– Поцелуй меня, – потребовал Лоуэл.
Я с ненавистью посмотрела в его лицо с совершенными чертами, с удивлением вспоминая, как он нравился мне в первые дни нашего знакомства. Нравился до дрожи в коленях и бабочек в животе.
А сейчас Ворон стоял рядом, и я не испытывала к нему ничего, кроме ненависти и страха. Он не был мне отвратителен и всё же я его не хотела.
– Поцелуй меня сейчас. Немедленно, – не повышая голоса, не меняя интонации повторил он.
От этого голоса, бездушного, как у автомата, делалось даже страшнее, чем от пузырящейся живой грязи у меня за спиной.
Я наклонилась вперёд, ткнувшись в его твёрдые, жёсткие губы. Назвать это поцелуем можно было весьма условно, с большой натяжкой.
– Тебе нужно быть усердней, – тихо проговорил Ворон.
Я видела Ирла лишь однажды, но теперь, после откровения Ворона, могла только удивляться, почему раньше не замечала удивительного сходства между этими двумя? Если убрать разницу в цвете волос, это же почти одно лицо?
– Я знаю, что ты не была влюблена в Адейра до того, как он тебя совратил, не особенно-то посчитавшись с твоими чувствами. Он был для тебя никем, но видимо слава о нём, как о хорошем любовнике, правдива, раз парочки перепихонов хватило, чтобы проникнуться к нему глубокой страстью. Что ж? О моём отце слава шла такая же. А твой кузен, похоже, отличный ученик.
– Ты когда-нибудь закончишь нести эту чушь? – зло проронила я.
– Ирл Кин навсегда останется частью прошлого твоего ненаглядного Адейра, что не делай. Тебе из него это не вытравить. Как и не забыть, правда? Так же, как теперь сам Адейр навеки останется для меня частью твоего прошлого. И лишь тебе решать, кого из нас ты оставишь в прошлом, кого – возьмёшь с собой в будущее.
– Я тебя не понимаю, Лоуэл.
– Это не беда. Я поясню всё, что нужно. Медленно и доходчиво, как и положено куратору для подопечного. Бездна не закроется, если её не накормить жертвой. А на эту роль здесь есть две отличные кандидатуры, которым одинаково к лицу чёрный цвет – я и Адейр. Так я или Адейр, Вероника?
– Ты хочешь, чтобы я решала, кому из вас жить, а кому – умирать? Ты точно не в своём уме!
– Но ведь кому-то этот вопрос решать придётся? Пачкать белые ручки непопулярным решением, без этого – никак. Иначе вся эта гадость, как в сказке про варящей кашу горшочек, будет ползти и ползти, пока не накроет собой ближайшие населённые пункты, наводнив их чудовищами, что давно, если и встречаются, так только в сказках. Ты этого хочешь?
– Не я виновата в том, что вы натворили.
– Но ты – Морел.
– Я – Старлинг!
– Тем более, Вероника. У тебя это в крови, защищать мир от монстров. Таких, как я, Адейр или, того хуже, Ирл. Какое их двух зол, – меня или его, – ты посчитаешь главным?
Он схватил меня за руки, притягивая к себе. Я сопротивлялась, как могла:
– Не смей играть со мной в такие игры! Я тебе не кукла! Но если ты всерьёз заставишь меня это сделать, тебе должно быть прекрасно известно, каким будет мой ответ! – вырвала я у него руку и попятилась.
«Жижа» уже поднялась до уровня пола и, громко хлюпая, как убегающая из кастрюли каша, оставляла на полу первые чёрные следы.
Адейр лежал в опасной близости от разрастающейся угрозы. Оставалось только надеяться, что, не сумей я уладить этот конфликт вовремя, Тень не сожрёт своего хозяина. По крайней мере – первым.
– Сложно этого не понимать, Вероника. Я знаю, какой выбор ты сделаешь. И что в дальнейшем станешь сожалеть об этой ошибке. Потому что, хоть ты и не веришь мне – я ведь и вправду любил бы тебя. Но неправильный выбор у тебя в крови. Когда-то твоя мать предпочла твоего отца моему…
– И, судя по всему, правильно сделала. Ведь к тому времени, как твой отец так преданно ухаживал за моей матерью, на свет уже появился ты? И, как я думаю, не посредством непорочного зачатия? Твой отец говорил о любви к одной женщине и вожделел к другой, кем бы не была твоя мать! А мой отец всегда был вместе со своим сердцем и никогда не двоился, не предавал своей любви! Так что, как по мне, мама не прогадала!
– Может быть, твой отец и любил её, но защитить не смог. Будь она замужем за моим…
– Лучше прожить год с любимым, чем дожить до глубоких седин, так и не познав истинной любви!
– Как пафосно! Ты вообще думала когда-нибудь о том, какое будущее ждёт тебя с Адейром? Я его чётко вижу. В самое ближайшее время твой океан чувств к нему иссякнем вместе с уснувшей чувственностью, ведь, кроме внезапно вспыхнувшей страсти, вас обоих ничего не соединяет. Придёт время, и ты будешь вынуждена родить ему такого же выродка, как он сам, чтобы отдать своего ребёнка этому дому. И круг замкнётся, как змея, укусившая свой хвост.
– Тебя не касается моё будущее, Лоуэл. Может быть, внезапно вспыхнувшая страсть, это не так уж много, но это определённо лучше, чем ничего – то, что я чувствую к тебе. Я уж не стану говорить о твоих чувствах. Тебе не ведома любовь – настоящая.
Какое-то время Ворон смотрел на меня молча. И снова я вынуждена была наблюдать отблески багрового пламени, танцующего на дне его чёрных зрачков. А потом он взмахнул рукой и оцепенение, сковывающее меня, прошло.
Надрывно, надсадно кашляя, Адейр с усилием поднялся с пола. Его пошатывало.
– Ты всё слышал? – без тени улыбки обернулся к нему Ворон.
– Ты не оставил мне выбора.
– Доволен? Если бы мы спорили, пари бы ты выиграл. Но мы, увы, не играем.
– Да нет, Ворон, играем. Я вот только никак не пойму – во что?
– Игра называется: «Кто сильнее»? И я пока веду счёт.
– Что дальше, Лоуэл Мэрл?
– Одному из нас придётся замкнуть разомкнутый круг. Дама, как мы оба понимаем, вне конкуренции?
– Согласен.
– Решим исход поединком?
– Это несправедливо! – не могла остаться в стороне я. – Адейр же едва на ногах держится! Ты просил меня выбрать? Я выбрала!
– И ты всерьёз думаешь, что я вот так, запросто, шагну в эту бездну? Это было бы глупо, не находишь? Если только ты, дорогая дама, собственной рукой отправишь мою душу в ад? – Ворон остановился спиной к яме, как крылья, раскинув руки. – Я приму твой выбор и не стану бороться. Ты решишься?
Глава 32
Если он и играл, то это была игра со смертью. Ворон пугал меня. Я боялась одновременно и его самого и – за него и по-прежнему не могла смириться с мыслью о том, что кто-то из нас сейчас непременно должен умереть, чтобы остальные могли выжить.
Я судорожно пыталась найти выход там, где его не было.
– Так что, Вероника? Кому из нас двоих стоит шагнуть вниз?
– Хватит, Лоуэл, достаточно! – Адейра штормило, как травинку на ветру, но голос его звучал вполне себе уверенно. – Оставь её в покое.
– Готов защищать свою шлюху?
– Она не шлюха. /Не смей её так называть.
– А то – что? Что ты сделаешь? Что можешь сделать?
– Осторожней, Мэрл. Ты в буквальном смысле слова стоишь над Бездной, которой я управляю.
– Да ни хрена ничем ты не управляешь, – с презрением скривился Ворон. – Это всё управляет тобой, но не наоборот.
– Ты хотя бы от края отойди чуть дальше. А то ведь эмоции – эмоциями, театральный драматизм и нарастание напряжения – это очень хорошо, но как бы номер не был испорчен неожиданной выходкой того, чему и названия-то в нашем мире нет.
– Чего вы оба медлите? Почему ни один из вас, слабаков, не пытается меня прикончить? – продолжал глумиться над нами Ворон, бросая вызов, который мы не отваживались принять.
– Может быть потому, что ни один из нас не желает тебе гибели? – сказала я.
– Какие же вы, Морелы, добряки! – Ворон повернулся ко мне голову, глядя мне в лицо неподражаемо-синими глазами. – К вам так легко вожделеть! Ещё бы! С вашей, такой белоснежной кожей; такими, как у Вероники, нежными губами, её кажущейся чистотой и невинностью. На какое-то время так приятно было обманывать себя тем, что её душа не похожа на нашу. Но правда в том, что ни один из нас не рождён невинным – мы все прокляты. И этого нельзя изменить. Что бы мы о себе не выдумывали, все мы лишь омерзительные прислужники чёрных сил – ведьмы.
