Форк потопал за мной, недовольно бубня, что те, которые не понимают юмора, не должны учиться в университетах, где собираются тонкие понимающие люди, которые обогащают мир коммуникацией.
Я покосился на него.
— Слушай, обогатитель! Тебе мало? Я добавлю. Даже если после этого и меня пошлют на культурные коннотации. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло с той лестницей?
Тут я как-то опять разогрелся, остановился и развернулся к нему.
— Вообще мне кажется, у тебя остались лишние ребра! И лишняя челюсть!
Что-то, видимо, во мне такое промелькнуло, что Форк попятился, шагнул в сторону, наступил в лужу, выругался и исчез в кустах. Вот так-то. Проведу время в одиночестве, пока пара не началась.
Одиночество, однако, мне не грозило. Потому что из инженерного корпуса мне навстречу вывалились Марго, Помор и Хмарь с Олич.
— Риц! Как вы? Мы уже в курсе и шли вас спасать! — объявила Марго.
— Спасибо, — застеснялся я. — Не стоило… Я с гордостью понесу заслуженное наказание.
— И какое же? — нахмурилась Марго.
— Два часа каждый день убирать кампус. Две недели. По утрам, наверное. Расписание пришлют.
— А Форк? — подскочила на месте Хмарь.
— То же самое, только три недели плюс курс по культурным коннотациям. С зачетом в конце.
— Гениально! — фыркнул Помор. — Я бы не додумался.
— А что, хороший курс? — заинтересовалась Олич.
— Великий! — поднял глаза к небу Помор. — Он аспирантский. Никто из студентов основного потока не сдает его с первого раза. Они еще там черно-белые фотографии руками перерисовывают. Видно, шутка реально не удалась.
— Не удалась, — буркнул я.
— Хорошо, — подвел итог беседе Помор и посмотрел на нас с Хмарь. — Раз всё разрешилось, я вам больше не нужен. Напоминаю, господа, сегодня вы поступаете в распоряжение моих аспирантов в четыре часа. Надеюсь, ничего до этого времени больше не произойдет.
— Я тоже надеюсь, — вздохнула Марго. — Зря я вас заставила, Риц, идти на эту лекцию. Признаю, у вас чутье.
— И что, больше не будете заставлять?
— Конечно, буду.
Мы засмеялись.
Но я зря думал, что на этом всё закончилось.
Глава 6
Нас впервые пригласили в рабочий зал инженерного корпуса. Когда я туда вошел, мне немедленно захотелось поискать укрытие, а еще лучше — выскочить и никогда не возвращаться. Хорошо, что я решил быть элементным органиком, а не системным, их размах уж точно не для меня.
Зал был примерно в два раза больше того помещения, в котором мы на тренинге играли в шагающие башни. Я не понял, как помещение такого размера вообще поместилось в здании. По ощущением оно должно было занять всё пространство корпуса изнутри, что было никак невозможно, потому что там точно были и другие аудитории. Должно быть оптический обман.
Окон в зале не было. Все помещение было темно-серым, и пол, и стены, переходящие в потолок, и даже дверь, через которую мы вошли. Только редкие зеленоватые проблески разбавляли серую массу. Мне показалось, что нас кто-то съел — космический. И переваривает. Я поежился.
Помещение было даже освещено, только очень скудно: несколько светильников поблескивали на стыках стен с полом. Постепенно глаза привыкли к атмосфере желудочной норы, и я заметил, что в левой части стоят кресла, похожие на те, что я видел на тренинге. Они напоминали стаю одноногих фламинго: одни повыше, другие пониже. Вероятно высоту кресел можно было регулировать.
Нас встретили аспиранты Слон и Лодкин, которых я несколько раз видел в инкубаторе. Гелий отправил сюда всю нашу группу, и мы вместе с Софьей топтались на пороге. Кажется, всем было слегка не по себе, только Софья не выказывала никаких признаков беспокойства.
— Целых пятеро! Класс! — обрадовался рыжий и бородатый Слон.
Оба аспиранта были неуловимо похожи друг на друга, хотя Слон высился над Лодкиным сантиметров на пятнадцать. Впрочем, о чем это я, вполне уловимо: оба крепкие, кудрявые и бородатые, только у Лодкина борода была подлиннее. И в плечах он был пошире. Для полного сходства с боевым гномом не хватало только секиры.
— Пойдемте! Всё расскажу! — гостеприимно потащил нас к креслам Слон.
Мы последовали за ним.
— А чего темно так? — удивился Мавр. — Прямо здесь будем разговаривать?
— Ну да, а где еще? Темнота не нравится? Так привыкнете, потом еще жаловаться на солнце будете. А бегать туда-сюда мне неохота. Я на скалодром ходил в пятницу, ногу подвернул, временно инвалид.
Действительно Слон ощутимо прихрамывал. Сильно же он себе ногу повредил, раз за выходные его не вылечили.
Лодкин как будто услышал меня:
— А потому что к врачу надо было идти, а не выпендриваться — само заживет, само заживет. Тогда бы поговорили с людьми в нормальных условиях, а потом уже сюда.
Ага, нет у него своего Димы с волшебным ящиком. А у нас есть!
— Здесь тоже нормально, — отмахнулся Слон. — Условия, приближенные к боевым. Дамы и господа, рассаживайтесь. Все кресла одинаковые, высота регулируется, делайте как удобно. Никакого смысла поднимать их высоко смысла нет, всю работу на верхнем эшелоне сделаем мы. И не сегодня.
Мы собрались все в левом углу и расселись. На креслах были даже ремни безопасности, как в мобилях.
— Ремни пристегиваем. Так вырабатываются полезные привычки, — менторским тоном сообщил Слон. — Я серьезно. Нас сразу так учат, а то в порыве страсти рванешь вперед, чтобы подправить маленькую штучку, а под тобой пять метров. И всё, перелом, гипс, объяснительная в страховую. Хуже, чем с боулдеринга сверзиться. Маловероятно, что вы часто будете к нам приходить, но всё равно работайте как положено, а не как левая нога захотела.
Мы послушно пристегнулись. В чужой дом пришли, не время выпендриваться. Правда, я пока не понимал, какой план. Мы не системщики, играть в эту историю на тренинге — одно дело, а реально участвовать — другое.
Рядом вздохнул Оба. Наверное, думал то же самое.
— Госпожа андроид, — церемонно обратился к Софье Лодкин. — Вы тоже садитесь в кресло, вы же часть команды. Меня предупредили, что вы в паре с мадемуазель Хмарь следите за состоянием группы, так вот кресла имеют дополнительные возможности сопряжения.
— Я, кстати, не понял, зачем следить за группой? Они маленькие что ли? — вскинулся Слон. — Раньше такого не было. Мы, правда, последний раз элементщиков с вашего отделения звали к себе года три назад, и они одни приходили.
— Они у нас тогда ничего не делали. Считай, с экскурсией зашли, — напомнил ему Лодкин. — Ты забыл, что элементщики тянут весь объем из себя? Не как мы по мелочи. Руки сжигают только в путь.
— Че, правда? — удивился Слон.
— Да ты издеваешься! А зачем мы их тогда позвали! У них, между прочим, еще девайс есть, оргудав называется, но здесь они его использовать не смогут. Придется руками.
— Нормально мы подготовились! — хлопнул Слон товарища по плечу. — Я как из лесу вышел!
— И сразу вошел! Давай к делу. Нам ребят только на сегодня командировали, нам надо хотя бы определить, где они могут помочь.
— Всё, погнали! Друзья, надевайте очки, проще сразу показать, что у нас происходит. Мы тут недопираем, может, вам что в голову придет?
Он прищурился и поднял палец вверх для наглядности. И активировал конструкцию. Перед нами развернулось огромное виртуальное строение на ползала.
Рядом со мной ахнул Мавр. А я поперхнулся. Это была конструкция эпической сложности, однако, приглядевшись, я смог сообразить, что по сути перед нами какая-то хитрая сетка. Видимо, это и был тот самый внутренний фильтр, который должен был облегчить нам всем жизнь, отслеживая проблемные элементы. Его сердцевина состояла из тех самых деталей, которые мы готовили на прошлой неделе.
Меня каждый раз поражал рабочий режим систем. Представить, как наши и так некрупные элементы сжимаются при переселении в хранилище для дальнейшего использования, было нетрудно. Но, как уменьшается подобный монстр, в голове укладывалось с трудом.
