящий в небо, не давал покоя. Пока что я умело отмахивалась от него.
– Дорогой, Ян! – раздался женский, звонкий, как колокол, голос. Он доносился из распахнутой двери, пролетая по опустевшему крыльцу, где скопился полумрак.
В следующую секунду из замка вышагнула незнакомка.
Это была молодая женщина, скорее, девушка – с рыжими волосами, собранными в замысловатую высокую прическу, из которой выбивались отдельные пряди, мелкими частыми кудрями ниспадая на лоб и щеки. Она была одета в яркое помпезное платье с юбкой из пурпурного атласа и корсетом, отделанным того же цвета бисером – с декольте и расшитыми золотыми нитями рукавами, расклешенными у локтей, оканчивающимися оборками и кружевами.
«Если замок был возведен в тысяча пятьсот каком-то там году, – подумала я, – то девушка была его королевой из того же столетия, сейчас словно вырванной из времени».
– Ты не мог прийти попозже? – громко и с возмущением воскликнула она. – Ты разогнал все веселье! Распугал моих драгоценных гостей.
Ян фыркнул, ответив ей нарочито оскорбленным тоном:
– Попозже? Меня не было несколько веков. – Его губы растянулись в неожиданной игривой усмешке.
Я пристально смотрела на него. Мне открылась удивительная перемена в Яне, будто несколько долгих мгновений назад абсолютно ничего не произошло: Роксолана не канула в вечное забвение от рук жестокой богини луны, а сам он не сражался в опасной схватке.
Ян выглядел непринужденным и слабо улыбался одними уголками рта, но вполне искренне. И только речи цмока были наполнены язвительностью.
– Ну, здравствуй, брат, – сладко протянула девушка.
«Брат?» – изумилась я. И прокрутила фразу Яна в голове. «Меня не было несколько веков». Что ж… Похоже, ровно столько времени он не посещал навь. А я по-прежнему не знала причин.
Значит, это его сестра. Судя по медному цвету волос, какой имел и Гай – у нее с Яном тоже общая мать, но разные отцы. И ее отец – Велес.
Теперь, видя в незнакомке сестру Яна, о существовании которой совершенно не догадывалась ранее, я еще пристальнее принялась наблюдать за ней и с неприкрытым интересом следила за каждым движением и изменением мимики, за каждым взмахом черных, необычайно длинных и пушистых ресниц.
– Моя сестра придерживается свободных нравов, – сказал Ян, обращаясь ко мне, но продолжая глядеть на нее. – Общается со всеми навьими тварями без разбора.
– Ты против? – вопросила она с такой интонацией, что я поняла: ей будет приятен утвердительный ответ.
– Помнится, я никогда не ограничивал тебя в общении с кем бы то ни было, – ровно произнес Ян. – Проводи время, с кем пожелаешь. Но лично меня они не привлекают, и здесь я предпочитаю их не лицезреть.
– И я, – взмахнув ресницами, проговорила она. – Просто они любят веселиться, так же сильно, как и я. Не то что все вы, бросившие меня совсем одну.
Она явно укоряла Яна за долгое отсутствие. С показным видом девушка поджала губы и состроила печальные глаза, артистично обыгрывая масштаб нанесенной ей обиды.
Я поймала себя на мысли, что она в некоторой степени очаровательна. Сестра Яна – мне было неведомо ее имя – вела себя как ребенок: капризный, милый, красивый и требовательный.
Однако меня не покидало ощущение, что сколько в ней имелось очарования – столько же в ней было и опасности. Неясной, едва уловимой – пугающее ощущение рождалось на уровне подсознания и инстинктов. Ее пышные, чересчур длинные ресницы словно были отвлекающим маневром – они прикрывали глаза: выразительные и блестящие… но ее взгляд источал жесткость и необъяснимую хищность.
Мы по-прежнему стояли возле крыльца, не двигаясь с места. Сестра Яна не приглашала нас в замок, а Ян не спешил туда войти. Необычное, ненавязчивое выяснение отношений после длительной разлуки продолжалось прямо на свежем воздухе. На холоде, который я уже явственно ощущала, хотя мое ноющее уставшее тело уже привыкло к нему, а может, мне и вовсе стало все безразлично, несмотря на то, что я боролась с болью и ломотой.
Окинув коротким взглядом замок, вздохнув чуть громче, чем следовало, Ян повернулся к сестре.
– Валентина, едва ли решаюсь спросить: а где все?
«Валентина. Вот как ее зовут. И кого он имел в виду под этим “все”?»
Валентина с деланой невинностью пожала плечами:
– Улетели – кто куда. Им пришлись не по нраву мои гуляния.
– Ты это специально сделала? – укоризненно уточнил Ян. В его тоне были слышны зачатки нарастающего негодования.
– Выгнала твоих друзей из нашего дома, чтобы разгневать тебя, когда ты вернешься? Возможно.
– Наших друзей, – с трудом сохраняя самообладание, поправил Ян.
Очевидно, она нарочно его злила, а Ян – шел на поводу. Что-то мне это напоминало. Мое общение с ним – дома мы частенько вступали с ним в подобные перепалки.
Валентина продолжала, будто не слушала его реплик:
– Я не могла даже рассчитывать на твою столь щедрую благосклонность, братик – одарить меня своим возмущением. И не могла поверить в то, что ты когда-нибудь вообще нас навестишь.
«Друзья… Что еще за друзья?»
Ян посерьезнел.
– Давно ли ты, сестрица, слышала, как воют волки?
Его вопрос заставил ее легкость и беззаботность вмиг улетучиться.
Красивое лицо нахмурилось и ожесточилось.
– Недавно слышала.
Ее очи загорелись лиловым магическим огнем, подобно тому, как ранее ультрамариновым зажглись глаза Яна. И взор Валентины сейчас запылал ненавистью.
– Поганые волколаки, – внезапно выругалась она.
Я подметила чрезмерную жесткость ее суждения. Такая злость по отношению к ним свойственна немногим. Вряд ли у Гая она была столь же яркой. Эмоции Валентины к волколакам казались личными. Как у любого цмока, согласно преданиям.
Всматриваясь в фиолетовые мерцающие крапинки ее радужек, я приходила к выводу, что ошиблась. Вероятно, Валентина и Ян находились в более близком родстве, чем мне подумалось ранее, а рыжий цвет ее прядей, совпадающий с оттенком волос Гая, – просто-напросто совпадение.
Валентина – не дочь Велеса. Она – цмок. А лиловые глаза… Готова поспорить, что цвет ее драконьего обличья будет точно таким же. Кстати, они сами выбирали оттенки? Значило ли это, что Константин – тот, кого люди называли Кощеем – предпочел красные глаза?
Встрепенувшись, Валентина помотала головой, потушила фиолетовое пламя и проронила безмятежным тоном, вероятно, наигравшись в капризную обиженную девчонку:
– Надеюсь, тебе есть что рассказать по поводу волков. – И начала спускаться по ступеням.
Подошла к брату и потянулась к нему навстречу. Они обнялись быстро, но крепко. Таким же образом Валентина поприветствовала и Гая, а я услышала, как она шепнула ему на ухо, что к нему конкретно: «Никаких претензий нет».
Гай весело рассмеялся. Наверное, с Гаем, который жил в нави, они виделись чаще, и он иногда ее навещал.
Отступив на шаг, она остановила взгляд на мне. Валентина впервые обратила на меня внимание, как будто я только что здесь появилась.
– А это кто? – звонко прощебетала она. – Мой извинительный подарок? Что мне с ней делать – играть, переодевать?
