Со словами «Снежинке понравилось» он снова наложил хорошую порцию: по крайней мере насчет еды нас не обманули. После каши налили крепкий черный чай.
В уже сгустившейся темноте слышались звуки, то ли смех, то ли рычание.
— Гиены, — просветил меня Нат, держа в руках вычищенную миску. — Почувствовали людей, надеются поживиться, вот и шастают недалеко от нас, здесь много лет не было людей. Осмелели, твари.
Новость не обрадовала, я еще не отошел от знакомства с мамбой, а про гиен передачу в телевизоре видел, как огни львиц отгоняли от добычи. Уродливые мерзкие твари.
После ужина всех загнали в помещение, обе двери закрыли снаружи. Российского пожарного надзора на них нет, на идиотов, в случае пожара никто не выберется из этой душегубки. В помещении куда нас загнали спать, горела маленькая лампочка, освещая только центр комнаты, периферия оказалась в темноте.
Здесь случился первый конфликт между черными и белыми. Несколько белых уже расстелили матрасы под светом лампочки, когда пятеро черных, возглавляемых здоровым детиной, предъявили требование уступить им место. Двое белых мужчин поднялись, забирая свои матрасы, но Пит, это оказался именно он, отказался, послав негров на мужской детородный орган.
Черный верзила взревел и рывком поднял Пита с матраса. Я находился в этот момент в пяти метрах и, увидев, как негр размахивается, рванул вперед. Именно рванул, за долю секунды преодолев расстояние и перехватив руку негра, рванул его в сторону. Не ожидавший такого развития событий, негр полетел на пол, не удержавшись на ногах. Его подельники мигом окружили меня и Пита, боковым зрением увидел, как летит на выручку Айман, и в этот момент прозвучало:
— Хватит, — резкое, как выстрел пистолета, слово мгновенно отрезвило негров. Аруба приблизился ко мне и в круге света протянул мне руку: — Здесь нет черных и белых, есть только рабы! Наши враги там, — он показал наружу, где в палатках разместились охранники. — Если мы будем убивать друг друга, они будут только рады. Мы должны думать, как выжить, а не как убить друг друга из-за цвета кожи.
Я был согласен с ним. Подняв его руку в своей, громко сказал обращаясь ко всем:
— Мы с Арубой братья, и мы все братья, попавшие в беду. А сейчас давайте спать и больше не спорить.
Люди разошлись, и через полчаса в комнате стоял дикий храп. И только я не мог уснуть. Я еле доплелся до своего угла. Вернувшаяся способность ускорения чуть не убила меня: в голове стучал молоток, радужные пятна плыли перед глазами, а сердце билось, как у спортсмена на стометровке. Слишком рано, чтобы так метаться, могу умереть прямо во время ускорения, но была радость, что моя реакция вернулась. Теперь просто оставалось немного окрепнуть, и тогда мой след простынет из этих гиблых мест.
Глава 11 Апартеид наоборот
Утром ноющее тело подтвердило, что еще рано мне заниматься ускорениями: встал через силу, чувствуя слабость во всем теле. Вчерашний мой рывок не остался без внимания, на меня оглядывались настороженно.
С улицы послышался звук гонга, зовущего на завтрак. Давали кашу, но уже с мясом. Получив свою порцию, уселся поудобнее, стараясь не тревожить ноющие ребра. Но поесть в одиночестве не получилось, ко мне присоединился Нат вместе с мужиком, советовавшим мне не пить воду из колодца.
— Алекс, это Квестор Роот, который с восемьдесят второго года занимался защитой прав черного населения, а с девяносто четверного занимается защитой прав белого меньшинства в ЮАР. Ты вчера заявил о братстве с черными, послушай, в каком положении мы находимся, и ты поймешь, как нам больно слышать такие слова от белого.
— Натаниэль, — возразил я, досадуя, что не дали поесть в тишине, — вы меня неверно поняли. Речь идет о том, что в положении рабов мы все равны, независимо от цвета кожи. А то, что белые в этой стране имеют меньше прав, успел убедиться на личном опыте.
— Вы позволите, молодой человек? — Квестор Роот оставил свою миску в сторону, — мне хотелось бы ввести вас в курс дела, потому что многие в мире и по сей день слово ЮАР связывают с угнетением черного населения.
В этот момент наше внимание привлек толстый негр, владелец шахты, как он выразился. Потребовав внимания, он, дождавшись тишины, начал речь.
— Мы ждем груз из Блумфонтейна, у вас есть пара часов отдохнуть и привести себя в порядок, после этого придется работать с удвоенной скоростью, чтобы наверстать упущенное.
Высказавшись, он удалился в свою палатку. Теперь ничего не мешало Квестору грузить меня своими разговорами. Из уважения к Нату я решил его выслушать, одновременно поедая кашу. Роот, обрадовавшись временной передышке, поерзал удобнее, устаиваясь на небольшом валуне.
— Первое поселение на территории ЮАР организовал голландский мореплаватель Ян ван Рибек еще в одна тысяча пятьсот двором году.
— Вам не кажется, уважаемый Квестор, что вы слишком углубились в историю? — возразил я, доедая кашу. — Так нельзя решить вопрос сегодняшнего положения в стране.
— Наоборот, господин Алекс, сейчас вы поймете, о чем я говорю и как складывалась ситуация, приведшая к сегодняшнему положению вещей.
— Хорошо, я слушаю, но, по возможности, без длинных экскурсов в историю, — я поставил миску на землю.
— Так вот, — продолжил Роот, — на тот момент на этих землях жили немногочисленные черные племена. Это были люди невысокого роста, занимавшиеся собирательством и охотой. Позднее они получили наименование «бушмены», что значит «люди степей». На тот момент на всей этой территории не проживали племена зулусов, тсонга, свази и других, которые на сегодняшний день составляют около семидесяти процентов населения страны.
Первые племена этих воинственных негров начали появляться в этих местах только в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого века. Появлялись, истребляя более слабые племена бушменов, просились под защиту буров, потомками которых являемся мы, приходили наниматься на фермы для работы. Потом были англо-бурские войны и, в конечном счете, ЮАР стал доминионом Великобритании.
— Ну как без саксов обойтись? — хмыкнул я. — Им везде надо сунуть свой английский нос.
Роот не прокомментировал мои слова и продолжил свой рассказ:
— Отток белого населения вследствие участия в первой и второй мировых войнах привел к тому, что после окончания второй мировой войны приток черного населения из приграничных стран, где были ужасающие условия, значительно возрос. Через пару лет доля черных, не имеющих гражданства, достигла сорока процентов от всего населения страны. Тогда же был принят ряд законов, ограничивающих в правах черное население, не имевшее гражданства. То, что мировые СМИ впоследствии назвали режимом апартеида.
Роот остановился — чернокожий охранник с винтовкой проходил недалеко от нас. Дождавшись, когда тот отдалится, он продолжил. Я же сидел и слушал не перебивая. После его рассказа новые страницы истории открылись лично для меня, лишь краем уха слышавшего слово апартеид.
— Конечно, эти законы в значительной мере ограничивали в правах черное население, был сегрегационный признак по цвету кожи, в некоторые районы Кейптауна и Претории черным нельзя было появляться. Начиная с пятидесятого года группа диссидентов из числа белого населения систематически боролась против режима апартеида, я и сам присоединился к ним в восемьдесят втором году. Тогда мы не понимали, что открываем ящик Пандоры…
— Продолжайте, мистер Роот, вы рассказываете вещи, о которых я не знал, — вынужден был признать я, увлеченный его рассказом.
— Черное население неадекватно восприняли эти изменения, — Роот вздохнул, — вместо того, чтобы бороться правовыми методами, они начали с агрессии и убийств. Так в сорок девятом зулусы напали на индийские кварталы в Дурбане. Было убито больше ста пятидесяти индийцев, ранено больше пятисот, целые кварталы сожжены. Были многочисленные факты изнасилований. Также были нападения и на цветных, и на белых.
