Вик Разрушитель 9 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Так часто бывает, что нужно побыстрее показать промежуточный результат для получения огромного контракта, а мелкие недочёты позже устраним, — ответил отец и поморщился, потому что ему самому не понравилось сказанное. Звучало это совсем слабо, учитывая, с какими сложностями удалось погасить скандал, дошедший до комиссии Военной Приёмки.

— Пока мы заслужили не контракт, а пристальное внимание контролирующих органов, — хмыкнул Владимир, правильно поняв сказанное отцом. — Хорошо, другие модели доведены до ума. А «Панцирь» нужно модернизировать. Пусть он и станет тяжелее.

— Но именно из-за уменьшения веса модель оказалась очень манёвренной, — возразил Измайлов.

— Я высказал лишь свою мысль, — пожал плечами младший Оболенский. — Бронекостюм оказался сырым с точки зрения пилота-испытателя. А вот «Атом» — очень интересная модель. Скажите, Михаил Тимофеевич, вы можете устроить для меня бой с Мамоновым?

Князь с интересом поглядел на сына, перевёл взгляд на боярина Измайлова.

— Хочу в «Атоме» выступить, проверить некоторые свои опасения. Мне кажется, на форсированной тяге происходят непонятные процессы.

— Что именно? — напрягся Измайлов.

— Да вот не могу детально описать ситуацию. В обычном режиме пилотаж в норме, а на форсаже начинаются провалы. Это как… в воздушную яму попадаешь. Не критично, но в бою может помешать.

— Это происходит в полном обвесе?

— Да, — кивнул Владимир.

— Интегратор?

— Полагаю, да. В «Атоме» стоит новая плата. Вероятно, что она не корректно функционирует с двигателем во время резкого ускорения. Вот я и хочу выявить в «боевых» условиях суть проблемы.

— «Атом» — полный полевой доспех с вооружением, — покачал головой Измайлов. — Могут не допустить к бою с «учебной» бронёй.

— Вы же с кураторами, особенно с Прозоровским на короткое ноге, — проявил осведомлённость младший Оболенский. — Поговорите с ним. Не обязательно выступать при полных трибунах. Я согласен на спарринг в любой удобный день для молодого Мамонова.

— Зачем вам бой с мальчишкой? Ведь можно проверить «Атом» и на полигоне «Экзо-Стали», — недоумевал Михаил Тимофеевич.

— Два момента, — Владимир выставил перед собой сжатый кулак и разогнул большой палец. — Первый: хочу оценить потенциал чужого бронекостюма, о котором ходят столько слухов. Второе: мальчишка не проиграл ни одного боя, а значит, пользуется какими-то нестандартными техниками. Мне такой противник и нужен. Он обязательно вскроет все недочёты нашего «скелета». Неужели вы не хотите, чтобы «Экзо-Сталь» выпускала качественный товар?

— Идея неплохая, — одобрил отец и повертел головой, словно у него шея затекла. — Миша, а что, если выступить при зрителях? Это отличная реклама и шоу. Заодно Володька и денег заработает.

Мужчины рассмеялись. Измайлов задумался.

— Хорошо, поговорю с Прозоровским. Думаю, идея неплохая. Разовый бой пилотов в нестандартных экзоскелетах привлечёт большое внимание. Только нужно будет найти подходящую арену, обеспечить защиту зрителей, уговорить власти на подобное мероприятие…

— В Твери вас устроит? — с ленцой спросил князь Артемий.

— При условии полного соблюдения всех требований «Железной Лиги» — да, — уверенно кивнул Михаил Тимофеевич. — Ну и захочет ли сам Мамонов провести бой.

— Уговорим, — хмыкнул князь. — Надавим на дворянскую гордость. Психологических крючков хватает, чтобы зацепить юнца. У него же в компаньонах княжна Арина Голицына?

— Да, в первую очередь нужно обращаться к ней, — поморщился Измайлов. — Она у него вроде пресс-секретаря…

— Импресарио? — хохотнул Владимир?

— Да как угодно. Без неё мальчишка даже разговаривать не будет.

— Ладно, этот вопрос решаем, — князь Артемий допил коньяк и следом откусил кусочек шоколада. — Вот и посмотрим, что из себя представляет прототип русского «Арморекса». Миша, по завтрашней встрече всё остаётся в силе?

— Шульгин согласился встретиться в «Аргонавтах». Правда, время попросил сместить вправо. На два часа.

— Цену набивает, шельма, — ухмыльнулся старший Оболенский. — Но так даже лучше. Я бы расстроился, если бы этот вояка с самого начала стал показывать уступчивость. Ладно, в два, так в два. Всё-таки собираемся всерьёз сцепиться с будущим детищем альянса кланов императора и «золотого тойона». Чем быстрее найдём решение по линейным двигателям, тем больше сливок снимем.

2

Телескопический шест в моих руках совершил несколько оборотов и замер, потрескивая от влитой в него энергии ядра. Полюбовавшись на свечение, похоже на огни Эльма, я нанёс один за другим несколько ударов по макиваре, точнее, по точкам, отмеченным красной краской. Тычок в шею, в плечо, в грудь — перехват шеста и мгновенная атака всей плоскостью по рёбрам справа и слева. Раз-два, раз-два! Макивара покряхтывает и раскачивается во все стороны, но стоически держится, не падает.

Отскакиваю назад и провожу вращение, потом подбрасываю его с переворотом в воздухе, делаю кувырок и ловлю его почти у земли в растяжке. Отличный шест, сбалансированный, оттого и не ощущается тяжесть. Но руки уже устали. Почти два часа верчу-кручу, отрабатываю защитный и атакующий комплексы, состоящие из четырёх базовых движений. Майка взмокла, от меня парит, как от термального источника.

Энергетические токи Алтаря гармонично накладываются на аурную сетку и укрепляют её с одновременной подпиткой ядра. Мои движения плавные, отточенные — хоть на соревнования по у-шу заявляйся. Думаю, не затеряюсь среди мастеров шестового боя. Куан присутствует только на тренировках рукопашного боя с одновременным применением ментальных техник. Вот здесь он выжимает из меня всё, до последней капли пота. Я чувствую, как повышается уровень занятий, до ломоты в мышцах и бегающих чёрных точек в глазах. Поэтому с шестом я отдыхаю и наслаждаюсь. Никто мне не мешает.

Заканчиваю тренировку, с щелчком складываю шест и уважительно кланяюсь макиваре, выдержавшей мои удары.

— Я восхищён вашим упорством и стойкостью, Кента[1]-сан! — проговорил я, вглядываясь в безликое лицо тренировочного снаряда, чем-то напоминающего человека с короткими руками, у которого вместо ног торчал гибкий шест. — Буду рад продолжить с вами занятия.

С удовольствием расправляю плечи и неторопливо бегу к дому. Уже окончательно стемнело, уличные фонари приятно подсвечивают дорожку, холодный ветерок шевелит ветки голых кустарников, откуда со стороны мастерской слышится щенячье повизгивание и смех Ворона. Да, у нас появились три щенка немецкой овчарки, за которыми в питомник ездили Петрович и Рахимбек. С ними уже занимается кинолог, которого мы там же и законтрактовали на то время, пока будет идти дрессировка. Быстро построили тёплый вольер. Места хватает, поэтому жилище для щенков получилось просторным.

Я заскочил в дом и спросил Петровича и Эда, которые в гостиной рубились в шахматы:

— Никто не звонил?

И получив отрицательный ответ, поднялся к себе.

Стационарный телефон в особняке мне особо не нужен, так как мобильник справляется со своими функциями. Тем не менее, по линии могли звонить из Канцелярии Императора или из других официальных мест. Так что пусть стоит, есть и пить не просит. Иногда по нему Оксана болтает с подругами, но я не ругаюсь. Своей кулинарным искусством она «отрабатывает» абонентскую плату на сто процентов. Мне не жалко.

Сбросив пропотевшую одежду, я постоял под контрастным душем, тщательно растёр тело до красноты и в пушистом халате потопал в кабинет. Первым делом посмотрел на входящие звонки. Очень странно, что отец молчит. Неужели до сих пор не знает о произошедшем? Ну, так-то логично. Мстиславские промолчали, потому что ловко увели меня в тень, не дали журналистам разнюхать, кто на Главу концерна «Техноброни» так жёстко наехал. Остался только Козачёв с циклом «разоблачающих» статей о криминальной «Железной Лиге». Когда Петрович прочитал их, то вынес вердикт: «грохнут его скоро». Ну, не знаю. Треть Москвы периодически смотрит нелегальные бои, а на ставках играет и того больше.