Кондотьер (СИ) - Листратов Валерий

— Приложите сюда свой ученический браслет, — указывает проректор на углубление.

Прикладываю. Происходит примерно то же самое, что и в воротах Академии — меня буквально сканирует тонкими нитями охранной системы. После чего сканирует Кошкина. К чему-то подобному я как раз и готов, занимает процедура меньше секунды, но в ускорении уловить это успеваю.

— Ну всё, теперь вам в целительскую, — указывает нам направление проректор. — Вам, Максим, в целительскую. — Уточняет. — А вам, Борис… не знаю, вы же здесь теперь преподаватель, наверное. Представьте свой план обучения на ближайшем собрании преподавателей, мы его утвердим, и выделим кабинет. Там и начнете работать.

— Мой старый — занят? — спокойно уточняет наставник.

— Конечно. — Подтверждает проректор. Улыбается. — Вы ожидали иного?

Кошкин слегка покачивает головой.

— В целительскую Максима проводите? — Спрашивает Марина Леонидовна.

— Провожу, провожу, Марина, даже не сомневайтесь, — с улыбкой кивает наставник. — Если она не сменила своего местоположения.

— Не сменила, Борис. — Тоже переходит на личный тон проректор. — Всё осталось, как было при тебе. Я вас тогда оставлю. Система охраны теперь пропустит.

— Безусловно, госпожа проректор. — Улыбается Кошкин. — Ещё увидимся.

Проектор кивает и очень быстро уходит.

— Ну что, Максим, пойдёмте ставить вам печать. Без печати студентам в государственных заведениях — никуда.

Пожимаю плечами.

Печать ожидаемо ставят за пару минут.

Собственно, я уже переживал подобное, просто сейчас точнее настраиваю похожий конструкт у себя между лопатками. Точно также создаю ложные точки контакта, контролируемые мной. Но сейчас мне это сделать намного проще — опыта больше, и точек внимания больше.

Медицинскому целителю, что работает в академии, на меня сейчас глубоко наплевать. Дел и без меня, похоже много — поле показывает, что стационар на самом деле сейчас переполнен. Заняты все койки, то есть порядка двадцати человек, которых целитель поставить на ноги сразу не может. А это говорит о серьёзных повреждениях. Обычно целители с большей частью травм справляются чуть ли не на коленке и сразу. Вряд ли целитель в Академии не может сделать Высшее исцеление или ещё что-нибудь той же сложности. Значит, скорее всего, у людей на койках есть какие-то хитрые повреждения. Не обязательно телесные, но может быть какие-то тонкие повреждения, которые вылечить Высшим исцелением, например, невозможно.

Может быть, еще сил у неё не хватает на всех, кто на койках. Пациентов которым нужно серьезно помочь, значительно больше, чем сил целительницы. Косвенно об этом говорит тот факт, что сейчас ещё даже не поздний вечер, а она практически измотана.

Вообще, если прикинуть, двадцать человек, которые сейчас лежат в стационаре — это примерно от трёх до пяти процентов всех учащихся в Академии. Довольно много, так то. Большой процент — каждый двадцатый получается. Всё-таки не зря озаботился своей личной безопасностью. Хотя, может быть, это последствия неудачных экспериментов… Посмотрим, но выяснять сейчас этого не буду. Целитель выглядит уж слишком неконтактной на данный момент. Дел, похоже, хватает и без меня.

Девушка вообще не удивляется нашему появлению. Слегка удивляется разве что появлению Кошкина. Видимо, она его тоже некоторым образом знает.

Наставник остаётся у двери. Целитель жестами показывает садиться, снять рубаху.

— Садись, садись, студент! — дублирует словами, когда уже берет жезл.

— Не в первый раз уже, — киваю.

— Ну да, не в первый, вижу. — Соглашается целитель. Отработанным и даже каким-то уставшим движением ставит мне печать. Всё занимает буквально пару минут, что, в общем-то, и хорошо.

— Всё, проваливай. Я очень надеюсь тебя не увидеть в ближайшее время. Хотя, конечно, надежда — глупое чувство. — Пессимистически вздыхает барышня.

Быстро одеваюсь и выхожу.

— А часто здесь так? Девушка-то устала. — интересуюсь, шагая рядом с наставником. Выходим из целительского крыла.

— Не знаю, — говорит Кошкин. — При мне целители работали посменно, их было двое. Так что не знаю, с чем связано присутствие всего лишь одного целителя в приёмном покое.

— Нет, их на самом деле двое. Просто вы же помните, что я могу ощущать пространство довольно далеко?

— Да, конечно. Хороший навык, на самом деле. — Кивает учитель.

— Так вот, там больше двадцати человек в стационаре. Второй как раз с ними, — уточняю.

— Интересно, — бросает на меня быстрый взгляд Кошкин. Но интересно ему не число учеников. — Даже сквозь стены?

— Даже сквозь стены, — пожимаю плечами.

— Не знаю, что здесь происходит. В моё время такого наплыва посетителей в крыле не было. Обычно три, ну пять человек, это предел. Чаще всего неконтролируемые дуэли или излишнее любопытство.

— А пострадавших от взрывов сюда не могли привести? — приходит мне определённая мысль.

Кошкин задумывается.

— В принципе, могли, если их там настолько много, что переполнены больницы. Здесь всё-таки очень хорошие целители всегда работали, поэтому вполне может быть это и не студенты вовсе.

— Хм, а уточните, что за неконтролируемые дуэли и причем тут излишнее любопытство? — интересуюсь.

— Студенты же. Подавай им тайну. Договариваются о дуэли в полночь где-нибудь в неожиданном месте, и вот. Группа реагирования не успевает к началу, и получается разное. А ведь есть и дуэльный кодекс, и дуэльные арены… Нет, в голове у студентов часто слишком затейливые представления о чести и достоинстве. А так как печати Академии отличаются от лицейских, они дают больше свободы студентам, то и повреждения могут быть самыми неожиданными. Ну а книжники лежат…

— А почему книжники?

— Ну, потому что основные эксперименты, приводящие к странным серьёзным травмам, которые быстро не лечатся, проводят, в основном, студенты углубленного теормага, исследователи аномалий и, иногда артефакторы, но значительно реже. Все — книжники. Все занимаются переложением идей на язык конструктов, совмещением нескольких стихий или понятий. Иногда это приводит к неожиданным результатам. Как вы могли видеть по этажу в этом здании.

— Кстати да, на этот этаж я хочу посмотреть, — усмехаюсь, вспоминая увиденное.

— Посмотрите еще. Уверен, что лаборатории так и не переносили. Там они и находятся. Вот у этих товарищей результаты бывают иногда очень непредсказуемые, часто сложно вылечиваемые стандартными средствами, — хмурится Кошкин. — Ладно, Максим, предлагаю двигаться дальше. Нужно закрепить выделенное вам жильё в общежитии, оно собственно рядом, — указывает направление Кошкин. — А потом в город, посмотрим адреса, что мне дали для вас.

Общежитие сильно удивляет — три комнаты: спальня, гостиная и рабочий кабинет. То есть фактически тот же набор, за который я в лицее доплачивал, здесь предоставляется просто так, по умолчанию.

— Неплохо тут живут студенты, — присвистываю я, осматривая комнаты.

— Это правда, император не экономит на будущих магах. Но почему нельзя остановиться только на этом жилье? Сами догадаетесь? Даю подсказку, вашим вассалам — можно. Давайте, попробуем, — с легкой полуулыбкой предлагает Кошкин.

Глава 17

— Конечно, наставник, — соглашаюсь. Ну а почему бы и не проверить свои догадки?

— Ну, смотрите, Максим, — не дожидается моих слов Кошкин. — Для начала, кто учится в Академии? А кто учился в нашем лицее?

— У нас, в основном учились дети из боковых ветвей и, соответственно, слабые маги из различных слоёв населения.

— Всё правильно.

— Кто учится в Академии? — продолжаю я размышлять. — Она одна на Империю. И дает что-то вроде углубленного образования.

— На самом деле их две, но вы правы, Максим, мало кто получает предложение посещать Тобольскую Академию. И те, кто там учился, о ней не говорят. Так что да, из размышлений вы ее правильно вычеркнули. Еще учтите, что большая часть мещан или крестьян идут по военному направлению — просто исходя из долгов к концу обучения, а там свои контракты.