Василий взглянул на полупустую кружку, кивнул мне и пошел за новым чаем. Вернулся он веселый и с печеньем.
— Я чего так отреагировал-то, — пояснил он. — У нас в школе на заднем дворе жили лебеди. Только черные. Щипались мерзко, если близко подойти.
— Черные лебеди — они такие. Ничего хорошего, — глубокомысленно прокомментировал я.
Василий захихикал.
Я подумал, что он опять подавится, но обошлось.
— Я серьезно. У меня есть мысль кое-что попробовать вырастить, и я бы хотел тебя привлечь. Если у тебя есть пара часов свободных, можно было бы мини-лабу занять внизу, — объявил ему я.
Честно говоря, эта мысль мне только что пришла в голову, и я даже не придумал, что мы там будем выращивать. Но я понял, что Василию можно предлагать только совместные действия, остальное — пустые разговоры. Время у меня вроде было, а вот что там у Василия — вопросики.
— Давай, — неожиданно согласился Василий. — У меня есть кое-какие дела, но их можно на вечер сдвинуть, нас до десяти не выгоняют. Так чего ты хотел-то?
Я вытащил планшет и на скорую руку набросал конструкцию, которая слегка напоминала передаточную трубу оргудава, но имела несколько ответвлений в стороны.
— Ммм, — растерянно промычал Василий. — Зачем тебе такая фигня?
— Пригодится, — загадочно объяснил я.
Собственно говоря, я изобразил несущую конструкцию, которую видел на тренинге. Перенесем ее в физический мир, а там посмотрим. К счастью, Василий не стал разбираться с моими мотивами, возможно, побоялся, что я передумаю, и согласился.
Мы забронировали мини-лабу и отправились туда.
Месяц назад гайки с заказом мини-лаб снова закрутили, и бронировать их надо было как минимум за сутки. А заодно и указывать цель эксперимента, а также всех участников. А за сутки, чтобы знающие люди могли промодерить заявки. Произошло это после того, как Мавр, таланты которого в очередной раз не оценили, гордо удалился в мини-лабу, никого не предупредив, и сваял на базе передающих ушей, придуманных Хмарь, трансляторы. Вывел их в физическую форму и заставил орать, насыщая импульсами вручную.
Причем он сам не понял, что создал, потому что ему самому звук показался просто прикольным. А вот группе второкурсников, которые были в учебной аудитории над ним, так не показалось. Этот сигнал развалил им систему, которую они два часа собирали под руководством аспиранта Маслова. И заодно обеспечил всех участников головной болью. Впрочем Гелий потом сказал, что у них это нервное.
Источник звука нашли быстро, а задание пришлось переделывать полностью, за что Мавру никто спасибо не сказал. Хотя тот и предложил свою помощь в восстановлении, от которой они отказались. Возможно потому, что Мавр сразу заявил, что хорошая система не развалилась бы от каких-то там звуков, а он просто подкинул повод сделать всё как положено.
Гелий провел потом отдельное совещание, на котором велел даже в учебных целях использовать прошедшие апгрейд элементы, и закреплять сборку поэтапно, чтобы больше таких вещей не происходило. Мавру за его деяние ничего не сделали, только велели написать обоснование, где и как можно использовать новую деталь, которое он до сих пор не написал. Зато теперь все остальные должны были оформлять бронь заблаговременно.
Но сегодня был определенно наш день, или я очень удачно указал в целях брони волшебное слово «тимбилдинг». Если дело было в нем. Надо будет потом проверить.
Так что мы добрались и приступили.
Было душновато, но ничего не поделаешь. Надо что ли подкинуть нашему начальству идею, что надо бы завести кельи побольше. Не всегда же хочется думать одному.
Первый этап испытаний прошел предсказуемо плохо. Я обнаружил, что если Василия привлекать к генерации физических воплощений в самом начале, то ничего не строится совсем. Он тупо все разваливает, как было тогда в лаборатории. Я велел ему посидеть в сторонке, пока я делаю основную заготовку, и подключиться в середине процесса. Тоже получилось кисло.
Я уничтожил всё, что у меня до этого момента получилось, свалил в хранилище для массы под повторное использование, и задумался.
— Может, я пойду? — грустно спросил Василий.
— Не, не пойдешь. Ты мне еще нужен.
Василий начал заливаться краской. Того и гляди превратится в помидор и лопнет.
— Ты что думал, будет быстро? — разозлился я. — Ну не получилось. Мы не с той стороны подошли.
— Я думал, ты типа гений, — процедил Василий.
— Я типа гений и есть, — заявил я ему. — Наверное. Точно это науке неизвестно. Но и у меня не всё сразу получается.
Я забарабанил пальцами по столу.
— У тебя у самого идеи-то есть? Или ты в принципе не хочешь работать с физикой?
— У меня нет идей. Я вообще не про идеи, я про улучшение готового, — мрачно ответил Василий.
Улучшение… готового… бинго!
— Так, Василий, я понял. Делаем так. Ты сидишь, ничего не трогаешь, я финализирую конструкцию, а потом подключаешься ты.
— А я-то зачем тогда?
— А мы посмотрим, как она изменится после твоего вмешательства! Если я прав, то она должна сохранить все прежние свойства и приобрести дополнительную стабильность. А нам это надо не только в виртуальности! Точно надо! Никогда не знаешь, что еще задумает развалиться. Ты слышал, что нормальные оргудавы смогло произвести кроме нас только Минсвязности? Восточники не смогли. Им раз в неделю приходится заново их делать. Чувствуешь, где собака порылась?
— Собака… лебеди… — пробурчал Василий. — Зоопарк.
— Он и есть. Приступаем.
Выпускать я его не стал, а то или убежит, или замерзнет под елкой, ну его на фиг. На улице был самый что ни на есть мерзотный конец зимы, то мокро, то холодно, то воды по колено.
Буквально за час я укатал свою конструкцию до полного совершенства, со второй попытки-то всегда быстрее получается, подключил Василия, а сам сел в сторону смотреть, что будет.
Василий обошел мое дерево, которое, если честно, больше напоминало гигантский кактус, достававший почти до потолка. Рабочие очки можно было снять и любоваться сколько угодно: мое изделие обрело полноценную физическую форму. Но я все равно не стал, в очках-то понятней.
— Что это вообще такое? — решил поинтересоваться Василий.
Я хотел сказать, да какая тебе разница, но потом подумал, что это нечестно. Втянул человека в свои эксперименты, надо объяснять.
— Это промежуточная фаза опоры. Думаю, что я перехватил с размером, зря я ее так разогнал. В следующий раз поправлю.
Василий хмыкнул. И я продолжил объяснять.
— Понимаешь, мы на тренинге выяснили, что если плотно работать системными конструкциями, то можно получить новый функционал. Я пока не знаю, где он нам пригодится, пока важно в принципе понять. Может, пустим эту технологию на оргудавы. Может, еще на что. Но устойчивость — это точно то качество, которое нам нужно. Вот с твоей помощью я пытаюсь ее улучшить.
— А сейчас эта хрень типа неустойчивая?
Я ткнул пальцем в кактус. Кактус мигнул, но устоял.
— Понял, — кивнул Василий и приступил.
Он прошелся вокруг, провел руками вдоль условного ствола, и тут я оценил, магию замедления. Мой кактус натурально засветился фиолетовым, как я Василию и обещал в метафоре с лебедем.
Василий еще раз прошелся руками сверху вниз, а затем пробил серией коротких импульсов весь ствол, двигаясь уже снизу вверх. Постоял, подумал и снял очки.
— Думаю, всё. Я сделал всё, что мог.
Я с интересом рассматривал получившуюся конструкцию. Кактус упирался в потолок, встав в распор.
— Прикольно. А вырос он почему?
— Побочный эффект. Размер иногда меняется. Мы… с Майей и Серафимом меняем исходник, если у меня происходит уменьшение или увеличение. Обычно увеличение происходит в случае, если я провожу насыщение конструкции, а уменьшение — если изъятие. Точнее я тебе не скажу, потому что и сам этого феномена до конца не понимаю. А меня, как ты понимаешь, никто специально не изучал, — ехидно добавил он.
