Цепочкой по одному нас провели на поле, где в глаза бросились несколько необычных моментов: все люди были с кандалами на ногах, связанных цепочками, но со свободными руками. Второй особенностью было то, что на всех были одеты одинаковые шорты без карманов, напоминавшие плавки, и все были обнажены по пояс.
— Нас повезут на алмазный рудник, — шепнул мне Нат, следовавший за мной, — раньше так одевали негров, работавших на руднике, чтобы у них не было возможности спрятать алмазы.
На нас смотрели без интереса, люди сидели или слонялись без дела, к краю поля было запрещено подходить. Шестеро человек с винтовками в руках по периметру поля подтверждали серьезность запрета, равно как и труп черного парня, лежавшего на самом краю.
Из-под трибунного помещения вышли двое мужчин, один шел налегке, второй нес охапку шорт. Подойдя к нам, они остановились, лысый и упитанный негр средних лет поднял руку, привлекая внимание:
— Вы все будете работать на Руднике Коффифонтейн, вы преступники и должны отработать не менее шести месяцев, пока получите освобождение. За работу вам будут платить по три рэнда белым и пять рэндов черным в день. Сейчас вновь прибывшим раздадут шорты, это ваша единственная одежда, потом вас накормят, а утром отвезут на рудник. Любая попытка бегства бессмысленна, на расстоянии ста километров от рудника нет поселений и вам не скрыться. За первую попытку бегства — ваш срок работы удваивается, вторая попытка равносильна самоубийству. А теперь, — негр задержал дыхание и торжественно произнес: — Добро пожаловать в Блумфонтейн!
После его речи второй негр, молодой парень, начал раздавать нам шорты. Один из тех, кто привез нас, отмыкал цепочку на ногах, ждал, пока под его взглядом мы разденемся и натянем шорты. Потом снова заковывал кандалы на ногах. Руки от наручников освободили и сняли цепочку, связывавшую кандалы на руках и ногах.
«Я клянусь тебе, Думиса, что приложу усилия, чтобы найти и убить тебя», — дал я себе клятву, понимая, что нас обвели вокруг пальца. Я поискал глазами Натаниэля. Он встретил знакомого среди тех, кто уже был на стадионе, и увлеченно беседовал с ним.
— Нат. Вы не возражаете, чтобы я вас называл?
— Нет, меня все друзья так называют. Вы хотели что-то спросить, Алекс?
— Я хотел узнать, что это за рудник Кофефен, не помню.
— Коффифонтейн, — подсказал Нат.
— Да, именно, — обрадовался я подсказке.
— Это, господин Алекс, заброшенный рудник. Лет десять назад его закрыли. Он один из старейших в ЮАР, и это ад на земле, если верить рассказам людей, что работали там раньше. Это билет в один конец, на десятки километров вокруг нет живой души. И еще это место, где капских кобр, мамб и гадюк больше всего на свете.
Нат вернулся к разговору со своим знакомым. Одно упоминание змей на меня навеяло ужас. Я не знал, что такое капская кобра и африканская гадюка, но слово «мамба» хорошо помнил по фильму «Убить Билла». Плен, рабство, сломанные ребра мне теперь казались пустяком в сравнении со своей фобией — ядовитыми змеями.
Глава 10. Рудник Коффифонтейн
Спать нам пришлось на газоне стадиона, что, впрочем, было неплохо, если бы не два «но»: свет бил в глаза и приходилось искать удобное положение. И после упоминания Натом ядовитых змей каждое шуршание, малейший шум рисовал в воображении скользящую по траве змею, которая выбрала именно меня своей мишенью. За ночь я вскочил не меньше десяти раз, услышав шорох, пока наконец не уснул.
Утром нас разбудили звуки сирены из стадионного громкоговорителя.
Для справления потребностей организма была открыта дверь в подтрибунном помещении, где находился сортир. Водили туда группами по шесть человек двое вооруженных негров. Больше часа понадобилось, чтобы вся группа из тридцати человек успела привести себя в порядок. Нас накормили бананами и напоили кофе в пластиковых стаканчиках, пообещав нормальную еду по прибытию на рудник.
Всего на стадионе собралось тридцать человек, шестеро из которых были черными, считая привезенного с нами негра. Несмотря на общую проблему, связанную с рабством, это не сблизило черных и белых: расовая ненависть здесь была на пике. Негры держались обособленно и более нагло, несмотря на меньшинство. Белые в основном были людьми среднего возраста, с изрядными брюшками, было несколько ровесников Ната. Люди, жившие в довольствии и не знавшие тягот, в одночасье превратились в рабов. Некоторых это сломало, и они безучастно смотрели вокруг себя, не проявляя никакой заинтересованности в жизни.
Только ближе к обеду все было готово к отъезду, потому что два часа ждали транспорт. Два микроавтобуса и два грузовика с каркасом, но без тента, подъехали к самому полю. Нас рассадили по пятнадцать человек в кузова грузовых машин, Нат с племянниками оказался в другой машине, но Айман был со мной. Мы мало говорили с момента, как очнулись в ангаре, и парень явно был обижен, что я не посвящаю его в свои планы. Но у меня был пока один план: затаиться, присмотреться и потом действовать.
Поняв, что я не смирился с положением и готов действовать при удобном случае, сомалиец повеселел.
— Ты Ваалан, когда ты захочешь, ничто и никто тебя не остановит, — преданно смотрел на меня, всецело полагаясь.
Мне бы его уверенность, потому что никакой реакции за собой я не заметил: дважды промахнулся, собираясь прихлопнуть большую противную муху, досаждавшую своим жужжанием.
В микроавтобусы сели негры с винтовками, за каждым грузовиком на расстоянии двадцати метров ехал фургон с вооруженными людьми, держа в поле зрения людей кузове.
Мы выехали по поехали по асфальтированной дороге, вероятно, давно не эксплуатировавшийся: местами асфальт имел трещины, через которые виднелись пучки трав, частично дорога была занесена красной землей и на нами поднималось облако пыли оранжево-красного цвета. По бокам от дороги тянулись обширные засушливые плато, на которых не было видно растительности, ядовитая на вид, оранжево-красная земля которых резко бросалась в глаза. Эти участки сменялись другими, где росла пожухлая трава и низкорослые кустарники.
Спустя время нам попался приличный участок земли, где была сочная зеленая трава и вдалеке даже виделись травоядные животные, но большое расстояние не позволило разглядеть внимательно. Но основной фон был унылым, безжизненным в котором было много оранжевого цвета и мало зелени.
Примерно два часа стали заметны признаки изменившегося ландшафта, местность стала холмистой, чаше встречались камни и небольшие каменные гряды. Через какое-то время асфальт закончился, и теперь мы ехали по проселочной дороге, поднимая облако оранжево-красной пыли.
Рудник показался внезапно, после проезда между двумя холмами. Первое, что бросалось в глаза — две огромные горы породы, извлеченной из недр рудника. Рядом застыли покрывшиеся коррозией огромные машины с буром в метр диаметром. На сколько хватало глаз, стояла брошенная техника, вагонетки, лента транспортера, вытаскивавшая породу наверх, отдельные жилые помещения по типу вагончиков, что используются строителями.
Мы миновали эту часть, проехали дальше и остановились у довольно большого здания метров тридцать в длину. Из микроавтобусов высыпали негры, опустив борта, начали помогать спускаться, потому что со связанными ногами это трудно сделать.
Я осмотрелся по сторонам. Эта часть рудника была немного изолирована, если всех загнать в большое здание, люди будут на виду и сбежать нереально. Видимо, такими же мыслями руководствовались люди, что привезли нас именно сюда.
Когда все спустились с машин, как я и предполагал, нас повели в здание, у которого была два входа на торцах. Внутри это было огромное помещение, некогда бывшее столовой, о чем говорила часть здания, где сохранились предметы кухонной утвари и несколько столов, оставшихся в зале. Везде лежал толстый слой пыли, здесь она была не красного цвета, а с синеватым оттенком.
Наше внимание привлек толстый негр, разговаривавший с нами на стадионе:
