Две столицы (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Пока из Сокольников до Пречистенского бульвара добирались, Брехт думу думал. Объяснил он обер-полицмейстеру, кто эти поляки и чего им нужно было. Вполне правдоподобно получилось. А себе? Себе как объяснить? Что Волк этот специально нарывался на дуэль, понятно, и нужно ему было, чтобы именно Брехт вызвал его на дуэль. А потому ему нужно это было, что он профессиональный бретёр, и его оружие — шпага. В крайнем случае — сабля. А раз он профессиональный наёмный убийца, то кто-то его нанял. И кто же мог это сделать?

Вот тут логика переставала работать. Нужен был враг? Тот однополчанин? Как там его звали-то? Хрен вспомнишь. Возможно? Возможно. Ещё кто. Сосед из Нежино Курдюмов младший? Возможно? Возможно. Муж Дарьюшки? Граф Ливен? Ну, с натяжкой, но тоже возможно. Вчера с графом Кочубеем поругались. Нет, так быстро он найти бретёра не мог. Отбросить нужно Кочубея. Самый вариантный вариант — это однополчанин. Как же его звали? Ротмистр. Ага. Ещё про дым подумал. Ротмистр Дымчевич Пётр Степанович.

Блин блинский. Он уже три дня в Москве, а к себе в полк даже не появился, а ведь нужно объяснить командиру полка, полковнику Мещерекову Григорию Ивановичу, где его люди и почему граф Витгенштейн один вернулся. Да и сменить в Дербенте гусар надо. Или нет, нужно это с Александром обсудить. Туда гусар не надо. Не тот род войск. Туда надо егерей с их штуцерами и умением работать скрытно в лесу.

Нужно будет обязательно заехать вечером в полк. И посмотреть на ротмистра Дымчевича, сейчас народ честный, спросить, в глаза глядя, про поляка. Ответит, а и не ответит, то глаза выдадут, забегают.

В Спасские ворота, закрытые опять, пришлось ломиться. Пропустили. Наверное, не Брехта, а «Слона» признали. Примелькался. Сержант Преображенского полка проводил князя Витгенштейна в который раз в Грановитую палату. Пётр Христианович удивился сначала, чего вдруг, а потом понял. Конечно, сейчас же десятки горцев появятся, такую толпу больше и принимать пока негде. Никаких Георгиевских и Свердловских залов Кремлёвского дворца ещё не существует. Есть Сенатский дворец со своим Екатерининским залом, но там, как по дороге в Сокольники сказал граф Шереметев, будет вечером бал. Приняли решение, после вчерашней давки, перенести туда из Грановитой палаты танцы, и там идёт, должно быть, подготовка.

Александр был с братом и матерью, ещё было полно всяких больших начальников. Прямо рядом с, сидящим в высоком кресле, императором стоял граф Кочубей и что-то вещал. Увидев громадину графа Витгенштейна, замолк и глаза от Брехта отвёл. С чего бы это? Про него опять какие-то гадости говорил. Чего человеку спокойно не живётся?

— Ваше Императорское Величество, — щёлкнул браво Пётр Христианович каблуками.

— Кхм. Да. Пётр Христианович, вы же знаете, что дуэли запрещены! — недовольно почти прокричал после заминки Александр.

— Так, точно, Ваше Императорское Величество. Виноват. Готов понести заслуженное наказание.

— И что? — Александр, по-видимому, ожидал оправданий. Растерялся, весь пафос в трубу вылетел.

— Жду приказаний, — чего выпендривается? Ах, да сзади же царедворцы всякие. Нужно держать марку, а то разбалуются остальные.

— Будете отправлены на Кавказ, князь, — встал с кресла Александр.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество.

— А теперь объясните, Пётр Христианович, что там произошло, — сел снова Государь.

— Прошу прощения, Ваше Императорское Величество. Я не сразу понял, что происходит. Солдафон простой, не интриган. Это была всё та же организация «Великая Польша от моря до моря», что и английского посла с графом Паленом убила и братьев Чарторыйских. Нужно было этого Волка-Ланевского сразу здесь вчера вечером арестовать. Тупой. Прошу ещё раз извинить, — Брехт опустил голову, потешаясь внутри. Наивный пацан, сейчас обниматься полезет. Не нужно. И так в последнее время граф Витгенштейн у этих, стоящих за троном, вызвал кучу всяких нехороших мыслей. Может и кто из них нанял поляков? Стал опасаться за своё место у трона? Подсидит эта выскочка немецкая.

— С чего вы взяли, князь, что они с этой «Великой Польши»? — вот и первый. Вице-канцлер, управляющий Коллегией иностранных дел, Куракин Александр Борисович.

Интересный персонаж. Скоро освободит всех своих крепостных. Много, несколько тысяч.

— Так они сами сказали это! — пришёл на выручку Петру Христиановичу, обер-полицмейстер Москвы, Каверин. — Я сам слышал. И граф Шувалов Николай Петрович слышал. Я понимаю, Петра Христиановича, у него выбора не было, а вот я старый дурак, должен был эту дуэль пресечь.

— Нет, Павел Никитич. Нельзя было, в смысле можно было, но тогда бы мы не узнали, что эти поляки из этой организации, и что они свои планы не оставили и по-прежнему замышляют убийство Государя.

Народ зашумел. Александр всё же вскочил и обнял Петра.

— Каюсь, Пётр Христианович, я не до конца проникся серьёзностью момента, мало ли думал, какие негодяи есть. Но всё спокойно было несколько месяцев, и посчитал, что закончилось уже. Нужно было последовать вашим советам. Ну да, лучше поздно, чем никогда. Теперь то же самое посоветуете?

Брехт не был готов советы давать по деполонизации Белоруссии. Да и не последует Александр им. Так и сказал.

— Есть действенные способы, Ваше императорское Величество, но боюсь, вы на них не пойдёте.

— Может, Пётр, озвучишь всё же? — подал голос и Константин.

— Вы же кричать сразу на меня начнёте.

— Пётр Христианович, говорите.

— Нужно собрать, на вновь присоединённых землях Белой Руси, всех ксёндзов и других католических и униатских священников, поляков по национальности, и, по договорённости с Пруссией, переместить их через нашу границу. Уверен на сто проц… Полностью уверен, что если потянуть за ниточки этой организации, то они выведут на ксёндзов, а дальше в Рим.

— Поднимутся бунты, — Кочубей влез.

— Конечно. Этого и надо. Туда предварительно нужно ввести полки и, зачинщиков бунта и всех его участников, дворян арестовать, лишить дворянства и собственности, и отправить служить солдатами за Урал, разбив на минимальные партии, чтобы дальше не смогли заговор плести. После этого всю землю, им принадлежащую, раздать крестьянам. Получив землю и свободу никто бунтовать не будет. А на месте костёлов открыть православные церкви, хочешь перестать быть крепостным — переходи в православие. Хочешь земли — переходи в православие. Там не так много католиков. И это наши, русские, в основном, люди, которых именно поляки заставили перейти в католичество и забыть русский язык. Шла полонизация русских людей. Этот процесс нужно остановить и повернуть вспять.

— А если у польского помещика, шляхтича и католика, и люди не будут бунтовать, и сам он не будет? — задал правильный вопрос Константин Павлович.

— И как эти действия помогут в борьбе с этой проклятой «Великой Польшей»? — не менее правильный вопрос задал сам Александр.

— Со второго вопроса начну, — Пётр Христианович не готовился сегодня к этому выступлению. Но ведь читал книжки про попаданцев, там рецептов куча. — Не думаете же вы, Ваше Императорское Величество, что в этой организации крестьяне или рабочие фабрик состоят. Там дворяне. И они поляки. А тут такой повод восстать. Обязательно восстанут и будут в первых рядах. Руководить будут восстанием. Само руководство, когда восстание будет легко подавлено, сбежит, если не погибнет, в Пруссию, но рядовые члены попадут за Урал солдатами и им уже больше будет не до восстаний. А если и там попытаются, то их в чувство быстро в полках приведут. Хорошо бы ещё договориться с Пруссией о выдаче, или лучше казни у них, проникших через границу инсургентов*.

— А те, кто не будет восставать? Среди них тоже могут быть заговорщики? Ждать пока проявятся? — напомнил о себе Константин.

— Ждать нельзя. Александр Павлович вон с женою по парку свободно гуляет, там человек с пистолетом легко подкараулить может. Нужно предложить выбор. Пусть переселяются в нижнее течение Волги, Дона, Урала, в верховья Иртыша. Распределить поляков по русской земле. И не создавать анклавов. А чтобы был не только кнут, но и пряник, нужно придумать хорошую переселенческую программу. Деньгами помочь, лес сплавить по рекам для постройки жилья. Лошадьми помочь, наделы большие дать. Там полно неосвоенной земли, и очень плодородной земли. Чернозёмы. И хлеба больше в стране будет и восстаний меньше. А на освободившиеся земли заселить русских государственных крестьян, которым земли не хватает у них в сёлах и деревнях. Тоже двух зайцев одним патроном убьём: и русские люди будут жить на границе, а не потенциальные предатели, и недовольство крестьян безземельем уменьшится.