Дракон одержим страстью к собирательству всего прекрасного. Может, потому что море поглощает все, чего коснется? Или он искал какое-нибудь украшение, чтобы придать форму своему огромному телу?
Дракон наклонил массивную голову и взревел. Этот рев можно было не только услышать, но и почувствовать, все вокруг затряслось от вибраций.
– Держать оборону, – приказала Рин солдатам, пытаясь говорить спокойно. Она не испугалась. Если бы Рин призналась самой себе, что напугана, то рассыпалась бы на кусочки. – Спокойно, цельтесь в глаза…
И Дракон бросился на них. К чести солдат, они не спасовали. Держали оружие до самого конца. Все завершилось в считаные секунды. Бросок, длящийся долю секунды крик и быстрое отступление. Рин не видела движения его челюстей. Только брошенное оружие, красные полосы на камнях и клочья доспехов, плавающие в бурлящей воде.
Дракон отступил и наклонил голову, рассматривая оставшуюся добычу.
Нэчжа вскинул руки. Река встала щитом между ним и Драконом, голубой стеной в три человеческих роста. Дракон метнулся со скоростью хлыста. Что-то огромное и темное плюхнулось в воду. Барьер смялся, как хлипкий лист бумаги, и пропал.
«Позволь мне, – торопливо заговорил Феникс. Его голос звучал в голове Рин громче, чем когда-либо, заглушив все собственные мысли. – Отдай мне контроль».
Рин колебалась. Она уже почти собиралась возразить. Катай…
«Мальчишка не помеха, – сказал Феникс. – Если ты согласна».
Рин посмотрела на Дракона. Есть ли у нее выбор?
«Я согласна».
И Феникс вырвался на свободу. Пламя заструилось из ее глаз, носа и рта. Все вокруг взорвалось алым, больше Рин ничего не чувствовала. Она не знала, жив ли Нэчжа или сгорел заживо. И не могла остановиться, даже если бы захотела. Теперь она не имела над собой власти, она не вызывала огонь, а служила его проводником, распахнутыми воротами, через которые он с гулом выплескивался в реальный мир.
Освободившийся Феникс взревел.
Она пошатнулась, перед глазами мелькали образы мира духов, наслаивавшиеся на материальный мир. Рин видела пульсацию божественной энергии, алый на небесно-голубом. Река булькала и кипела. На поверхность всплывала ошпаренная рыба. В разуме Рин что-то вспыхнуло, и тут река и гроты исчезли из поля зрения.
Теперь она видела только бесконечную черную равнину и две сражающиеся в ней силы.
Она не чувствовала Катая. Сейчас он казался таким далеким, как будто не был ее якорем.
«И снова здравствуй, пташка, – раздался глубокий, хриплый и удушающий голос Дракона. Слышать его – все равно что тонуть. – А ты настойчив».
Феникс бросился на него. Дракон отскочил.
Рин попыталась разобраться в схватке богов. Дуэль велась в слишком сложных для ее понимания сферах. Рин могла лишь уловить намеки, мощные вспышки цвета и звука, когда слились силы огня и воды, способные уничтожить мир поодиночке, но уравновешивающие друг друга.
Как можно победить? – лихорадочно соображала она. У богов нет личности, они – фундаментальные силы творения, основы всего сущего. Как один может победить другого?
Сквозь грохот она услышала крик Нэчжи.
А потом пламя внутри ее раскалилось добела, и Рин начала опасаться, что просто испарится. Похоже, Феникс начал брать верх – теперь в поле зрения доминировал алый цвет, и Рин смутно различала темный силуэт Дракона, окруженный огнем.
Неужели у них получилось? Неужели они победили? Уж конечно, ни человек, ни бог не пережил бы этот натиск. Но когда все закончилось, когда пламя отступило и перед глазами Рин снова появился материальный мир, когда она снова обрела контроль над собственным телом и, пошатываясь, побрела по мелководью, с трудом дыша, она увидела, что по-прежнему находится в тени огромной твари.
Огонь не покончил с Драконом.
А Феникс умолк. Рин почувствовала, как бог сжался в ее разуме в крохотную горячую точку, словно умирающая звезда, становился все холоднее и холоднее, пока не исчез.
Она осталась в одиночестве. И беззащитной.
Дракон вскинул голову, словно спрашивая: «И что теперь?»
Рин пыталась устоять на ногах, но получалось плохо. Ноги стали деревянными и не слушались. Онемевшими пальцами она потянулась за мечом. Таким крохотным и хрупким. Этот кусок металла даже не поцарапает Дракона.
Тот уже вылез из пещеры полностью, накрыв черной тенью всю реку. Когда он бросился на Рин, она могла лишь закрыть глаза.
От сотрясшего землю удара у нее зазвенело в ушах. Но она не умерла. Даже не получила ни царапинки. Она открыла глаза и в смятении огляделась. Перед ней вздымалась стена воды. А рядом стоял Нэчжа, воздев руки к небу.
Его губы шевелились. Только через несколько секунд звон в ушах Рин затих, и она услышала его слова:
– …какая ты дура… Что ты…
– Я думала, что сумею его убить, – пробормотала она, еще не вполне опомнившись. – Я думала… Я правда решила…
– Ты понимаешь, что наделала?
Он показал на город. Рин проследила за его взглядом. И поняла, что они еще живы только по одной причине – Дракон был занят более ценным трофеем. На реке поднимались огромные волны и неестественно медленно катились по каналу к городу. За несколько секунд серые тучи потемнели и сгустились, предвещая бурю. С такого расстояния Арлонг выглядел совсем хрупким. Крохотный замок из песка, которому совсем недолго осталось существовать в тени поднимающихся глубин.
– Помоги встать, – прошептала Рин. – У меня почти получилось, я могу попробовать еще раз…
– Нет, не можешь. Ты слишком слаба.
Нэчжа говорил без злости или презрения. Не хотел оскорбить, просто сообщал непреложный факт. При взгляде на движущийся к городу темный силуэт под поверхностью воды Нэчжа решительно нахмурился. Он сбросил водную завесу, теперь в ней не было необходимости, и зашагал к Дракону.
Рин машинально потянулась к его руке, но смущенно отпрянула.
– Что ты…
– Не мешай, – сказал он. – А как только появится возможность, беги.
Она была слишком оглушена, чтобы возражать, и кивнула. Все происходящее выглядело так странно – они внезапно перестали пытаться друг друга убить и теперь снова дрались на одной стороне. Рин не могла понять, почему Нэчжа ее спас. Но понимала, отчего ее сердце сжалось, когда он шагнул вперед, раскинув руки и предлагая себя чудовищу.
Она помнила эту позу. Помнила, как Алтан когда-то в точности так же шел к беснующемуся Суни, безоружный и бесстрашный, и разговаривал с ним спокойным тоном, словно болтал со старым другом. Будто капризный бог в голове Суни не посмеет сломать Алтану шею.
Нэчжа не собирался сражаться с Драконом. Он пытался его приручить.
– Минчжа!
Он выкрикивал это снова и снова, размахивая руками, чтобы привлечь внимание Дракона.
Рин не сразу поняла, что это Инь Минчжа, младший брат Нэчжи, четвертый ребенок семьи Инь, который умер первым.
Дракон на мгновение замер, а потом приподнялся из воды и повернул голову к Нэчже.
– Ты помнишь? – прокричал тот. – Ты сожрал Минчжу. Ты был так голоден, что даже не затащил его в пещеру. Но на самом деле ты хотел получить меня. Тебе всегда был нужен я, верно?
К удивлению Рин, Дракон медленно опускал голову, пока его глаза не оказались на одном уровне с лицом Нэчжи. Тот протянул руку, как будто хотел погладить драконий нос. Дракон не пошевелился. Рин в безмолвном ужасе закрыла рот ладонью.
Нэчжа выглядел таким маленьким.
– Я иду к тебе, – сказал он. – Пойдем в грот вместе. Ты больше не будешь одинок. Но прекратишь все это. Оставишь город в покое.
Дракон застыл. А потом вода очень медленно начала отступать.
Дракон слегка приблизил голову к Нэчже, глядя на него как будто с нежностью. Нэчжа положил руку на бок Дракона. Рин смотрела на них с разинутым ртом.
«Я иду к тебе».
Одним мановением руки он предотвратил тысячи смертей. Приручил бога, которого она пробудила, остановил резню, которая произошла бы по ее вине, и бросил свою победу ей в лицо.
– Нэчжа, – прошептала Рин. – Что это значит?
