Багровый Властелин наклоняется ко мне и негромко спрашивает:
— Лорд Данила, не откажется ли со мной потанцевать одна из сударынь?
Взгляд его скользит к Красивой.
Та, в своём тигрином облике, даже не делает вид, что услышала. Лениво спрыгивает с подоконника, вытягивается на мраморном полу и, поджав лапы, укладывается так, словно весь бал — это фон для её дремоты. Полный игнор.
— Я с вами потанцую, Ваше Багровейшество, — говорит одна из помощниц Лакомки, после того как главная жена бросила на нее взгляд.
Багровый Властелин улыбается в ответ, а сам грустно смотрит на Красивую.
— Что ж, благодарю.
Пока они уходят на танцпол, ко мне подходит Царь. Отхлёбывает из бокала и с полуулыбкой говорит:
— Знаешь, Данила… Хочу кое о чём с тобой договориться. Можно начистоту?
— Ваше Величество, нужно! — заявляю.
— Скажу прямо: ты стал слишком сильным. Царству это даже выгодно. Но только если ты — управляемый.
Он смотрит внимательно.
— Так вот. Давай договоримся: в пределах Царства у тебя будет ограниченное войско. Меньше, чем у других князей и графов. Потому что у тебя уже есть Золотой Дракон и Грандмастеры. А если ещё и армия будет огромной, честно говоря, я начну беспокоиться за свой трон.
Он снова улыбается. Но глаза у него серьезные.
— Конечно, Ваше Величество, я вас прекрасно понимаю, — соглашаюсь. — Меня это полностью устраивает.
— Вот и отлично, — кивает обрадованный Царь.
Мне такое условие даже выгодно. Ведь речь шла только о Царстве, а в Тавиринии и Шпиле Теней и даже здесь, в Антарктиде, я могу держать сколько угодно большое войско.
Краем глаза замечаю Масасу: пышногрудая чернокожая магиня жадно ест яблоки прямо с блюда. К ней подходит Первый — явно собрался пофлиртовать, но замирает, заворожённый пирожными, и в следующий момент уже не отрывается от эклеров.
Качаю головой. Этим гомункулам бы фитнес-тренера, пока они окончательно не превратились в шарики на ножках.
Вдруг музыка стихает. В зал входит процессия — альвы в сверкающих одеждах. Во главе идёт королева Алира, рядом с моей тещей — Финрод и Галадриэль, следом — остальные. В толпе замечаю Гумалина с женой; он улыбается в бороду, довольный.
В руках у Алиры подушка, на ней — стальная корона с выгравированными рунами. Почерк Гумалина узнаю сразу.
Алира останавливается передо мной.
— Наш милорд Данила, — восклицает теща. — Ты убил наших врагов. Ты спас нас. Ты дал нам кров. Прими эту награду. Стань нашим королём.
— Ты имеешь полное право, — продолжает она. — Ты женат на принцессе Люминария, наследнице королевского рода.
Мои перепончатые пальцы! Я поворачиваю голову.
Лакомка стоит чуть поодаль. Глаза сверкают, губы поджаты, улыбка так и рвётся наружу. Взгляд хитрый, даже чересчур. Ну вот и всё понятно — вот кто главный режиссёр этого подлого «подарка»!
— Лакомка, ну и как это понимать! — бросаю жене по мыслеречи.
В ответ слышу весёлое, совершенно нераскаявшееся:
— Ну, прости, мелиндо! Не удержалась! Ну а как я могла по-другому⁈ На моем месте ты бы так же поступил!
Тяжело вздыхаю. Сам подставился. Расслабился, позволил себе выдох — и, конечно же, именно в этот момент получил в спину. Ну что ж, теперь поздно отступать. Убегать уже не вариант. Хотя стела в соседнем зале… нет, ладно, приму с честью этот удар, как вариант.
Молча склоняю голову.
Алира торжественно возлагает корону на мою голову. И в эту секунду — двери зала с грохотом распахиваются.
На пороге появляется Феанор. Глаза пылают, голос срывается на высокие ноты:
— Значит, надела уже⁈
— Да! — гордо сообщает Алира, выпятив пышную грудь. — Мы выбрали короля!
Он делает шаг вперёд, не сводя с меня взгляда:
— Тогда время для нашего поединка настало, Филинов!
Я смотрю на него устало. Как же ты меня достал…
Выпрямляюсь. Краем глаза замечаю, как Лакомка прикрывает рот ладонью от волнения.
— Ну что ж, Воитель, — произношу я спокойно. — Будет тебе поединок.
Глава 7
Поместье рода графов Опчикарских, Московское Великокняжество
— Папа, что это вообще было? — Михаил не сдерживал раздражения. — Ты месяцами сидишь в Антарктике — ни письма, ни звонка. А потом вдруг заявляешь, что мы теперь в клане графа Филинова. Какого-то провинциального рода, папа! Мы же сами — один из сильнейших домов! Это нас должны просить о покровительстве, это мы должны поглощать других!
Мерзлотник молча смотрел на старшего сына. Они находились в старом семейном доме — в просторном, чуть прохладном кабинете с высоким потолком, где стены хранили шёпоты предков, а мебель помнила и крики, и молчание.
Он вернулся в Москву совсем недавно, в то время как Данила праздновал свою победу над монахами. В Антарктиде — как и у всей группы «Тибет» — для старого ледовика дел больше не оставалось. Он мог бы остаться на торжестве, потискать пару альвиек, поднять бокал, произнести пафосную тост-речь… Но выбрал возвращение в семью.
Теперь он снова занимал своё кресло главы рода. Сидел в нём так, будто и не уезжал вовсе. На лице — едва заметная полуулыбка: насмешливая, снисходительная, усталая. Как у человека, который уже всех пережил — и даже спорить с молодыми считает не делом, а рутиной.
— Миша, — бросил Мерзлотник. — Тебя смущает, что мы вошли в графский клан?
— А что же ещё! — всплеснул руками Михаил. — Мы никогда ни под кого не ложились. Всегда были только под Царём — и никем больше! А теперь вдруг между нами и троном появилась прослойка, как в слоёном пироге.
— Дурень, — бросил Мерзлотник, уже с нажимом. — Я тебя чему учил? Судить не по титулам. Смотреть на человека, а не на герб.
— И на кого мне смотреть, папа? — в голосе Михаила прорезалась злость. — На простолюдина, который каким-то чудом выскочил в графы?
В углу, на диванчике, тихонько сидела Василиса, жена Михаила, забежавшая по хозяйственным вопросам, да ненароком угодившая в семейную ссору. Она вжалась в подушки, будто желая слиться с мебелью. Симпатичная, утончённая, правда, с длинноватым носом. Михаилу она нравилась ещё со времён института, именно за это — за скромность, за умение не встревать, когда говорят мужчины. Сейчас она молчала. Но по глазам читалось одно: «ой, как же неловко».
Мерзлотник фыркнул.
— Ты сам себя слышишь, Мишка? Сейчас, в это самое время, в Антарктиде Данила устроил праздник. Там — Царь, Багровый Властелин, Председатель Организации. Три самых сильных мужика на всём белом свете. И все они собрались из-за Данилы. Им что, заняться нечем, по-твоему? Чтобы мёрзнуть в глуши, среди снегов, пить за его здравие и вручать дорогущие подарки? Да даже без титула он сейчас выше любого князя. Потому что сильные мира сего — слушают его.
Михаил резко качнул головой:
— Папа, ты с ума сошел! Какая разница, насколько сильный бывший простолюдин? Мы — род Опчикарских! Всегда были под Царём — и только под ним. Мы не встраиваемся в чужие цепочки!
Мерзлотник прищурился.
— Значит, я с ума сошёл, да?..
Михаил прикусил язык, но поздно спохватился.
— Папа, чего ты сразу? Не об этом речь вообще…
Грандмастер льда повёл плечом, встал из кресла — движение спокойное, но тяжёлое, как поступь танка. Развернулся к Василисе:
— Василисочка, выйди, пожалуйста. Нам с сыном надо поговорить по-мужски.
Жена наследника, не говоря ни слова, поднялась. Платье чуть шуршало о пол. Она кивнула мужу, свекру, и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
— Ну, что, сынок? Похоже, ты охренел. — мягко, почти ласково сказал Мерзлотник. И прежде чем Михаил успел понять, что происходит, — схватил его за ухо.
Михаил взвизгнул. Скорее от неожиданности, чем от боли. Но всё равно — звучно.
— Пошли-ка, сынок, в спортзал, — скомандовал Мерзлотник. — Устроим спарринг. Пока до тебя не дойдет, как устроена жизнь, и пока в твоей голове не щёлкнет, в каком мире живём, — разговоров больше не будет.
