Росточком меньше метра семидесяти и хрупкого сложения, блондиночка наступала на Завьялова как танк Гудериана на Тулу. Тот оглянулся на напарника. Второй мент, попытавшись влить в голос весомость, заявил:
— У нас имеется достоверная информация, что гражданин Брунов, находясь в служебной командировке в Польской Народной Республике, в целях личной наживы продал 4 колеса к легковому автомобилю.
— О, раз достоверная, уголовное дело возбуждено? По какой статье? — Марина улыбнулась, но что-то её смайл не предвещал ничего хорошего операм.
Несмотря на неприятность ситуации, я сверх необходимого задержал на адвокатессе взгляд. Молодая дама в строгом костюме и в очках, светлые волосы собраны в хвост. Крашеные, с платиновым оттенком. Блокнот с ручкой в ухоженных пальцах подчеркнул деловой вид. Не модель, но приковывает внимание. Лицо рафинированной интеллигентки в энном поколении, обезображенное интеллектом. Губы пухлые, но когда смыкала рот, складываются в жёсткую линию.
— Проводим разбирательство. А гражданин Брунов отказывается добровольно проследовать в райотдел.
— Зачем ему в райотдел? Вы хотите записать объяснение? Пишите здесь. А вот задерживать и куда-то насильно везти — нет. Михаил Степанович, сообщите охране на проходной, чтоб не выпускали, пока я буду звонить в управление прокуратуры по надзору за следствием и дознанием в органах внутренних дел. Незаконное задержание приравнивается к похищению человека. Статья, мальчики.
Пока опера о чём-то совещались, адвокатесса подмигнула мне. Глаза серые с голубым, озорные.
— У меня однокурсник в прокуратуре пошёл на повышение, как раз в этом управлении — по борьбе с милицией. У них так говорят: посадил мента — звезда на погон, ещё парочку — и, глядишь, уже младший советник юстиции.
Сказано было громко, чтоб все присутствующие прониклись.
— Зачем вы так, Марина Францевна! — пошёл на попятный коллега Завьялова. — К нам поступил сигнал о спекуляции, обязаны проверить. На три часа имеем право задержать.
— Имеете — для установления личности или пресечения правонарушения. Брунов сидит на стуле и ничего не правонарушает, личность его известна по пропуску и водительским правам в кармане, верно? Так что или говорим здесь, или будьте любезны не мешать работе и удалиться.
Завьявлов, очевидно — самый упорный из пары, вдруг нашёл выход, вытащил из кармана портмоне, оттуда бланки повесток, срочно заполнил одну. Я хотел что-то возразить, но барышня сделала знак рукой — жди!
— Гражданин Брунов, я вам вручаю повестку явиться в РОВД сегодня ровно к 11−00. Поскольку сейчас 10–43, настойчиво предлагаем пройти с нами. Распишитесь в получении!
Марина легко перехватила повестку и спрятала у себя в блокноте.
— Ребятки! Вы совсем с Уголовным кодексом не дружите, про Уголовно-процессуальный, наверно, вообще не слышали. Прямо при моём клиенте и независимом свидетеле совершили должностной подлог!
— А что такое? — возмутился мент.
— Это повестка для вызова свидетеля по уголовному делу. Но сами только что признали: идёт проверка по заявлению. То есть никакого дела не возбуждено. Жаль, Николаю вас даже сажать будет неинтересно — слишком просто.
— Так просто бланк у нас единый! — старлей едва не стонал.
— Это объясните прокурору при избрании вам меры пресечения.
Ситуация зашла в тупик и требовала разрешения. Её попытался разрулить второй опер.
— Марина Францевна! Гражданин Брунов! Давайте спокойно сядем и разберёмся без всякой прокуратуры. Я — заместитель начальника районного отдела БХСС Привалов Вадим Кузьмич.
— Присядем, — согласилась Марина. — Жалоба в прокуратуру всё равно неминуема, но сейчас определимся с её содержанием.
Она гнобила и троллила оперов самым вызывающим образом, я бы так не смог. А адвокатессе-то что, не ей же светят неприятности. Тем более с солидной крышей в прокуратуре.
Опера заняли стулья, дама втиснулась между мной и Завьяловым. Её близость, замешанная на тонком аромате духов, отвлекала… И завлекала.
— Поступила оперативная информация, что гражданин Брунов скупил ради последующей перепродажи и получения наживы комплект автомобильных покрышек и перепродал их по повышенной цене на территории Польши, — снова завёл ту же шарманку Привалов.
— Очень хорошо! Где, когда и почём он приобрёл эти покрышки, чем доказывается наличие умысла на перепродажу с целью наживы?
— На покрышки существует государственная цена для внутреннего рынка. В Польше цена значительно выше.
— Тут не поспоришь, — согласилась Марина. — Сергей, я так понимаю, вы перевезли покрышки в гоночной машине в Польшу?
— Верно, — я не стал отпираться, подчиняясь её интонации.
— Вы их купили для перепродажи? — спросила она и свела узкие брови домиком: не вздумай соглашаться.
— Нет, конечно. Они стояли на приобретённой мной машине ВАЗ-2101. Но поскольку я приобрёл по случаю импортные и поставил на свой автомобиль, эти оказались лишние. Да, в отличном состоянии.
— И вы взяли их с собой в качестве запасных на ралли?
— Конечно.
— Глупости, — вмешался Завьялов. — С вами ехал грузовик, полный колёс и прочих запчастей.
Тут я и сам знал как выкручиваться.
— Уточню: должен был везти уйму колёс и прочего. Но ралли было организовано отвратительно. В частности, нам не выдали валюту.
— Именно! — старлей даже вздохнул с облегчением. — Ради валюты вы и продали колёса по завышенной цене.
— Вам-то что? — хмыкнула Марина. — Выходит, что скупка произошла в России, сбыт в Польше, каким боком к этой истории имеет отношение Заводской ОБХСС города Минска?
— Заявление поступило к нам, мы обязаны разобраться, — возразил Привалов, более умный из пары. — Свидетели могут подтвердить, что после погранперехода вы свернули в Тересполь, на территории Польши расплачивались злотыми, колёс в машине уже не было. Вы сами себя загнали в ловушку!
— Чем загнал? — в голосе Марины проскользнула усталость взрослого, задолбавшегося объяснять непутёвому ребёнку прописные истины. — У человека на руках предмет, находящийся в его собственности. Поскольку использован им по назначению, скупка с целью перепродажи и наживы исключена. Он имел право продать, подарить или просто выбросить колеса, облегчив машину. Имеет право не сообщать, каким образом произвёл их отчуждение — его действия в Польше не относятся к вашей юрисдикции.
— Но он тратил в Польше злотые! Совершал покупки!
— Обменял марки ГДР на злотые, — я пожал плечами. — Злотых нам не дали, марки-то были!
Про «сбросились в шапку» промолчал. Валютные операции между гражданами СССР внутри нашей страны запрещены.
— И где же колёса?
Марина снова свела бровки домиком, но я пренебрёг советом.
— Подарил. На выезде с погранперехода увидел, что встречная с советскими номерами мигает фарами. Значит — полиция. Свернул вправо, и за комплект колёс поляк провёл меня безопасной дорогой в обход. Польские полицаи надолго задержали наших, каждому дали штраф в плечи, из-за этого команда уступила ГДРовцам на «вартбургах». Я единственный объехал пост без штрафа и получил золото хотя бы в личном зачёте. Готов за это поляку ещё три комплекта резины привезти!
— Сергей Борисович — гордость белорусского автоспорта, а ещё он — руководитель важнейшего республиканского проекта, стоящего на контроле у Машерова, отчётность сдаётся ежемесячно, — сейчас голос Марины чем-то напомнил шелест песка, ссыпаемого из самосвала, прямо на головы обоих в кожаных куртках, заваливая выше макушки. — Парни, я понимаю, очень нужно палку в отчётность поставить, но вы же не бессмертные — натягивать сову на глобус, пытаясь засадить ни за что доверенное лицо Первого секретаря ЦК КПБ.
Привалов заметно побледнел.
— Товарищ Высоцкий, она правду говорит?
— Не верите — поднимите подшивки газет за начало года, Брунов презентовал наш проект лично Гагарину на Красной площади. Так что не Машеров, берите выше.
Их как метлой смело. Как только дверь закрылась, Марина доверительно нагнулась ко мне.
