Рин потрясенно уставилась на вереницу тарелок. До сих пор она не ощущала, что действительно правит Никаном. А это означает привилегии и ответственность. В ее распоряжении был весь персонал дворца. Ей никогда больше не придется самостоятельно готовить.
Но Катай не выглядел довольным. Стоило ей поднести к губам кусочек рыбы, как он выбил из рук Рин палочки.
– Не ешь это.
– Но он сказал…
– Плевать мне, что он сказал. – Катай понизил голос, чтобы не услышал офицер: – Ты не знаешь, кто это приготовил. Не знаешь, как эти блюда попали на твой стол. И мы точно не просили подать обед, а значит, либо повара на удивление быстро переметнулись на нашу сторону, либо кто-то заинтересован в том, чтобы нас накормить.
– Генерал, – офицер переминался с ноги на ногу, – вам что-то…
– Приведи какое-нибудь животное, – велел ему Катай.
– Что-что?
– Лучше всего собаку. Или кошку. Кто попадется под руку. И побыстрее.
Через двадцать пять минут офицер вернулся с маленьким пушистым созданием с торчащими ушами. Голова пса клонилась к земле под весом ошейника, украшенного золотом и нефритом. Эта порода была популярна у никанских аристократов – примерно таких же щенков Рин видела в поместье Катая.
Тот, похоже, тоже это заметил и поморщился, когда офицер поставил собаку на пол.
– Слуги сказали, что он принадлежал госпоже Саихаре, – объяснил офицер. – Его зовут Бинбин.
– О боги, – пробормотала Венка. – Не нужно сообщать нам его кличку.
Все закончилось быстро. Пес жадно набросился на вареную рыбу, но проглотил всего два кусочка, отскочил и жалобно заскулил.
Катай бросился к нему, но Рин его удержала:
– Он может укусить.
Они остались на своих местах, наблюдая, как пес осел на пол, тяжело дыша. Он скреб лапами по раздувшемуся животу, словно пытался извлечь паразита, сжирающего его изнутри. Движения постепенно ослабевали, пока не стали совсем вялыми. Пес заскулил и умолк. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем прекратились его судороги.
Рин затошнило. Желание поесть окончательно прошло.
– Арестуйте поваров, – спокойно приказал Катай. – Поместите каждого отдельно, пока их не допросят.
– Слушаюсь.
Офицер ушел, закрыв за собой дверь. Катай повернулся к Венке:
– Это мог быть…
– Да, – отрезала Венка. – Я этим займусь.
Она встала, взяла со стола свой лук и вышла – видимо, проследить, исполнит ли офицер приказ или попытается удрать.
Рин и Катай сидели в оглушительной тишине. Деланое спокойствие Катая испарилось – он смотрел на тарелки, приоткрыв рот и быстро моргая, словно не знал, что сказать. Рин тоже потерялась в паническом тумане. Предательство оказалось таким внезапным, таким неожиданным, что ее переполняли мысли о собственной глупости, когда она принялась за еду, даже не задумавшись.
Кто-то пытался ее убить. Пытался убить самым примитивным способом, и это почти удалось.
Она поняла, что больше никогда не будет в безопасности даже в собственном кабинете.
Дверь со скрипом приоткрылась. Рин подскочила:
– В чем дело?
Это был гонец. Он колебался при виде их взволнованных лиц, но потом осторожно протянул Рин свиток.
– Послание.
– От кого? – спросил Катай.
– С печатью семьи И…
– Дай его мне, – отрезала Рин. – И уходи.
Как только дверь захлопнулась, она вскрыла свиток зубами. Рин не понимала, почему так громко колотится сердце, почему она дрожит в предвкушении, хотя Нэчжа сбежал, отступил за море и больше ей не угрожает.
Успокойся, сказала она себе. Это ерунда. У него ничего нет.
Это просто формальность от побежденного противника.
Здравствуй, Рин!
Надеюсь, тебе понравилось во дворце. Ты заняла мои бывшие покои?
Думаю, теперь ты уже поняла, в каком дерьме погрязла страна. Дай угадаю – все утро Катай разбирал отчеты о сельском хозяйстве. Наверное, с ума сходит от цифр. Могу намекнуть: умные чиновники всегда преуменьшают размер урожая, чтобы получить больше субсидий. Или народ и в самом деле голодает. Тяжело разобраться, да?
– Вот говнюк, пытается меня учить, – пробормотала Рин.
– Погоди. – Катай уже читал вторую страницу. Он дошел до конца, прищурился и отдал свиток ей. – Читай дальше.
Во дворце отличные повара, но ты обнаружишь, что некоторые сохраняют верность моей семье. Надеюсь, ты не стала обедать.
У Рин пересохло во рту. Он не мог этого знать. Откуда он узнал?
Не наказывай всех. Это либо старший повар, Хайруй, либо его помощник. У остальных не хватит смелости. Уж я тебя знаю, ты наверняка бросила всех в темницу. Но Минмин и Малыш Синь точно должны вернуться на кухню. Они готовят отличные паровые булочки. Ты же их любишь, правда?
Рин опустила письмо. Ей вдруг стало трудно дышать, стены как будто надвинулись на нее, а в воздухе стало мало кислорода.
Кто-то шпионит для Нэчжи.
– Нэчжа не на Спире, – сказала она. – Он здесь.
– Не может такого быть. Разведчики видели, как он уплывал…
– Это ничего не значит. Он мог тайком вернуться. Он же управляет водой, Катай. Почему бы ему не подняться вверх по реке за ночь? Он наблюдает за нами…
– Ему негде здесь спрятаться, – возразил Катай. – Это было бы самоубийством. Да брось, Рин… Неужели ты думаешь, что он скрывается где-то в городе? Подсматривает за тобой из-за угла?
– Он знает о запасах зерна, – сказала она слишком пронзительным голосом. – Знает о треклятых поварах! Как по-твоему, Катай, откуда он все это узнал, если он не…
– Потому что догадаться проще простого. Он знает о запасах зерна, потому что месяцами разбирался с теми же проблемами. До нашего прибытия кормить народ приходилось ему. Он не подсматривает, стоя у тебя за спиной, а просто пытается выбить тебя из колеи. Не позволяй ему выиграть.
Рин с недоумением уставилась на него.
– Думаю, ты слишком преувеличиваешь его способность угадывать.
– А я думаю, что ты преувеличиваешь желание Нэчжи умереть, – сказал Катай. – Он не прячется в городе. Это совершенно самоубийственно. У него есть лазутчики, но мы же в его столице, естественно, многие будут ему докладывать.
– Значит, он узнает…
– Значит, он узнает. Нам стоит действовать, исходя из предположения, что Нэчжа знает наши планы. Это неизбежно. Нельзя долго хранить секреты, когда вовлечено столько людей. В конце концов, это не имеет значения. У нас полно преимуществ. Их не растратить просто так.
Рин заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть. Постепенно ее пульс успокоился. Темнота перед глазами рассеялась. Рин зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями, сосредоточиться на предстоящих задачах.
Она знала, что в Арлонге у нее есть враги. Знала с самого начала. У нее не было другого выбора, кроме как попросить прежних чиновников остаться, просто потому, что не хватало опытных людей на замену. Она не знала, как управлять страной, и поэтому предоставила это республиканцам. Конечно, официально они присягнули Рин, но сколькие из них тайно замышляют заговор? Сколькие из них до сих пор переписываются с Нэчжей? Сколько крохотных ловушек он оставил после себя?
Ее дыхание участилось. Паника вернулась, а перед глазами снова потемнело. По коже поползли мурашки страха, словно миллион муравьев.
И страх не исчез. Это продолжалось весь день, даже после допроса поваров и казни главного повара. Страх проявлялся в разных симптомах – сбивающей с ног усталости, ужасной головной боли, а глаза искали несуществующие тени.
Дворец больше не выглядел пустым. Казалось, его темные глубины населены многочисленными врагами, которых она не видит и не чувствует.
– Да, конечно, – каждый раз отвечал Катай, когда она озвучивала свои страхи. – Мне тоже страшно. Но с правителями всегда так, Рин. Обязательно найдется тот, кто захочет сместить тебя с трона. Но мы просто будем двигаться дальше. Нельзя выпускать из рук вожжи. Их некому подхватить.
