Рин попыталась хоть немного поспать, но ей помешал грохочущий по шатру дождь. Она сдалась и остаток ночи сидела внутри, разглядывая кладбище под статуей Теарцы.
Нэчжа был прав, выбрав для атаки сезон муссонов. Сегодня огонь будет мало на что способен, разве что сохранит Рин в тепле. Ночью она несколько раз попробовала запустить огненную дугу в небо. Огонь за считаные секунды зашипел и потух. Рин, конечно, могла испепелить кого-нибудь рядом с собой, но от этого мало толку в масштабном сражении. В такую погоду пушки и аркебузы тоже будут менее эффективными – запалы отсыреют. Обеим сторонам остается полагаться лишь на самое примитивное и знакомое оружие – мечи, стрелы и пики.
Победителя определят только опыт и сноровка. И Рин, вопреки всему, жаждала узнать, что ей готов противопоставить Нэчжа.
Солнце медленно ползло по небу. Войска Рин проснулись и ждали в полной готовности, но часовые пока ни о чем не докладывали. В тревожном ожидании прошел еще час. И внезапно барабанная дробь дождя превратилась в оглушительный рев.
Это могло быть и явлением природы, но Рин в этом сомневалась. Уж слишком резко все произошло. Кто-то нарочно пролил дождь с небес.
– Он здесь. – Рин встала и помахала офицерам: – Готовьте войска.
Через несколько секунд часовые заметили то, о чем она уже знала, и на кладбище затрубили горны.
На другом краю ущелья появилась республиканская армия, рассыпавшись у ног Красного императора.
Рин рассмотрела в подзорную трубу авангард и заметила впереди Нэчжу. Одет он был странно – на груди знакомая голубая ткань и пластинчатые доспехи провинции Дракон, но руки закрыты доспехами из заходящих друг на друга металлических листов. Выглядели они слишком тяжелыми. Его плечи, обычно высокомерно расправленные, теперь, казалось, поникли.
– Что у него на запястьях? – спросил Катай.
Рин прищурилась в подзорную трубу. Она с трудом разглядела на запястьях Нэчжи золотые браслеты. Насколько она могла судить, совершенно бесполезные – они не выглядели частью доспехов и вряд ли могли быть оружием.
Она опустила подзорную трубу. На его сапогах тоже виднелись золотые браслеты.
– В Арабаке он это носил?
– Насколько я помню, нет, – отозвался Катай. – Но помню, что однажды видел странные шрамы, как раз вокруг…
– Он нас заметил, – оборвала его Рин.
Нэчжа тоже поднес к глазам подзорную трубу. Он смотрел прямо на них.
Симметричность сцены поразила Рин. Как будто на картине – противники выстроились напротив друг друга под статуями, которые могли с тем же успехом изображать их богов. Теарца и Красный император, спирка против завоевателя, новые участники векового конфликта, который никогда не утихнет, а все снова и снова отзывается в истории.
До сегодняшнего дня. Пока один из них не покончит с этим, к добру или к худу. Нэчжа поднял руку.
Рин напряглась. Кровь загудела у нее в ушах, в вены хлынул адреналин.
Вот, значит, как все начнется. Никаких любезностей, никаких обязательных переговоров, просто бой. Нэчжа опустил руку, и его войска двинулись в ущелье, грохоча сапогами.
Рин повернулась к Мирагхе:
– Высылай «черепах».
С давних времен никанцы выставляли вперед шеренгу со щитами, которые принимали на себя поток стрел. Десятки убитых оттягивали начало битвы, давая возможность мечникам прорвать вражеские ряды. Но Рин не могла пожертвовать таким числом людей.
И тогда Катай изобрел «черепах». Вдохновившись бронированными кораблями-«черепахами» республиканского флота, он сконструировал небольшие телеги, которые могли принять на себя почти любую атаку лучников. У него не было ни времени, ни средств для чего-то изощренного, так что он создал своих «черепах» из деревянных столов, мокрых одеял и найденных гесперианских доспехов. Все это вместе выдерживало почти любой удар.
«Черепахи» одна за другой выкатывались в ущелье. И словно по команде, лучники Нэчжи выпустили первый залп, стрелы усеяли «черепах», и те стали больше напоминать ежей.
– Какой-то у них дурацкий вид, – пробормотала Рин.
– Заткнись, – шикнул Катай. – Зато все получилось.
Дважды снаряды республиканцев попали прямо в цель, и две «черепахи» огненным шаром взлетели в воздух. Но остальные бронированные фургоны как ни в чем не бывало двигались вперед. Армия южан тоже ответила огнем, воздух наполнился свистом и грохотом. Все это была главным образом показуха – стрелы отскакивали от металлических щитов республиканцев, но лучникам противника пришлось пригнуться и облегчить продвижение «черепахам». Отряд Венки с дальнобойными арбалетами стоял на утесе, нависающем над ущельем примерно посередине, их прицельные выстрелы оказались самыми результативными, выбив пушкарей Нэчжи.
Сквозь грохот ливня Рин едва различала далекий гул, раскатывающийся по ущелью. Она присела, положила руку на дрожащую землю и улыбнулась.
Дулин подоспел как раз вовремя.
Во время тренировок они определили, что он не может устраивать землетрясения дальше чем в десяти шагах от того места, где стоит, а значит, не сумеет повлиять на исход сражения в ущелье, если не бросить его в самую гущу схватки. Но там он долго не продержался бы. «Черепахи» все-таки уязвимы – после массивного удара артиллерии уже половина превратилась в обугленные обломки.
Но Дулину и не нужно было держаться все сражение. Достаточно уничтожить главные артиллерийские силы противника. Сейчас он был уже близко, хотя его «черепаха» остановилась под градом стрел и арбалетных болтов.
Ну, давай же!
Скалы задрожали. Рин направила подзорную трубу на стрелков Нэчжи. Прямо на шеренгу арбалетчиков с утесов посыпались камни. Огромный кусок скалы съехал вниз, погребя под собой десятки человек.
Почти готово, давай же, поднажми…
Прямо перед «черепахой» Дулина взорвался снаряд, подбросив ее в воздух.
Рин мысленно взвыла.
Катай схватил ее за руку:
– Ничего страшного, он цел, смотри…
Он был прав. Утесы по-прежнему тряслись, засыпая лучников осколками. Дулин выжил, спрятавшись в «черепахе». Три бронированных фургона окружили развалины, прикрыв Дулина от пуль. Рин увидела через подзорную трубу, как Дулин вылез из-под перевернувшейся телеги и похромал к ближайшей «черепахе». Солдаты открыли люк, чтобы затащить его внутрь. Потом «черепаха» изменила курс и начала отступать к поджидающей пехоте южан.
Войска Нэчжи ее не преследовали. Как и всех остальных, Нэчжу волновала грядущая схватка врукопашную, грозившая перерасти в бойню. Под дождем никто не мог как следует взять прицел. Стрелы сбивал с курса ветер, и они тонули в грязи или отскакивали рикошетом от скал. Время от времени кому-нибудь удавалось поджечь запал, но из-за царящей на поле боя неразберихи невозможно было нормально прицелиться. Пушечные ядра, снаряды из мортир и огненные ракеты не щадили никого, выкашивая ряды и врагов, и своих. Но в этом были и положительные стороны – передвижные аркебузы Нэчжи оказались бесполезны, потому что их колеса увязали в грязи и стреляли только до середины ущелья.
Уцелевшие четыре «черепахи» продолжали двигаться вперед, а за ними следовала пехота. Но далеко они не зашли. Авангард Нэчжи ощетинился алебардами.
Однако «черепахи» и не собирались прорывать оборону. Им только нужно было подобраться достаточно близко, чтобы метнуть трубчатые бомбы. Каждый взвод снабдили железным чаном с тлеющими углями. В десяти шагах от авангарда Нэчжи солдаты подожгли запалы бомб и бросили их через люки «черепах».
Прошло несколько секунд. Рин напряглась. И тут авангард Нэчжи полыхнул, как бумага, а пехота Рин хлынула в образовавшуюся щель.
Теперь сражение превратилось в кровавое побоище. В яростном напоре сталкивались мечи, алебарды и щиты. Это должно было стать бойней – ведь войска Нэчжи были лучше подготовлены и лучше вооружены, но дождь и грязь уменьшали видимость, позволив крестьянской пехоте Рин зайти гораздо дальше, чем предполагалось.
Но им и не нужно было держаться долго.
На миг Рин как будто посмотрела на резню в ущелье со стороны. Все выглядело ненастоящим. Да, она понимала, что люди умирают по-настоящему и внизу истекают кровью реальные солдаты, исполняя ее приказы, пока она ждет нужного момента.
