— Нет, здесь будет очень тяжело ночевать, — сказала Лапша.
— Мы ещё не были на третьем этаже, — покачал головой Проф. — Поднимаемся.
На третьем этаже ситуация оказалась получше, то есть, повреждений поменьше, но трупная вонь всё та же…
— Кино, — сказал Щека. — Можно на театральных креслах неслабо почиллить. (1)
— Как вариант, — кивнул я. — Жаль, что кино не посмотреть…
Доходим до кинотеатра — тут была жёсткая перестрелка, с кучей пулевых отверстий в стенах, россыпями гильз на полу и пятнами давно запёкшейся крови.
Какая-то жесть творилась, но никаких намёков на то, за что здесь сражались люди. Точно не против животных — против них воюют совсем не так. Если животные, конечно, не укрывались за стенами и не вели ответный огонь…
В кинотеатре афиши: «Холоп 3», «Приключения пингвиненка», «Властелины Вселенной», какие-то сожжённые афиши и реклама всякой пижни.
Внимательно изучаю пятый зал на предмет тепла, но здесь чисто.
— Я поставлю растяжки на выходе, — предупредил нас Ронин. — Щека, помоги мне.
— Держите это в голове, когда решите выйти куда-нибудь, — сказал Проф.
Разваливаюсь на ближайшем кресле и расслабленно прикрываю глаза.
— А здесь, кстати, почти не воняет, — отметил Щека, принюхавшись.
— Студик, — подошёл ко мне Проф.
— Да? — открыл я глаза.
— Нужно обсудить кое-что, — сказал он.
— Давай, — кивнул я.
— Дождёмся Ронина, — произнёс Проф и посмотрел в сторону выхода из кинозала.
Ронин и Щека вернулись через несколько минут.
— Поставил РГД-5, — предупредил всех Ронин. — Специальную, без временной задержки. Заденете — рванёт сразу. Не задевайте.
— Нам нужно подумать о том, что делать дальше, — сказал Проф. — Нужна разведка…
— Ах, ну, понятно, — усмехнулся я. — Предлагаешь мне сходить в одиночку и разнюхать обстановку?
— Да, — ответил Проф. — Нужно дождаться, когда окончательно стемнеет и пошарить по окрестностям. При обнаружении угрозы срочно возвращаться, но не напрямую, а окольными путями.
— Разведка в радиусе не более пятисот метров, — добавил Ронин. — Так мы узнаем, что вокруг точно никто не водится.
— А если меня учует зверьё? — спросил я.
— В таком случае сразу рви назад, — ответил Проф. — Зверей с хвоста не снимешь, поэтому будем встречать.
— Ну, окей, — пожал я плечами. — Когда выходить?
Проф посмотрел на часы.
— Где-то через три-четыре часа, — ответил он.
— Нормально, — кивнул Ронин.
— Хорошо, выйду, — сказал я.
*Российская Федерация, город Москва, район Люберцы, ТРЦ «Выходной», 23 октября 2026 года*
Выспаться нормально не удалось, потому что дали всего четыре часа, поэтому я вышел из ТРЦ не очень довольным.
Маршрут исследования местности дали предельно простой — надо походить в радиусе пятисот метров вокруг «Выходного» и поискать признаки недавней активности.
Иду на запад, чтобы посмотреть на жилые дома. Сейчас, как раз, упала температура, потому что ночь, а это значит, что обитаемые дома будут ярче фонить теплопотерями.
Перелезаю через забор, прохожу через территорию какого-то предприятия, прохожу через калитку и оказываюсь во дворе пожарной части.
Тут всё давно мертво. Даже пожарных машин нет — наверное, выехали на вызовы в первые дни и не смогли вернуться. Или их направили куда-то в другое место, где они так и остались.
Постояв так пару минут, прохожу через двор и двигаюсь к кирпичной пятиэтажке. Встаю перед ней и осматриваю окна.
Почти у крыши написано «Слава военным строителям! 1989».
Многие окна выбиты, поэтому пялиться на них нет никакого смысла, ну и вообще, как оказалось, смотреть на здание было бессмысленно, потому что никакого тепла я не обнаружил.
У меня двойственное ощущение — мне сегодня не хочется никого находить, но я должен искать.
Следующими на осмотр были дохренаэтажные новостройки.
«Пять, шесть, семь…» — начал я считать этажи, попутно ища тепловые пятна. — «… двадцать пять. Да, дохрена».
Дворик тут говённый — маленький какой-то, заставлен машинами, которые никуда не уехали, ещё и с микроскопической детской площадкой. Человейник какой-то.
Я рос в нормальном дворе, построенном ещё в СССР, с нормальными условиями — я знал многих пацанов и девчонок, живущих по соседству, в раннем детстве мы часто играли вместе, а потом это всё прекратилось. Постепенно, как-то само…
Тут же складывается впечатление, что во двор особо не выйдешь, с людьми не пообщаешься — будто сам дом предполагает, что ты всё своё свободное время проведёшь в этой бетонной конструкции, в одиночестве или в кругу немногочисленной семьи. Я бы не хотел здесь жить, и пофиг, что Москва.
«Ещё и сраные заборы…» — подумал я, перелезая через ограду.
Обзор, из-за деревьев, не до конца лишившихся листвы, маленький. Тут мне в голову приходит отличный план, надёжный, как китайские часы — нужно забраться на эту дохренаэтажку и посмотреть на окрестности с неё. Это же логично — Таблеткин говорил, что в неизвестной местности надо стараться предварительно проводить рекогчтототакое с господствующей высоты.
«Реконкистадоровку…» — попытался я вспомнить. — «Реканистировку… А, в жопу — разведку».
Захожу в 1-й подъезд и начинаю томительный подъём по лестнице.
«Таблеткин говорил, что рекончтототам — это не совсем разведка», — вспомнил я. — «Разведка — это общее понятие, а вот эта штука — это конкретный вид деятельности, чтобы уточнить детали с карты. Короче, прикинуть расклады и потом думать, как действовать. Это, как раз, про нас».
Двадцать пять этажей спустя, нахожу вход на крышу. Дверь уже раздолбана кем-то решительным — выстрелом из дробовика в область замка, поэтому я беспрепятственно вышел наружу.
Здесь кто-то жил, судя по всему. Стоят палатки, есть кострище, пакеты с мусором, кастрюли и вёдра, посуда, стол и стулья.
Вёдра и кастрюли, как я понимаю, нужны были для сбора воды. И они полны дождевой воды, которая больше никому не нужна.
Подхожу к западному краю крыши и рассматриваю местность.
Но тут чисто, сколько ни пялься. Серые дома, серые улицы и серые машины.
Перехожу на восточный край — тоже глухо. Иду на юг — аналогично. Этот город мёртв…
А вот когда я перешёл на северную сторону, то охренел.
Между гаражами, которые я прошёл сравнительно недавно, движутся семь тепловых пятен, причём очень больших, но очень странных.
Это не сплошное тепло, как бывает в случае броников или иных крупных тварей, а что-то прерывистое и нестабильное, будто излучение.
Переключаюсь на обычное зрение, но не вижу в той стороне ничего. Вновь переключаюсь на ИК и снова вижу эти пятна.
Это меня пугает, поэтому я отступаю к центру крыши.
— Проф, вызывает Студик… — тихо проговариваю в баофенг.
Примечания:
1 — Почиллить — от англ. chill — «прохлада», «охлаждение» — это англицизм, нашедший себе место в новопидорском наречии, и означает он «отдохнуть», «расслабиться», «хорошо провести время» или «ничего не делать». В английском языке «chill» имеет значение в контексте «остыть», «расслабиться» или «успокоиться» — то есть, перестать гневаться или напрягаться. Есть ещё выражение «Netflix and chill» — пригласить кого-нибудь посмотреть сериал и расслабиться, но постепенно это стало намёком на половую ёблю, потому что обычно американцы звали друг друга на Нетфликс и чилл с целью потрахаться в лазерном дыму. В наших палестинах выражение не прижилось, поэтому Нетфликс и чилл никто не говорит, ну, кроме совсем там продвинутых москвичей и питерцев, которые типа как в Омэрике.
Глава девятая
Лютый движ
*Российская Федерация, город Москва, район Люберцы, больше не жилая высотка, 23 октября 2026 года*
